ЭО, 2013 г., № 6 © С.С. Алымов
Г.П. СНЕСАРЕВ И ПОЛЕВОЕ ИЗУЧЕНИЕ "РЕЛИГИОЗНО-БЫТОВЫХ ПЕРЕЖИТКОВ"*
Ключевые слова: Полевая работа, пережитки, ислам, советская этнография, религиоведение, история этнографии
Статья посвящена жизни и научной деятельности этнографа и религиоведа Г.П. Сне-сарева. В ней рассматриваются вопросы методики полевой работы, этические и эпистемологические проблемы исследования религии в советское время. В работах Снесарева выделяется сочетание элементов функционалистской исследовательской стратегии и метода пережитков. На примере творчества ученого показано отношение советских религиоведов к категоризации религии как "пережитка" и их представления о сочетании традиционного и современного.
Если определять антропологию как возникшее и развивавшееся на "Западе" знание о других - незападных - культурах, то полевые этнографические исследования являются своего рода "передним краем", областью непосредственного контакта рационалистической научной культуры и объектов ее интереса. В течение уже ряда десятилетий как сами антропологи, так и историки науки успешно деконструируют образ "поля" как некоего аналога естественнонаучной лаборатории, в которой объективный ученый регистрирует "факты", подлежащие последующей аналитической обработке. Историки науки предлагают рассматривать этнографическое поле скорее как вариант "пространственных практик" западного человека, наряду со множеством других - от военных экспедиций до путешествий натуралистов и туризма (Clifford 1997: 52-91; Kuklick 2011). Как и все они, методы, процессы и результаты этнографического поля обусловлены множеством культурных и политических факторов. Не меньшее значение имеет, конечно, и аналитический инструментарий исследователя, также тесно связанный с политикой и идеологией своей эпохи.
В данной статье предпринимается попытка проследить влияние этих контекстов на проведение и результаты полевой работы на примере творчества видного отечественного этнографа и религиоведа Глеба Павловича Снесарева (1910-1989). Есть несколько причин, по которым обращение к этой фигуре поможет расширению наших представлений об истории поля в отечественной этнографии. Прежде всего, Глеб Павлович был неутомимым полевым исследователем, экспедиционная деятельность которого охватывает эпоху с начала 1930-х по конец 1960-х гг. Все его работы написаны главным образом на полевом материале. Кроме того, он один из немногих этнографов послевоенного времени, рефлексировавших на тему полевой работы и оставивших не только многочисленные полевые отчеты, но и другие материалы - от неопубликованной методологической статьи для этнографов-религиоведов (см. приложение) до рассчитанной на широкого читателя научно-популярной книги "Под небом Хорезма". Интересен этот ученый и с точки зрения аналитического аппарата, использовавшегося им для исследования такой сложной и чувствительной сферы культуры как религия.
Сергей Сергеевич Алымов - к.и.н., научный сотрудник ИЭА РАН; e-mail: alymovs@mail.ru
* Работа выполнена при поддержке Совета по экономическим и социальным исследованиям Великобритании (Economic and Social Research Council of the United Kingdom), грант ES/K006428/1.
На его примере мы можем видеть, как воспринималась и концептуализировалась эта сфера в советской науке, и какой смысл исследователи вкладывали в пресловутое понятие "пережиток", являвшееся непременным спутником всего, что было связано с религией в советское время.
По всем этим причинам творчество Снесарева вызывало и продолжает вызывать интерес у антропологов и историков, причем высказываются самые разные мнения и оценки. Нет нужды останавливаться на многочисленных позитивных отзывах на труды этого исследователя. Напомню только, что Э. Геллнер упоминал его среди авторов "прекрасной этнографии мусульманских народов", нацеленной на изучение жизни мусульман "снизу", а не на основе образа, создаваемого исламским духовенством (ОвПпвг 1975: 600). Для российских этнологов работы Снесарева остаются актуальными и порой служат источником методологического вдохновения (Абашин 2003: 18-19). В то же время, они признают справедливость критики понятия "доисламский пережиток", сводящего взаимовлияние разных традиций к однолинейной схеме (Абашин, Бобровников 2003: 7-8). Образец подобной критики можно найти в опубликованных недавно статьях Дэвина ДеВизе и Джона Шоберлейна. ДеВизе пишет о том, что стратегия определения некоторых верований и практик как доисламского пережитка исторически неверна и не учитывает их укорененность в мировоззрении мусульман и длительное существование внутри ислама. Наконец, этот ошибочный и неотрефлек-сированный аналитический аппарат, по мнению ДеВизе, напрямую служил пропагандистским целям: «Считалось, что "доказательства" того, что элементы народной религиозной практики имели истоки вне ислама, помогают ослабить ислам при помощи фрагментирования религиозной жизни мусульман, определения ее как коллекции 'реликтов' и 'пережитков' и игнорирования мусульманской идентичности ее носителей» (DeWeese 2011: 45). Примерно те же аргументы в пользу идеологической полезности "фрагментации" ислама предлагает и Шоберлейн, добавляя, что синкретизм среднеазиатского ислама был аргументом в пользу скорейшего от него отказа. Он сравнивает В.Н. Басилова, Г.П. Снесарева и других этнографов с "советскими школьными учителями", прежде всего, лояльными системе и не склонными развивать новые идеи или анализировать свой теоретический аппарат (Schoeberlein 2011: 78). Такая оценка работ этих ученых ведет к сомнению не только в продуктивности их анализа, но и надежности их полевого материала.
