ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ИСТОРИЯ
ВИКТОР АРКАДЬЕВИЧ БЕРДИНСКИХ
доктор исторических наук, профессор Вятского государственного гуманитарного университета (Киров) Тел.: (812) 534-28-28; Е-таИ: bva.prof@mail.ru
В мини-монографии профессора В.А. Бердинских рассмотрены ключевые проблемы формирования идеологии и практики подневольного труда в России ХХ в. Специфика формирования глобальной экономической системы в стране 1920-1940-х гг., основанной на методах внеэкономического принуждения, проанализирована на основе большого фактического материала.
Ключевые слова: ГУЛАГ, подневольный труд заключенных, политические репрессии сталинского режима, последствия гулаговской экономики.
ГУЛАГ: ПРОБЛЕМЫ ЭКОНОМИКИ (МИНИ-МОНОГРАФИЯ)
1. Складывание системы подневольного труда
Устанавливая обязательность труда в местах лишения свободы, советский режим после 1917 г. пытался одновременно решить две разноплановые задачи: карательную (использование тяжелого физического труда как меры наказания) и хозяйственную (сделать карательно-исполнительную систему своеобразным производственным «довеском», функционирующим на принципах самоокупаемости и даже приносящим определенный профит в государственную казну).
На первых порах советская власть столкнулась в этом деле с определенными трудностями. Созданный при Нар-комюсте Центральный карательный отдел не мог обеспечить заключенных работой: в 1918 г. производительным трудом были заняты всего 2% заключенных1.
Но после Гражданской войны подневольных все более активно вовлекают в производственный процесс. В 1920 г. на разных работах были заняты 50% населения концлагерей, в 1921 г. - около 55%. В 1922 г., в период свертывания «военного коммунизма» и перехода к нэпу, все места лишения свободы, за незначительными исключениями, переводятся на «местные средства и самоокупаемость», на работах используются уже до 70-75% заключенных2.
Идеологом «милитаризации труда» при социализме явился, как известно, Лев Троцкий, опиравшийся во многом на утопические махистско-богдановские построения «теории социально-организованного опыта» (заметим: подхваченную и практически реализованную затем Сталиным).
В русло этой теории вполне укладывалась идея массового использования подневольного труда - прежде всего заключенных концлагерей, а также и других категорий лиц, помещенных в условия лишения (или ограничения) свободы, вплоть до всего крестьянства - поголовно.
Конкретные принципы советской карательно-трудовой политики сформулировал Ф.Э. Дзержинский (являвшийся, кстати, одним из самых последовательных единомышленников Л. Троцкого). «Республика, - провозглашал руководитель Лубянки, - не может быть жалостлива к преступникам и не может тратить на них больших средств, - они должны покрывать своим трудом расходы на них, ими должны заселяться пустынные, бездорожные местности - на Печоре, в Обдорске и пр.». Эта идея колонизации Севера и Сибири подневольным трудом заключенных оказалась затем очень востребована и реализована советским руководством.
Намечая круг первоочередных задач ОГПу, тот же Ф.Э. Дзержинский писал в 1923 г. своему заместителю И.С. Уншлихту: «Необходимо будет далее заняться действительно организацией принудительного труда (каторжных работ) - лагеря с колонизацией населенных мест и с железной дисциплиной. Мест и пространства у нас достаточно»3.
В 1920-е гг. полностью воплотить в жизнь планы Дзержинского, который называл концлагеря «школой труда», оказалось нереальным. Экономические и политические проблемы (массовая безработица, отсутствие крупных проектов и инвестиций, острая внутрипартийная борьба, бесконечные дискуссии о «путях построения социализ-
ма» и т.д.) не позволяли кремлевскому руководству организовать подневольный труд в общегосударственном масштабе, ограничивали и сферу применения репрессий.
В условиях нэпа предприятия мест заключения были просто неконкурентоспособны, поскольку не имели постоянного рынка сбыта, отличались высокими издержками производства и невысоким качеством изделий. Очередной хозяйственный кризис последней трети 1920-х гг. привел к резкому обострению социально-экономической ситуации в стране.
В поисках выхода из этого кризиса сталинское руководство начинает активно формировать в общественном сознании многоликий образ «внутреннего врага» -«вредителя», «кулака», «саботажника». Выдвинутый И.В. Сталиным тезис об «обострении классовой борьбы по мере продвижения к социализму» стал стержневым для идеологического обоснования массовых репрессий -против реальных противников советской власти, против «сомневающихся» и «колеблющихся», против «социально опасных» и «социально чуждых», а затем - и надуманных «врагов», и просто тех, на кого указывал осуждающий перст «вождя».
Рудименты либерализма, частично сохранявшиеся в период нэпа, беспощадно искоренялись. Добавим, что становление советской лагерно-производственной системы проходило на пропагандистском фоне и в реальных условиях форсированной «социалистической индустриализации» и насильственной «сплошной коллективизации», которые вполне могут быть названы предтечами ГУЛАГа.
