АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ РЕПИНЕЦКИИ
доктор исторических наук, профессор, заместитель директора Поволжского филиала Института российской истории РАН по научной работе (Самара) Тел.: (846) 245-05-22; E-mail: pfiri@ssc.smr.ru
ГЕОРГИЙ МИХАЙЛОВИЧ ИППОЛИТОВ
доктор исторических наук, профессор, ведущий научный сотрудник Поволжского филиала Института российской истории РАН (Самара) Тел.: (846) 330-0793; E-mail: pfiri@ssc.smr.ru
В постсоветский период исторический феномен ГУЛАГа стал объектом ' и предметом пристального внимания исследователей (историков, юристов, социологов, политологов, философов). Накопленный массив историографических источников позволяет перейти к собственно историографическому осмыслению исторического феномена ГУЛАГа. Такую попытку и предприняли авторы статьи.
Ключевые слова: ГУЛАГ, ВЧК, ГПУ, ОГПУ, НКВД, МВД; отечественная и зарубежная историография проблемы; монография, статья, историографические и исторические источники, документы, воспоминания.
ГУЛАГ КАК ИСТОРИЧЕСКИЙ ФЕНОМЕН: ОПЫТ ИСТОРИОГРАФИЧЕСКОГО ОБЗОРА
История ГУЛАГа началась 25 апреля 1930 г., когда совершенно секретным приказом ОГПУ № 130/63 было образовано Управление лагерями (УЛАГ) ОГПУ под руководством Ф.И. Эйхманса1. Можно вполне согласиться с синтезом Г.М. Ивановой о том, что эти «пять букв стали зловещим символом жизни на грани смерти, символом беззакония, каторжного труда и человеческого бесправия»2.
В постсоветский период исторический феномен ГУЛАГа стал объектом и предметом пристального внимания исследователей (историков, юристов, социологов, политологов, философов). Накопленный массив историографических источников позволил начать процесс их собственно историографического осмысления. Причем такое осмысление происходило как в контексте историографического анализа феномена так называемого сталинского большого террора3, так и непосредственно4. Историография рассматриваемой проблемы нашла отражение и в специальных разделах докторских диссертаций5, и в историографических обзорах кандидатских диссертаций6.
В настоящем историографическом обзоре представлен материал об истории изучения исторического феномена ГУЛАГа. Теоретико-методологическими ориентирами в формате данного историографического обзора стали следующие: приоритет рационализма в процессе истори-ко-научного, и в частности историографического, познания; осторожное, взвешенное отношение к постмодернистским концептуальным построениям в сфере теории, методологии и истории исторической науки; признание закономерности и необходимости перехода от эмпирического уровня в познании исторического и историко-позна-вательного процесса к теоретическому уровню его понимания и объяснения7.
Мы будем также исходить в своем историографическом обзоре из того, что необходимо осветить историографические источники, имеющие отношение к предыстории ГУЛАГа, ибо в ней прослеживается жесткая логика истории, подтверждающая, что исторический феномен ГУЛАГа возник не на пустом месте. Его генезис связан со складыванием карательно-репрессивной системы Советского государства в 1918-1928 гг.
Ясно, что любой обзор подразумевает большую долю нарратива. Поэтому на глубину аналитических обобщений авторы статьи не претендуют. Между тем детальный научный историографический обзор историографических фактов и источников8, наработанных предшественниками, в которых нашла (в той или иной мере) отражение проблема историографического осмысления исторического феномена ГУЛАГа, станет скромным вкладом авто-
ров в процесс приращения историографических знаний по рассматриваемой проблеме.
Анализ обширного и разнообразного круга историографических источников привел авторов данного историографического обзора к следующему заключению: исторический феномен ГУЛАГа нашел отражение как в отечественной, так и в зарубежной историографии. Отечественная историография проблемы включает в себя следующие составные части: советская историография (1920-е - примерно первая половина 1990-х гг.); постсоветская историография (начиная со второй половины 1990-х гг.).
Советская историография (1920-е - примерно первая половина 1990-хгг.)9. Она развивалась под жестким государственным идеологическим и политическим диктатом. В методологии истории классовый подход к оценке событий и явлений и принцип партийности являлись монопольными. Доминировали определенные партийные догматы, которые транслировались через историко-партийную науку в отечественную историю в целом10. В истории изучения исторического феномена ГУЛАГа можно выделить такие периоды: первый - 1920-е - первая половина 1930-х гг.; второй - вторая половина 1930-х гг. - первая половина 1950-х гг.; третий - вторая половина 1950-х гг. -первая половина 1980-х гг.; четвертый - вторая половина 1980-х гг. - примерно первая половина 1990-х гг.
