Qco@o
охраняемые
^еррм^ормм
УДК: 502.3:5027
ФОРМЫ СОХРАНЕНИЯ И РЕАБИЛИТАЦИИ ЛАНДШАФТНО-БИОЛОГИЧЕСКОГО РАЗНООБРАЗИЯ СТЕПЕЙ В УСЛОВИЯХ ОБОРОТА СЕЛЬХОЗУГОДИЙ
С. В. Левыкин, Г. В. Казачков
Институт степи УрО РАН
Рассматривается история и проблемы создания заповедников в степной зоне. Исходя из новых экономических условий, разработаны новые формы сохранения степного биоразнообразия. Предлагается ряд новых форм территориальной охраны ланд-шафтно-биологического разнообразия степного региона на примере Оренбургской области.
The brief review of history and problems of the establishing of a reserves in the steppe zone is given. Taking into account the new economic conditions rhe new forms of conservation of the steppe biodiversity are elaborated. The new forms of the landscape- and biodiversity conservation areas in a steppe region are proposed to cite as an example of Orenburg-skaya oblast.
Исторические факты убедительно свидетельствуют о том, что проблема сохранения ландшафтного разнообразия степей на протяжении последнего столетия была и остаётся наиболее сложной и трудно решаемой. Основная причина такого положения нам видится в том, что именно на степных плакорах сформировались высокобонитетные полнопрофильные чернозёмы. Уникальный природный биопотенциал этих земель естественным образом обусловил непоколебимую парадигму их исключительно пахотного использования. Так в России сложилось, что при наличии «бескрайних просторов», низкой культуре земледелия валовые показатели сбора зерновых увеличивали, в основном, за счёт освоения целинных земель.
Поэтому уже во второй половине XX века степи Северной Евразии оказались распаханными полностью. Все попытки создания полноценных степных заповедников на зональных почвах высокого качества не увенчались успехом. Власть никогда не инициировала подобных дальновидных действий, а, напротив, постоянно торговалась с учёными-энтузиастами, выделяя лишь жалкие крохи от заявленного.
Очевидно, что при относительно низкой природоохранной активности населения, отсутствии «социального заказа» на степные заповедники, реально
можно что-то сделать только в том случае, если существует непосредственная заинтересованность «первых» лиц исполнительной власти или влиятельных людей, неравнодушных к судьбам степной природы.
Так было всегда. Крупный землевладелец Ф. Э. Фальц-Фейн в 1898 г. без особых бюрократических трудностей создал на своих землях первый в истории России негосударственный степной заповедник Аскания-Нова на площади 1,5 тыс. га. Однако, десятилетия ушли на создание Центрально-Чернозёмного, Ростовского, Оренбургского заповедников. Пока их согласовывали, изначальные территории таяли на глазах. В конечном итоге, как правило, со второй или третьей попытки, если и удавалось что-нибудь заповедать, то, обычно, микроучастки или «неудобные» угодья с почвами низких бонитетов. В проекте В. В. Алёхина в 1930 г. предлагалось заповедать около 10 тыс. га луговых степей и дубрав Центрального черноземья. В 1935 г. решением курских областных властей было заповедано всего 3,2 тыс. га — менее 30% предлагавшегося [1].
Трудности создания степных заповедников наглядно подтверждает история заповедного движения в Оренбуржье. Первая достоверно известная попытка создания степного заповедника была предпринята ещё в начале XX века Природоохранительной комиссией при Оренбургском отделе Императорского Русского Географического Общества (ИРГО). Эта комиссия 18.02.1914 г. официально обратилась к заведующему Тургайско-Ураль-ским районом с просьбой выделить Оренбургскому отделу ИРГО участок ковыльной степи в Кустанайском уезде площадью не менее 15 тыс. десятин (16,3 тыс. га) для «обращения в заповедник» [2]. На запрос был получен ответ от Главноуправляющего землеустройством и земледелием, датированный 9.07.1914 г., где было дано согласие при условии отвода названного участка площадью не более 5 тыс. десятин (5,4 тыс. га) [3].
В результате реально было выделено 5 тыс. десятин ковыльных степей. Это были маловодные земли Уйской волости Кустанайского уезда Тургай-ской области. После февральской революции, вероятно, лишившей прежнее решение юридической силы, Природоохранительная комиссия 5.08.1917 г.
вновь официально просит закрепить этот участок за ИРГО в качестве заповедника [3]. Однако, судя по имеющимся данным, дело не было доведено до конца.
После Октябрьской революции и гражданской войны инициативы по созданию ООПТ на территории Оренбургской губернии были возобновлены. В начале 1920-х годов было предложено выделить участок сохранившихся лесостепных ландшафтов в северной части Оренбургского уезда. Этот участок занимал площадь 43,5 га и располагался на землях бывшего Тимашевского имения. Этот участок представлял собой сыртовую сопку с щебенчатыми почвами, слабозадернован-ными ковылём.Другими объектами, предложенными к охране в начале 1920-х годов, были два участка с произрастанием алтеи на территории Соль-Илецкого монастыря. Так же предлагалось выделить заповедный участок уральской урёмы и окрестности горы Сулак с массовым произрастанием тюльпанов и адониса весеннего (южная окраина современного Оренбурга) [4].
