Горячее и холодное в «Былом и думах» А.И. Герцена
© Т. М. МЕЛЮКОВА
В статье рассматривается оппозиция горячего/хол одного как средство создания образов и выражения авторской оценки в «Былом и думах» А.И. Герцена. На примерах реализации соответствующих мотивов через эпитеты, метафоры и сравнения в изображении исторических лиц исследуется своеобразие стиля мемуаров А.И. Герцена, в котором ориентация на достоверность изображаемого соединяется с поэтическим мировоззрением автора.
Ключевые слова: «Былое и думы» А.И. Герцена, мотив холодного и горячего, романтическая оппозиция, авторская оценка, эпитет, сравнение, антиномия.
В автобиографической прозе личность писателя проявляется наиболее полно и открыто: «непременным свойством мемуаров является их субъективизм - как в отборе фактов, так и в их освещении и оценке» [1]. Отношение к лицам и явлениям, впечатляющее количество которых Герцен помещает на страницы своих воспоминаний, он выражает с помощью самых разных приемов: контраст, ирония, аллюзии и реминисценции, эпитеты, метафорические сравнения и т.д. При разнообразии приемов симпатии и антипатии автора всегда очевидны, он нисколько не старается спрятать свое отношение и часто заявляет его открыто с помощью оценочных слов.
Оценки, выраженные через оппозицию горячего/холодного, понятны и носят традиционный характер: холод содержит негативную коннотацию, тогда как слова с семантикой тепла часто характеризуют явление или человека с положительной стороны. Эта оппозиция реализуется в тексте воспоминаний по-разному. Сначала отметим простое использование эпитетов интересующей нас семантики в кратких характеристиках.
Например, «Страстная, огненная натура, она принимала самое горячее участие в нашем деле» [2. Т. VIII. С. 367. Курсив здесь и далее наш. - Т.М.], - говорится в эпизодическом упоминании о жене одного из друзей, в доме которого Герцен остановился, тайно приехав в Москву за Натали. Герцен нередко использует готовые формулы языка позднего романтизма с его возвышенной лексикой и приподнятостью интонации: «Наши профессора привезли с собою эти заветные мечты, горячую веру в науку и людей; они сохранили весь пыл юности...» [Т. IX. С. 132].
Горячее участие, горячая вера, страстная огненная натура и пыл юности несут семантику искренности, живого человеческого начала в противоположность равнодушному, застывшему, мертвенному, холодному.
Так как приведенные образы не выходят за рамки традиционных поэтизмов, то образ тепла в них мало индивидуален. Герценовское стилевое начало начинает проявляться при использовании эпитетов не в совсем привычном контексте. Например, в развернутом размышлении об образе Мадонны Герцен дает вывод при помощи антитезы горячего-холодного: «она греет холодную церковь» [Т. VIII. С. 387] и «оттого-то ей и было так легко победить холодную Афродиту».
Герцена интересует не правомочность религиозного анализа, а отражение его видения мира, в котором горячее («сострадательное», «милосердное», «душевно близкое») обязательно противостоит холодному («равнодушное», «далекое», «бесстрастное»). Важна здесь и реализация принципа оппозиции, противопоставления, который является для Герцена одним из ведущих при создании образов. Например, описывая развитие отношений с Натали, анализируя свои чувства, Герцен пишет: «теперь мне недостаточно было дружбы, это тихое чувство казалось холодным» [Там же. С. 344]. Герцен выстраивает цепочку: дружба -тихое чувство - холодное, хотя утверждает это с оговоркой. Заметим, что это чуть ли не единственный раз, когда он столь сдержанно пишет о дружбе, умолчанием подталкивая читателя заполнить недостающие звенья противоположными: любовь - страстное отношение -горячее.
Но наиболее индивидуально оппозиция горячего/холодного проявляется в оригинальных авторских образах. Например, в характеристике Белинского, в личности которого Герцен подчеркивает «страстное вмешательство во все вопросы» [Т. IX. С. 28], вновь «страстное» - то есть живое, деятельное и горячее, в данном случае это контекстуальные синонимы. Герцен создает оригинальное сравнение, в котором соединяются значения света, огня, яркости и убойной мощности: «наконец, иногда падал, как Конгривоваракета (Боевая зажигательная ракета - от имени разработчика У. Конгрива - Т.М.), Белинский, выжигая кругом все, что попадало» [Там же. С. 153]. Здесь образ гиперболизирован и приобретает авторскую иронию. Но мотив жизни Белинского как горения звучит и в высокой тональности: «В последний раз я видел его в Париже осенью 1847 года, он был очень плох, боялся громко говорить, и лишь минутами воскресала прежняя энергия и ярко светилась своим догорающим огнем» [Там же. С. 34]. В этих характеристиках автор сохраняет общее семантическое звено горения горячего, заставляет значения звучать по-разному, иронический пафос первого образа сменяет лирический пафос второго.