Первый историографический период - 1920-е - первая половина 1930-х гг. Это было время становления советской исторической науки в условиях относительной творческой свободы, которая со второй половины 20-х гг. XX в. медленно, но уверенно затухает. Происходит и постепенное внедрение марксистской методологии исследования, особенно классового подхода к оценке событий и явлений, а также принципа партийности. Оформляются марксистские научные заведения и учреждения.
Изучение предыстории и истории ГУЛАГА началось в 1920-е гг. Причем в первой половине 1930-х гг. налицо тенденция к наращиванию усилий и темпов. Характерно, что в условиях относительной творческой свободы советской исторической науки публиковались работы по исправительно-трудовому праву, анализировались перспективы развития пенитенциарного дела в СССР, ставились вопросы ликвидации преступности и исправления преступ-ников11. Издавались также материалы съездов работников пенитенциарных учреждений12.
Небезынтересно и то, что первыми авторами стали сами руководители карательных ведомств страны. В 1925 г. опубликовали книгу начальника Главного управления мест заключения НКВД Е. Ширвиндта13. В ней содержались классификация мест заключения, статистичес-
кие данные об их количестве, численности заключенных, обобщался опыт хозяйственного использования заключенных в интересах новой экономической политики. В 1928 г. вышла книга А.А. Гершензона, посвященная борьбе с преступностью в РСФСР. В разделе, отведенном описанию мест заключения, автор даже признавал некоторые негативные стороны системы мест заключения, в частности факт перенаселенности лагерей14. Вышли в свет еще ряд публикаций сотрудников карательных ведомств страны15.
Причем в начале 1930-х гг. выделилось своего рода приоритетное направление - проблема принудительного труда16. Это было связано с тем, что высшие эшелоны власти Советского государства пыталось кардинальным образом изменить представления мировой общественности о сути и характере труда советских заключенных. Председатель СНК СССР В.М. Молотов в докладе на VI съезде Советов СССР 8 марта 1931 г. попытался доказать, что рабский труд заключенных - «клевета буржуазной прессы»17. В развитие данного тезиса ученые стали утверждать, например, что обязательность труда ничего общего не имеет с принудительностью труда18, что труд в советских лагерях только перевоспитывает19. Тем не менее некоторые ценные сведения в подобных работах содержатся. Так, в докладе заместителя начальника ГУЛАГа С. Фирина описана типовая структура лагерей ОГПУ, впервые упоминается система приписок, именуемая на лагерном жаргоне «туфтой»20.
Второй историографический период - вторая половина 1930-х гг. - первая половина 1950-х гг. Это было время, когда историография, в том числе и по анализируемой проблеме, развивалась под воздействием ряда существенных факторов негативного характера, порожденных прогрессирующим культом личности И.В. Сталина: жесткая регламентация научной жизни, нетерпимость к инакомыслию, давление на историков вплоть до их физического устранения; противоречивое, со многими деформациями, развитие источниковой базы; непомерное восхваление И.В. Сталина как обязательная атрибутика научных работ; неизгладимый отпечаток эскалации беззакония, принимавшего все более грандиозные масштабы во всех сферах жизни21.
В это время практически прекратилось издание литературы о советских исправительно-трудовых учреждениях. Тема, правда, косвенно затрагивалась в ряде публикаций, в которой налицо апологетика советской системы исполнения наказания. Такие работы базировались на сталинском постулате «усиления классовой борьбы по мере продвижения к социализму». Они, в силу своей крайней тенденциозности и догматизма, не могут рассматриваться как серьезные научные исследования22. Правда, в работе генерального прокурора СССР А.Я. Вышинского23, а также в книге Б.С. Утевского24 представлены статистические сведения об использовании принудительного труда заключенных в СССР и о масштабах гулаговского хозяйства. Но это были последние данные подобного рода, опубликованные в СССР.
Третий историографический период - вторая половина 1950-х гг. - первая половина 1980-х гг. Внутри его представляется целесообразным выделить два историографических подпериода: первый историографический подпериод - вторая половина 1950-х - первая половина 1960-х гг.; второй историографический подпериод - вторая половина 1960-х - первая половина 1980-х гг.
Первый историографический подпериод - вторая половина 1950-х - первая половина 1960-х гг. Это было время хрущевской оттепели, когда советская историческая наука развивалась под позитивным воздействием государственной политики по преодолению негативных последствий культа личности И.В. Сталина, выработанной на XX съезде КПСС (1956 г.). Усиливается обобщение, научное осмысление накопленного материала в исторических исследованиях, постепенно преодолеваются отрицательные последствия культа личности, элемент схематизма. Однако партийное руководство исторической наукой не ослаблялось25.
В это время первыми о ГУЛАГе заговорили не историки, а писатели. Знаковой здесь стала повесть А.И. Солженицына «Один день Ивана Денисовича»26. Она, по образному выражению историка М. Геллера, как бы «прорвала брешь в плотине, преграждавшей про
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.