Гражданская, этническая и региональная идентичность
Работы, связанные с исследованием национальной идентичности, не нуждаются в обосновании своей актуальности. То, что публикуется, сразу попадает в круг самого пристального внимания научного сообщества. Рецензируемая книга авторского коллектива под руководством Л. М. Дробижевой1 - это взгляд на проблему идентичности с позиций социологического анализа, сочетающего широкий горизонт видения проблем с конкретной картиной репрезентативных социологических исследований. Исследования проводились в трех республиках - Татарстане, Башкортостане и Саха (Якутии). Кроме того используются материалы проекта «Национализм, этническая идентичность и регулирование конфликтов в Российской Федерации» и др. В стабильном мире идентичность является устоявшейся и определяет картину мира, мотивы поступков людей. Но в эпоху перехода идентичность часто бывает неустойчивой, мозаичной, меняется под влиянием динамичных процессов в обществе. Быстрая перегруппировка идентичностей - процесс всегда болезненный. Важно знать, кто ты и с кем идешь - тогда успех пути наполовину обеспечен. Процессы социальной мобильности, глобализации и модернизации сами по себе предполагают пестроту сочетаний частных идентичностей в структуре личной определенности.
По замыслу авторов, исследование должно показать широту распространения и интенсивность гражданской, этнической и региональной идентичности. В книге анализируется, как менялась гражданская российская идентичность от последнего десятилетия XX в. к началу второго десятилетия XXI в., как она сочеталась с конкурирующими идентичностями - этнической и региональной и соотносилась с религиозной идентичностью, этнокультурными, этноязыковыми ориентациями.
Государственно-гражданская идентичность - явление многоаспектное, включающее и государственную идентичность как лояльность государству, и гражданскую идентичность как чувство общности с гражданами страны, солидарности с ними, ответственность за свою судьбу и жизнь окружающих. (см. с. 40). По существу речь идет о гражданской, политической нации и самоидентификации россиян с нею.
По мнению авторов, общая тенденция формирования гражданской идентичности в России на протяжении последних 20 лет показывает, что гражданская идентичность стала преобладающей среди значимых идентичностей. Обратимся к цифрам. Еще в 2004 г. российская идентичность по масштабам и интенсивности уступала этнической идентичности. Но уже в 2011 г., определяя свою идентичность, 95%
1 Гражданская, этническая и региональная идентичность: вчера, сегодня, завтра / Рук. проекта Л.М. Дробижева. - М. Российская политическая энциклопедия, 2013. - 485 с.
опрошенных в стране идентифицировали себя как «граждане России». Интересно, что на вопрос «Кем вы себя чувствуете в большей мере?» 25% - ответили, что ощущают себя в равной мере и русскими и россиянами, но большинство - 47% - считали себя «скорее россиянами». Основным консолидирующим фактором российской идентичности выступает, прежде всего, государство. Этот вывод подтверждается и данными социологических исследований: 60-75% россиян назвали его в качестве главного консолидатора.
Правда, авторы исследования оговариваются, что среди консолидирующих факторов российской идентичности имеются и такие, как солидаризация, основанная на исторических обидах, на страхе перед внутренней и внешней угрозами. Это, если можно так выразиться, консолидация на негативных основаниях. Как представляется, проблема консолидации общества в современных условиях - острейшая. Она, безусловно, носит компенсаторный, а значит, и достаточно болезненный, дисгармоничный характер. Утрата базовой интегрирующей идентичности «советский народ» потребовала новой, заместительной.
Высокий уровень социального расслоения делает Россию сообществом миров, живущих в различных измерениях. Это подтверждается данными исследований. Среди испытывающих раздражение и неприязнь к представителям каких-то национальностей, доля людей с ощущением, что «они многое потеряли за последние 15-20 лет», составляет 70%, а это вдвое больше, чем среди тех, у кого такого впечатления нет (см. с. 49). Вывод авторов о том, что российская идентичность восстановилась исторически довольно быстро, звучит слишком оптимистично. Восстановилась ли? Для русских, скажем без преувеличения, XX век отмечен настоящей драмой национального самосознания. Не имея четко сформированной национальной идентичности до революции (она носила или местный, локальный, или религиозный - «мы православные» -характер), пройдя через испытания насильственно формируемой советской идентичности - могла ли она так быстро восстановиться?
Само название книги говорит о том, что авторов волнует проблема, совмещаются ли и каким образом гражданская, национально-государственная и региональная идентичность. Говоря словами М.М. Бахтина, это вопрос о том, возможен ли и каким образом «диалог разностей на почве общего». Зачастую ядром идентичности, ее глубинным основанием является этнический, национальный компонент, актуализирующийся до уровня конфликтов в усиливающихся коммуникациях. А как обстоит дело в нашем случае? Исследования показали, что при достаточно высоком уровне гражданской и региональной идентичности сохраняется выраженная ассоциированность со своей этнической группой.