Мотив холода сопровождает разных персонажей: «Он [Чичерин] подходил не просто, не юно, у него были камни за пазухой; свет его глаз был холоден, в тембре голоса был вызов и страшная, отталкивающая самоуверенность» [Там же. С. 248]. Здесь неприязнь автора проявляется весьма прямо через экспрессивные выражения - «камни за пазухой», «отталкивающая самоуверенность», рядом с которыми эпитет «холоден» как будто теряется, но на основании проведенного анализа мы можем сказать, что именно холод глаз является маркером, показывающим степень чуждости данного персонажа автору.
Этот мотив играет значительную роль в создании одного из важнейших образов в «Былом и думах» - образа императора Николая I. Наиболее выразительно он проявляется через метафорические эпитеты в описаниях глаз и взгляда императора: «Но главное - глаза, без всякой теплоты, без всякого милосердия, зимние глаза» [Т. VIII. С. 62]. В описании градационно отрицаются качества с семантическим компонентом теплоты как проявления подлинного чувства и сердечности. Метафорический эпитет зимние, данный уже напрямую утвердительно, завершает и эмоционально усиливает признак, добавляя значения жестокости и мертвенности взгляда.
Градация и утверждение исключительности разбираемого автором феномена присутствуют и в следующем примере: «Взгляд Николая неподвижно остановился на нем. Я знаю этот взгляд и ни одного не знаю страшнее, безнадежнее этого серо-бесцветного, холодного, оловянного взгляда» [Там же. С. 166]. Обращает на себя внимание построение этой характеристики, три раза повторяется слово взгляд в сильных позициях начала и конца высказывания, образуя рамку. Отметим и прямое впечатление автора: «не знаю страшнее, безнадежнее», являющееся гиперболой, так как, по сути, это означает «самое страшное». Заданная оценка негативно и трагедийно окрашивает образ. Первый эпитет указывает на конкретную физическую характеристику, не содержащую негативной оценки, - серый цвет глаз. Но вторая часть составного эпитета нивелирует (снимает) эту характеристику. А.В. Чичерин в очерках о стиле, разбирая особенности эпитетов в поэзии Тютчева, отдельно выделяет подобный тип (пророчески-слепой, блаженно-роковой), который он определяет как «раздвоенный, разящий, движущийся эпитет» [3]. Через такой эпитет выражается сложный «переход одного признака в другой, их расчленение и в то же время их слияние» [Там же]. Разумеется, степень художественной напряженности образа в поэтическом тексте у Тютчева совсем иного порядка, но можно заметить, что функционирует такой эпитет у Герцена похожим образом.
Вторым стоит эпитет холодный, который распространяет свое значение не только светски холодного, но и безжизненного взгляда на соседние (серый - холодный цвет, оловянный - металлический тоже несет в себе
семантику холода). И, наконец, метафорический эпитет «оловянный», объединяющий и материал, и цвет. В словаре В.И. Даля и «Сборнике образных слов и иносказаний» 1904 года М.И. Михельсона приводится одинаковое значение: «Оловянные глаза мутные, бездушные» [4].
В этом изображении взгляда императора при использовании не самых ярких эпитетов (ср. с зимние) происходит усиление и наложение признаков, каждый эпитет в чем-то повторяет соседние и добавляет новые оттенки значения, кумулятивный эффект создает глубину и насыщенность образа.
Мотив холода сопровождает образ Николая I на протяжении всего повествования. Это могут быть впечатления от внешности и манер: <Юн был красив, но красота его обдавала холодом...» [Т. VIII. С. 62]; «Угрюмо стоял он у колонны, свирепо и холодно смотрел перед собой, ни на кого не глядя» [Там же. С. 134]. Холодность императора не обязательно может считаться отрицательной характеристикой сама по себе, это скорее норма светского поведения. Но в последнем примере образ выстроен на трех эпитетах, два из которых содержат явно негативную семантику - «угрюмо», «свирепо» и третий «холодно» приобретает негативное контекстуальное значение. Так же как и эпитет «холодный» во фразах, описывающих черты характера Николая I: «Николая вовсе не знали до его воцарения; (...) одни гвардейские офицеры могли дать ответ; они его ненавидели за холодную жестокость...» [Там же. С. 58]. Казалось бы, в последних примерах мотив холода не является центром характеристики, и сама устойчивость этих эпитетов вплоть до связности (холодные глаза, холодный человек) не способствует яркости образа. Но настойчивое повторение этого мотива указывает на его важную роль в герценовском восприятии личности Николая I. Приведем пример, где смысл, который Герцен вкладывает в понятие холода, раскрывается полнее: «Николаю тогда было около тридцати лет, и он уже был способен к такому бездушию. Этот холод, эта выдержка принадлежат натурам рядовым, мелким, кассирам, экзекуторам» [Там же. С. 139]. Через прием подхватывающего повтора конца первого и начала второго предложения при сохранении параллельной конструкции автор раскрывает синонимию холода как бездушия.
Некоторые выражения повторяются почти дословно: «Вид наследника не выражал той узкой строгости, той холодной, беспощадной жестокости, как вид его отца» [Там же. С. 294]; «Робость сказать слово в защиту гонимых стоит всякого преступления на служ
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.