УДК 82-94(4)"11"
С.Г. Мереминский
HISTORIARUM COLLACIO: РЕЦЕПЦИЯ ПРЕДШЕСТВУЮЩЕЙ ТРАДИЦИИ В ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКОМ ИСТОРИОПИСАНИИ «ДОЛГОГО XII ВЕКА»
Статья посвящена влиянию новых интеллектуальных теорий и практик, возникших в Западной Европе в XII в., на памятники историописания. т.е. сочинения о прошлом. На основании анализа методов работы авторов исторических сочинений и их аудитории формулируется вывод о XII в. как важнейшем этапе в истории европейского исторического знания.
Ключевые слова: Средние века, историописание, XII век, историческое знание.
Впервые идею «Возрождения до Возрождения» выдвинул еще в первой половине XIX в. французский историк Ж.-Ж. Ампер. Идея, несмотря на отсутствие четких формулировок и критериев (а может быть, как раз благодаря этому), оказалась весьма привлекательной и под пером позднейших исследователей число таких «средневековых Возрождений» многократно возросло1. Один из самых известных примеров введения в оборот подобного понятия был сделан в 1927 г. в монографии американского медиевиста Ч. Хаскинса «Возрождение XII века». Характерными признаками, позволяющими дать подобную характеристику XII в., Хаскинс полагал «рост на Западе городов и появление первых бюрократических государств... кульминацию романского и зарождение готического искусства, появление литератур на народных языках, возрождение интереса к латинским классикам, латинской поэзии, римскому праву, повторное знакомство с греческой наукой (включая дополнения, сделанные к ней арабами) и значительной частью греческой философии, истоки первых европейских университе-тов»2. В дальнейшем концепция «Возрождения XII века» многократно корректировалась и подвергалась критике и к настоящему времени сохранилась скорее как выразительная метафора, а не как
1 Андреев М.Л. Возрождения средневековые // Словарь средневековой культуры / под ред. А. Я. Гуревича. М., 2003. С. 91-96.
2 Haskins C.H. The Renaissance of the twelfth century. Cambridge (Mass.), 1927. Р. VIII.
строгий научный термин3. На неполноту и неточность определения «Возрождение» применительно к XII столетию указывали в свое время М.Л. Гаспаров и М.Е. Грабарь-Пассек, отмечая, что этот век «являет картину рождения, а кое-где и расцвета совершенно новых культурных явлений. И если искать термин, выражающий его сущность, то этим термином будет скорее не "возрождение" чего-то прежнего, а "рождение" подлинно новых, дотоле неведомых тенденций»4. В настоящее время все большее число исследователей предпочитает не говорить о «Возрождении XII века», а пользоваться более нейтральными понятиями, в частности - «долгий XII век»5. Его конкретные хронологические границы могут пониматься по-разному, чаще всего подразумевается период примерно с последней трети XI по первую четверть XIII в.6
Такой подход позволяет подчеркнуть, что культурный взлет XII в. произошел не внезапно, ех шсЫ1о, а как результат целого ряда процессов, протекавших в Европе во второй половине X-XI вв. Среди них стоит особо отметить два: «Оттоновское возрождение» (термин столь же условный и дискуссионный, как и «Возрождение XII века»7) и движение за реформу духовенства, начальный этап которой традиционно известен как «клюний-ская реформа», а последующий - как «григорианская реформа». Важной общей чертой обоих этих процессов было стремление к повышению образовательного уровня духовенства, в том числе за счет более глубокого изучения античных и раннехристианских авторов. В результате, к исходу XI в. в Европе сложился целый ряд монастырских и соборных школ, дававших достаточно глубокое знание не только латинской грамматики, но и классической литературы, богословия, свободных искусств. Без этого фундамента был бы невозможен последующий культурный прорыв. Такой континуитет заметен в самых разных сферах интеллектуальной
3 См.: Jaeger C.S. Pessimism in the twelfth-century «Renaissance» // Speculum. 2003. Vol. 78. P. 1151-1183. Ср.: Андреев М.Л. Указ. соч. С. 93-96.
4 Грабарь-Пассек М.Е., Гаспаров М.Л. Время расцвета // Памятники средневековой латинской литературы X-XII веков. М., 1972. С. 270.
5 См., например: European transformations: the long twelfth century / Ed. T.F.X. Noble, J. Van Engen. Notre Dame, 2012.
6 Сходную трактовку см., например: Ziolkowski J.M. Cultures of authority in the long twelfth century // The Journal of English and Germanic Philology. 2009. Vol. 108. P. 421-448.
7 Примечательно, что оба термина появились практически одновременно, тезис об «оттоновском возрождении» впервые был заявлен Г. Науманном в 1926 г.: Naumann H. Karolingische und ottonische Renaissance. Frankfurt a. Main, 1926.
жизни, в т.ч. и в историописании. Как в свое время убедительно продемонстрировал П. Гири, яркие и во многом новаторские труды агиографов и хронистов XII в. в значительной мере основывались на гораздо менее заметной деятельности их предшественников, живших около 1000 г.8 Таким образом, оригинальность историографических достижений авторов XII в. состоит не в последнюю очередь именно в поиске новых подходов к осмыслению предшествующей традиции, новых форм ее освоения.