19 декабря 1926 г. Высшим Советом народного хозяйства (ВСНХ) РСФСР принимается решение «Об использовании на лесозаготовках труда заключенных», в котором всем государственным организациям «в целях усиления снабжения дрово- и лесозаготовок рабочей силой и удешевления работ» предлагалось привлечь к труду «максимальное количество заключенных4. Впрочем, до 1929 г. использование труда заключенных на лесозаготовках не имело массового характера, возможно, потому, что места лишения свободы, как правило, располагались в густонаселенных районах, где наблюдался избыток рабочей силы.
26 марта 1928 г. принято постановление ВЦИК и СНК РСФСР «О карательной политике и состоянии мест заключения», в котором предлагалось наркоматам юстиции и внутренних дел разработать проект законодательства о принудительных работах. В основу этого законодательства должны были лечь принципы: а) бесплатности; б) хозяйственной выгодности; в) такой их организации, чтобы они представляли реальную силу репрессии5.
В апреле 1929 г. нарком юстиции РСФСР Н.М. Ян-сон, нарком внутренних дел РСФСР В.П. Толмачев и заместитель председателя ОГПУ Г.Г. Ягода вышли в Совнарком РСФСР с предложением создать в качестве эксперимента несколько лагерей «емкостью» в 50 000 человек, для освоения северных окраин. В обоснование идеи они утверждали, что «организация лагерей позволит сократить расходы на содержание заключенных с 250 до 100 рублей в год»6.
Эта идея была поддержана Политбюро ЦК ВКП(б), которое 13 мая 1929 г. постановило: «Перейти на систему массового использования за плату труда уголовных арестантов, имеющих приговор не менее трех лет, в районах Ухты, Индиго и т.д.». Вообще, 1929 г. явился переломным -и для страны в целом, и для системы мест заключения.
Принимается «ускоренный вариант» первой «сталинской» пятилетки. Разворачивается промышленное строительство. Делается ставка на сооружение новых транспортных объектов.
Рождается система централизованного распределения рабочей силы, материальных фондов, производственных заказов и сбыта готовой продукции.
11 июля 1929 года Совнарком СССР принял специальное постановление «Об использовании труда уголовно-заключенных». В нем, в частности, поручалось ОГПУ «расширить существующие лагеря и организовать новые в Сибири, на Севере, на Дальнем Востоке, в Средней Азии и в других труднодоступных районах <...> с целью колонизации этих районов и эксплуатации их природных богатств путем применения труда лишенных свободы». Это постановление определило развитие системы мест заключения в СССР на многие десятилетия вперед7.
Предполагалось существование двух параллельных структур мест лишения свободы. Одна структура работала с лицами, осужденными на сроки от трех лет и более. Для них предписывалось создать в малонаселенных районах крупные лагеря (ИТЛ), которые должны были находиться в ведении ОГПУ СССР.
Для лиц, лишенных свободы от года до трех, надлежало организовать промышленные и сельскохозяйственные колонии (ИТК). За них отвечали главные управления мест заключения (ГУМЗы) республиканских НКВД.
Режим, быт и трудовое использование заключенных, находившихся в ИТК, в основном не отличались от тех, что устанавливались и для ИТЛ. Система управления фактически тоже не отличалась. Главная задача обеих структур - «рациональное использование труда заключенных». На ГУМЗы также возлагалась организация труда осужденных к принудительным работам без содержания их под стражей. На Всесоюзной конференции работников республиканских ГУМЗов было принято решение посылать заключенных в районы, куда не хотели ехать вольнонаемные рабочие, и определить на те работы, которых последние избегали.
Начальник ГУМЗа Е.Г. Ширвиндт в обоснование предложенной политики говорил, что «труд на таких объектах пятилетки будет способствовать перевоспитанию заключенных в большей степени, чем это было прежде, так как заключенные станут не соперниками вольнонаемным рабочим, а частью всего трудового коллектива страны»8.
24 апреля 1930 г. согласно приказу ОГПУ № 130/63 было создано Управление лагерями ОГПУ при СНК СССР (во исполнение постановления СНК СССР от 7 апреля 1930 г.). Сокращенно это Управление именовалось УЛАГ ОГПУ. Через год УЛАГ превратился в ГУЛАГ, получив статус «главного управления». Впервые аббревиатура «ГУЛАГ» появляется в документах 15 февраля 1931 г.
Основным видом трудового использования заключенных в лагерях ОГПУ в то время являлись контрагентские работы: ОГПУ предоставляло рабочую силу хозяйственным наркоматом за определенную плату. При этом, выбирая организацию-работодателя, рекомендовалось «принимать в расчет наличие жилого, продовольственного и вещевого фондов».
Относительная численность заключенных, используемых на оплачиваемых работах, в обеих структурах (лагерях ОГПУ и лагерях республиканских НКВД) в 1929-1930 гг. была одинаковой и составляла около 65%. Заметим: лагерные трудовые ресурсы пока превышали потребности наркоматов в рабочих руках.
Кроме контрагентских работ, в лагерях организуются собст
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.