В данной статье будут рассмотрены полевая работа и концепции поля, существовавшие в указанный период и отраженные в работах Снесарева, их соотношение с аналитическим аппаратом, использовавшимся исследователем, его представления о взаимоотношениях традиции и современности, а также проблема идеологической
функции и политической ангажированности его исследований.
* * *
Глеб Павлович Снесарев родился в 1910 г. в Петербурге. Его отец Павел Евгеньевич Снесарев (1876-1954) происходил из семьи священника Войска Донского. Окончив Военно-медицинскую академию под руководством знаменитого психиатра и невропатолога В.М. Бехтерева и пройдя стажировку в Германии, он был назначен главным врачом Костромской психиатрической больницы. В 1922 г. Снесарева-стар-шего перевели в Москву, где он возглавил прозектуру Преображенской психиатрической больницы и стал крупным ученым, профессором, заведующим лабораторией в Институте мозга и отдела морфологии Московского института психиатрии. В последние годы основной темой его исследований были морфологические изменения мозга пациентов, страдающих шизофренией (Ойфа 2006). Старший брат Павла Евгеньевича, Андрей Евгеньевич Снесарев (1865-1937), - крупный востоковед и военный дея-
тель, оставивший большое научное наследие. В 1930 г. А.Е. Снесарев был арестован, провел несколько лет в тюрьме и лагерях, однако спустя три года был освобожден по состоянию здоровья (исчерпывающую информацию о нем см. на сайте: http://a-e-snesarev.narod.ru). Связи между братьями и их семьями были прерваны. Мать ученого была домохозяйкой.
С 1927 по 1930 гг. Глеб Павлович учился на этнографическом отделении историко-филологического факультета МГУ, после окончания которого был направлен в Узбекистан, где с 1931 по 1936 г. работал в Центральном государственном музее УзССР в Самарканде вместе с такими специалистами по этнографии Средней Азии как Т.А. Жданко и О.А. Сухарева. Вернувшись в Москву, Снесарев стал научным сотрудником Центрального антирелигиозного музея (ЦАМ), в котором руководил отделом ислама. Осенью 1941 г. он участвовал в обороне Москвы, но был демобилизован по болезни и во время войны ездил по воинским частям с передвижными выставками в качестве агитатора. В 1944 г. вступил в партию. По окончании войны до 1952 г. был на оперативной работе в Управлении МГБ Московской области. Будучи уволенным по сокращению штатов, он вернулся к научной работе, став сотрудником Института этнографии АН СССР, с которым оставался связан на протяжении всей своей дальнейшей жизни (АИЭА. Личное дело Г.П. Снесарева. Л. 8-10).
Пережитки в поле: ранние экспедиции и становление проблематики
С самого начала научной работы Глеб Павлович посвятил себя изучению религиозных верований народов Средней Азии. В самаркандском музее он руководил соответствующим отделом, этой же тематике были посвящены и полевые выезды. В книге "Под небом Хорезма" Снесарев описал свою первую экспедицию 1932 г.: "маленький отряд этнографов" из четырех человек, едва не захваченный басмачами на дороге Хи-ва-Харасп. Целью было посещение сайля - ежегодного празднества у мавзолея Шейха Мухтара: "... мы погрузились на арбу вместе с выезжавшими на сайль комсомольцами-артистами и двинулись в путь" (Снесарев 1973: 16).
Комсомольцы-артисты, ехавшие на празднество, очевидно, с антирелигиозным представлением, не были случайными "попутчиками" для этнографов 1930-х гг. Музейная и экспедиционная работа молодого этнографа в те годы не только была непосредственным образом связана с антирелигиозной пропагандой, но являлась скорее некоторым приложением к последней. Не случаен тот факт, что за весь период 19301940-х гг. Снесарев не опубликовал ни одной академической работы. Его публикации тех лет сводятся к нескольким заметкам в журналах "Антирелигиозник" и "Безбожник" и выпускавшимися Союзом воинствующих безбожников брошюрам ("Женщина и религия на Востоке" (1936), "Раскрепощение женщины Советского Востока от гнета религии" (1939) и др.), представлявшими собой пояснительный текст к серии диапозитивов. Как следует из названий, они были посвящены положению женщин в мусульманском обществе и усилиям Советской власти по их "раскрепощению". "Ни в одной религии не разработана такая стройная система закрепощения женщины, как в исламе..., - писал Снесарев. - <...> Женщина, согласно корану (так в оригинале. - С.А.) и шариату, - существо низшее, самим богом созданное исключительно для мужчин". Порабощение женщины
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.