Одной из важнейших новаций в историописании XII в. является значительное расширение социального состава как авторов исторических сочинений, так и их аудитории. Примерно до 30-50-х годов XII в. почти полной монополией в этой области обладали монахи-бенедиктинцы, ощущавшие себя интеллектуальным и моральным авангардом Церкви. Соответственно, и исторические сочинения в это время писались по-преимуществу монахами и для монахов. Однако во второй половине столетия бенедиктинцы начали ощущать все возрастающую конкуренцию со стороны так называемых новых монашеских орденов (цистерцианцев, картузианцев, регулярных каноников-августинцев), а также секулярного духовенства. Относительно изменений аудитории исторических сочинений мы не можем говорить с той же степенью уверенности, поскольку в этом случае приходится неизбежно опираться на косвенные, разрозненные и порой противоречивые данные. Согласно традиционной точке зрения, стилистически проработанные и полные аллюзий на классическую литературу исторические труды бенедиктинцев конца Х - начала XII в. были адресованы почти исключительно их собратьям-монахам (в большинстве случаев, возможно даже исключительно монахам того же монастыря). Даже в тех случаях, когда формальными заказчиками и патронами этих сочинений выступали миряне - правители или аристократы меньшего ранга, они были неспособны их воспринять из-за незнания или недостаточного знания латыни. Однако в последнее время появился ряд исследований, авторы которых в большей или меньшей степени призывают к пересмотру традиционного тезиса о почти полной неграмотности мирян в этот период, указывая на обратные примеры9.
8 Geary P. Phantoms of remembrance: Memory and oblivion at the end of the first millennium. Princeton, 1994.
9 McKitterickR. The Carolingians and the written word. Cambridge, 1989. P. 211-270; Turner R. V. Changing perceptions of the new administrative class in Anglo-Norman and Angevin England: The curiales and their conservative critics // Journal of
Хотя проблема знания латыни мирянами, бесспорно, заслуживает дальнейшего изучения, сам факт появления в середине XII в. исторических сочинений на народных языках, адресованных представителям светской аристократии, и дальнейший быстрый рост их числа явно указывают на повышение интереса к истории в этой социальной группе, а затем и среди мелкого рыцарства и горожан.
Наиболее ранние исторические сочинения такого рода появились во второй трети XII в. в Англии и континентальных владениях английских королей, где целая плеяда авторов (Гаймар, Вас, Бенуа де Сен-Мор, Жордан Фатозм), за короткий срок создала целый корпус исторических сочинений на англо-нормандском диалекте старофранцузского языка (все в поэтической форме)10. Причем, как подметил П. Дэмиэн-Гринт, практически все эти авторы декларировали свои сочинения как «переводы» (старофранц. ^ашЫшп, лат. йашМю)11. Однако у них этот термин обозначал, по-видимому, не столько перенесение текста из одной лингвистической среды в другую, сколько его адаптацию к нуждам определенной группы в соответствии с герменевтическими принципами, заявленными блаженным Иеронимом в его переводе Библии. При таком подходе 1;гаш1а1;ш сближалось по содержанию с другими интеллектуальными практиками - епаггайо (глоссирование текста) и т1егрге1а1;ю (толкование и комментирование текста)12. Учитывая существовавшую в Средние века иерархию языков, в которой высшая позиция отводилась латыни, неудивительно, что авторы текстов на национальных языках старались подкрепить
British Studies. 1990. Vol. 29. P. 93-117; Freeman C.L. The figure of a hero: reading metaphor in the «new history» of the twelfth century: Unpublished Ph.D. dissertation, Univ. of Minnesota, 2007. P. 13-39 (текст в электронном виде из базы данных «ProQuest Digital Dissertations database», режим доступа - по подписке).
10 Единственным сходным по форме сочинением, созданным вне указанной территории, является написанная в Регенсбурге ок. 1150 г. на средневерхненемец-ком языке «Императорская хроника» (Kaiserchronik) - стихотворная история римских императоров, каролингских правителей и императоров «Священной Римской империи» от Юлия Цезаря до Конрада III. Она получила достаточно широкую известность в Германии, однако примерно до середины XIII в. оставалась единственным крупным историческим сочинением на народном языке в Германии. См.: Die Kaiserchronik eines Regensburger Geistlichen / Hrsg. E. Schroder. MGH. Dt. Chron. Hannover, 1892. Bd. 1.
11 Damian-Grint P. The New Historians of the Twelfth-Century Renaissance: Inventing Vernacular Authority. Woodbridge, 1999. P. 10-32.
12 Damian-Grint P. Translation as Enarratio and Hermeneutic Theory in Twelfth-Century Vernacular Learned Literature // Neophilologus. 1999. Bd. 83. S. 349-367.
авторитет своих трудов ссылками (порой и фиктивными) на лати-ноязычные тексты. Гаймар, Вас, Бенуа стремились подчеркнуть свою принадлежность к миру «ученой» (т.е. латиноязычной) культуры и другими
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.