Общим выводом авторов является утверждение, что идентичности, если можно так выразиться, разной глубины залегания вполне успешно
совмещаются. Есть и некоторые нюансы. У саха-якутов этническое самосознание по результатам опросов актуализировано сильнее, чем у русских, проживающих в республике. Интересно, что высокая этногрупповая солидарность саха-якутов подкрепляется и несколько большей готовностью к насильственным мерам урегулирования межэтнических противостояний (см, с. 62). Думается, что нюансы приобретают более глубокую форму, если речь идет о таком регионе, как Северный Кавказ. Есть основания предполагать, что региональная и этническая идентичность окажутся на порядок выше, чем гражданская, государственная идентичность.
Опираясь на общероссийское исследование «20 лет реформ глазами россиян» (2011) и исследование 2012 г., проведенное Левада-центром, авторы приводят данные о том, что сильную связь с гражданами России респонденты ощущают чаще, чем с людьми своей национальности (57%), вероисповедания (42%), профессии (40%) и общности во взглядах на жизнь (см. с. 439). Выводы напрашиваются сами -российская идентичность основывается на общей государственности и актуализирующейся исторической памяти. Язык и культура, таким образом, это доминанты этнической идентичности и в значительно меньшей степени - государственно-гражданской (см. там же). В очередной раз находит подтверждение мысль о государствоцентричном характере российской цивилизации. Как можно интерпретировать эти данные? Как совместить достаточно выраженную фрагментарность локальных идентификаций человека и столь явно проявляющееся доминирование государственной идентичности? Думается, в данном случае можно говорить о большом интегрирующем потенциале гражданской идентичности как чем-то таком, что дает ощущение «дома», почвы, стабильности, опоры. Неизбежная пестрота идентификаций для современного человека требует своего противовеса - общей, консолидирующей идентичности.
Конечно, тот кризис культуры и нравственных ценностей, который характерен для нашего общества, делает проблемы общегосударственной идентичности достаточно болезненными. Уйти от ощущения культурного кризиса пытаются через возобновление локальных идентичностей традиционного общества и их резкое противопоставление государственной идентичности. В данном случае групповая сплоченность проявляется отчетливее, чем государственная идентичность. Можно предположить, что утрата прошлой базовой идентичности для представителей бывших национальных республик СССР - это продолжающийся в новых условиях процесс подавления советской идентичности, ее активного отрицания.
Но противопоставлять государственную и региональную идентичности не стоит. Большая и малая Родина - они предполагают друг друга. Их разрыв - симптом неблагополучия. Уже в силу пространственных характеристик российского социума региональная идентичность
обречена иметь ярко выраженный характер. Как нам представляется, можно утверждать, что региональная и этническая идентичность дают разные виды гибридизации. Этнический русский в Татарстане - это не то же самое, что русский, скажем, в Ивановской области. Правильнее было бы говорить не о разных, четко выраженных уровнях идентификации, а об их мозаичной, зачастую конфликтной и весьма подвижной гибридизации.
Еще один аспект хотелось бы затронуть, размышляя над книгой. Одной из задач исследования авторы видят анализ возможностей для перерождения этнической идентичности в этнонационализм, справедливо полагая, что последний способствует развитию радикальных настроений в конкретных слоях общества. Нет слов, эта проблема - одна из болевых точек в современной России. Причины национальных конфликтов могут возникать на разных уровнях - это может быть и уровень социально-экономический, и гораздо более глубокий, но менее четко очерченный - уровень исторической памяти, архетипических сюжетов, национального сознания. Проблема в том, чтобы разобраться, какой из уровней актуализирован в конкретных конфликтах, каков удельный вес этнонационального компонента и какова мера взаимовлияния этнического и социально-экономического. Массовые опросы показывают, что люди, говоря о проблемах миграции, засилье «гастарбайтеров», дают широкие определения: «пришлые», «мигранты», «Кавказ», «Средняя Азия», - одним словом, чужие. Противостояние идет по линии «мы» и «они» в обобщенном, а не в сугубо этническом смысле слова. Этнический компонент зачастую служит «увеличительным стеклом» экономических и политических проблем.
Дает большой массив информации, а значит и пищу для размышлений, глава «Этничность и религиозное возрождение». Применительно к ситуации в нашем обществе можно говорить об острой злободневности этой темы. Даже если с известной долей скепт
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.