Попытки заповедать степные экосистемы Оренбуржья продолжились и в начале 1930-х годов. Нами найден протокол заседания Общества изучения Оренбургского округа от 12.02.1930 г., постановлением которого предложено сделать заповедными следующие участки:
1) участок целинной степи близ г. Оренбурга,
2) участок степной флоры вокруг г. Су-лак под Оренбургом,
3) участок степи около опытной станции в центре современного Октябрьского района (урочища Саргул и Уранбаш),
4) степной участок между реками Урал и Илек,
5) степной участок между реками Большой и Малой Хобдой,
6) урочище Букабай в окрестностях с. Михайловское Соль-Илецкого района,
7) лесостепной участок около р. Дёма,
8) степной участок по р. Елшанка в 50 км от Оренбурга,
9) степной участок около ст. Григорьевская по р.Курала,
10) степной участок около с. Адрианополь (ст. Айдырля Орской ЖД),
11) степной участок около разъезда №14 и ст. Сырт,
12) цепь барханов между с. Буранное и г. Соль-Илецк по правому берегу р. Илек,
17) участок горной растительности в Губерлинских горах,
18) верховья р. Таналычка [5].
Первый оренбургский степной заповедник на площади 21,7 тыс. га удалось создать усилиями А. А. Чибилёва и его соратников лишь в конце 1980-х годов [6]. К сожалению, к тому времени возможности для охраны зональных степных эталонов были уже потеряны. Если в 1930-е годы ещё сохранялся ряд нераспаханных плакорных степей, то к 1980-м годам в результате массовой распашки целины зональные степи были практически уничтожены. Организаторам заповедника достались, в основном, непахотопригодные земли: крутые склоны, солонцы, выходы камней и т. п. В ландшафтно-типологи-ческой структуре госзаповедника «Оренбургский» общей площадью 21,7 тыс. га степные водораздельные плакоры составляют всего 1,258 тыс. га, или 5,6% общей площади заповедника [7].
Столь же противоречива история На-урзумского заповедника в Северном Казахстане, где площади охраняемых зональных ковыльных степей в 1930— 1940-е годы достигали 200 тыс. га. Увы, в 1951 г. он был закрыт, а бывшие заповедные земли распаханы. Восстановленный в конце 1960-х годов, этот заповедник уже практически не имел массивов ковылковых степей [8].
Следует признать, что с массовой распашкой целинных и залежных земель в 1954-1963 гг. зональные степные экосистемы на землях сельскохозяйственного назначения были практически полностью утрачены и оказались представленными на весьма ограниченных территориях в заповедниках Украины, организованных ещё в первой половине XX века.
Независимо от действий учёных и распоряжений властей, до 1950-х годов существовал очень надёжный механизм сохранения степей в целинном виде. Дело в том, что до Великой Отечественной войны кавалерия считалась основной наземной ударной силой Красной Армии, вследствие чего степные выпасы имели стратегическое значение. Система военных конных заводов распространялась по всем степям на территории СССР. Площади степных целин на отдельных конных заводах достигали нескольких десятков тысяч га [9]. Во время Великой Отечественной войны кавалерия утрати-
ла былое военное значение, и в связи с её упразднением в конце 1940-х годов началась ликвидация военных конных заводов [10].
Конные заводы, сохранив на своей территории последние зональные степи юга России, своим расформированием предоставили стране уникальный шанс организации на их базе сети степных заповедников, которая в силу географического расположения конных заводов могла бы охватить основные типы степей России. По сути, территории расформированных конных заводов представляли собой уже готовые заповедные территории, так как не было необходимости в процедурах изъятия и межевания земель. Однако этот исторический шанс сохранения степей был упущен.
Говоря в целом о механизмах сохранения степей в целинном виде, следует отметить, что именно развитие табунного коневодства как аграрной отрасли способствовало существованию в структуре сельхозугодий значительных сенокосно-пастбищных территорий. Наоборот, ликвидация коневодства как аграрной отрасли предоставила аграриям возможность сократить территорию степных сенокос-но-пастбищных угодий до минимума.
Во второй половине 1950-х отношение к домашней лошади вообще на государственном уровне становится резко отрицательным. Естественный процесс механизации основных аграрных технологий искусственно ускоряется правительственными инициативами. В печально известном постановлении о лошадях они назывались «дармоедами, поедающими чужой корм, позорящими социалистическую Россию бездельным ржанием и тележным скрипом» [11. С.103]. В разгар хрущёвских реформ было запрещено выделять корма на лошадей. Их исключили из всех видов хозяйственной отчётности, то есть фактически объявили вне закона. Сельхозпредприятия вынуждены были отправить на убой миллионы голов лошадей, а те, которые по каким-то причинам не были забиты, оказались брошены на произвол судьбы и долгое время бродили по п
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.