щ
ОБЗОРЫ И РЕЦЕНЗИИ
Славяноведение, № 3
I. HALASZ. Uhorsko a podoby slovenskej identity v dlhom 19. storoci. Bratislava, 2011. 236 s.
И. ХАЛАС. Венгрия и формы словацкой идентичности в «долгом» XIX веке
Историк доктор Иван Халас самой своей биографией символизирует тесную взаимосвязь разных частей Центральноевро-пейского региона. Родившись в Словакии, высшее образование он получил в Венгрии, где и остался работать. Халас одновременно является научным сотрудником Института права Венгерской академии наук (Будапешт) и Института государства и права Чешской академии наук (Прага). В сферу его исследовательских интересов входит изучение процессов формирования национальных идентичностей в XIX в. Ряд его работ также посвящен истории миграции, юридическим правам меньшинств и конституционному праву государств Центральной и Восточной Европы.
Данный круг вопросов, пусть и в разном масштабе, нашел отражение в книге «Венгрия и формы словацкой идентичности в "долгом" XIX веке». Она увенчала десятилетие научной работы автора, который здесь, по сути, обобщил и развил те идеи, которые сформулировал в ряде статей 1998-2007 гг. Однако упрекать Халаса в отсутствии новизны не стоит. Данный формат позволил не только собрать разрозненные прежде материалы под одной обложкой, но и углубить высказанные прежде идеи.
Главы книги, посвященные общим вопросам социально-политического развития или биографиям отдельных общественных деятелей, выстроены по проблемно-хронологическому принципу. Отправной точкой служит правление австрийского императора Иосифа II (1780-1790), когда идентичности разного порядка стали
впервые вступать в конфликт. В конце, выходя за рамки «долгого» XIX в., автор обращается к современному положению национальных меньшинств в Центральной Европе.
В качестве проблем, которым посвящена книга, И. Халас выделяет четыре: альтернативы словацкого национального развития в XIX в. в сравнении с теми же процессами у других народов; влияние революции 1848-1849 гг. на формирование словацкой национальной и политической идентичности; проблема «лояльности» к государству и своему народу в период австро-венгерского дуализма (1867-1918); отношение «словацкой политики» к вопросу ассимиляции евреев. Однако если тема множественности вариантов самоидентификации у словаков развивается как центральная тема на протяжении всей книги, то сюжеты революции 1848-1849 гг. и ассимиляции евреев рассматриваются только в отдельных главах.
Автор признает, что его внимание распределено неравномерно: деятельность большинства исторических деятелей, о которых он пишет в книге, приходится на период дуализма. В качестве методологической базы Халас взял сформулированные Й. Коржалкой на чешском материале пять альтернативных вариантов идентичности -наднациональное австрийство, сословный земельный патриотизм, самоотождествление с германским или славянским миром, а также этническую чешскость - и попытался перенести их на венгерскую почву. Схема таких альтернатив для словаков в его представлении выглядит следующим
образом: венгерский наднациональный патриотизм (прежде всего, базирующийся на культурной общности), самоотождествление со славянским миром, осознание себя чехословаками, словацкое этническое самосознание или идентификация себя как представителя венгерской политической нации. К этим пяти вариантам Халас прибавляет еще и шестой - региональные субнациональные идентичности, приводя в качестве примера восточных словаков. Не замыкаясь на словаках, автор касается и тех альтернативных идентично стей, которые существовали у этнических венгров. Впрочем, их пространство для маневра было ограниченным, поскольку возможности отождествить себя с какой-то большой и родственной общностью (наподобие германского или славянского мира) они не имели, а наднациональный австрийский патриотизм в Венгрии не прижился. Оставался лишь старый земельный патриотизм в виде наднациональной «венгерскости» либо современный национализм («мадь-ярскость»).
Построение схемы альтернативных идентичностей для словаков и венгров придает работе Ивана Халаса большое историографическое значение. Вместе с тем, следует отметить, что подобная схема нуждается в дополнительных комментариях потому, что не все из приведенных в ней идентичностей являются равноценными. Между земельным патриотизмом, национальным и региональным самосознанием, а также чувством принадлежности к такой умозрительной общности, как «славянский мир», имеется различие хотя бы по масштабу (наднациональная, национальная, субнациональная идентичность). Именно она, во многом, позволяла этим формам самосознания не вытеснять друг друга полностью, а, при определенном сочетании, комбинироваться в различных пропорциях. Автор же не учел это обстоятельство.
Заслуживает внимания проведенное Ха-ласом сопоставление развития словацкой и венгерской национальных идентичностей. Применяя к ним схему этапов формирования современной нации, разработанную М. Грохом, автор отмечает достаточно прямолинейное развитие венгерской нации и гораздо более сложное - словацкой. По его мнению, это связано как с большим количеством альтернатив для словаков, так и с отсутствием в их истории событий, которые послужили бы определяющими моментами в конструировании национальной самоидентификации. Таковой не стала даже революция 1848-1849 гг., сыг-
равшая решающую роль в процессе формирования венгерской нации. В результате последняя смогла достичь политической стадии в либеральной форме, для которой характерно открытое понимание нации и государства в качестве нейтрального регулятора национальных взаимоотношений. Словацкой же не хватило для этого всего «долгого» XIX в.
Самым важным в книге Халаса видится его подход к теме так называемых «мадь-яронов». Он предлагает провести разграничение между «мадьяронами» и «лояльными словаками». При этом он исходит из того, что первые не только переняли венгерские язык и культуру, но и стремились распространять их вопреки своей исконной национальности. Между тем вторые совмещали лояльность к государственной политической идеологии с собственной словацкой идентичностью. Определяя требования, которым должен был соответствовать человек, чтобы считаться «лояльным словаком», автор говорит о неучастии в политических мероприятиях и акциях русо- и чехофильского толка, а также о демонстрации верности венгерскому государству, его исторической традиции и единой политической нации без коллективных прав меньшинств. Отсутствие требования коллективных прав важно потому, что с определенного момента оно стало центральным в политической борьбе национальных партий (словацкой, сербской, румынской), считавшихся неблагонадежными.
Автор особо останавливается на отношении «словацкой национальной политики» к еврейской общине. Так он рельефнее показывает близость венгерской и словацкой национальных идеологий. Ведь словаки предпринимали попытки интегрировать в свою общность проживающих по соседству с ними евреев на том же основании, на котором венгры стремились включить в свое число самих словаков. Тем не менее, социально-экономический и религиозный факторы привели к тому, что преобладающим в словацкой национальной политике остался антисемитизм, не приобретавший, впрочем, радикальных форм XX в.
Анализу идентичности отдельных персонажей словацкой истории посвящена половина глав книги. Автор не претендует на универсальность и статистическую значимость такой выборки. Он представляет читателю подборку личностей разного масштаба, убеждений и сфер деятельности. Это Лайош Кошут, Людовит Штур, Ян Калинчак, Ян Непомук Бобула, Даниел Ба-хат, Мартин Моргач, Милан Годжа и Йозеф
Шкультеты. Стоит признать, что именно такой подход автора видится недостаточно обоснованным. В частности, остается неясным, почему основное внимание автор сосредоточивает на протестантах? Действительно, глубокий разбор идентич-ностей был проведен преимущественно на примере общественных деятелей, подходящих на роль «лояльных словаков» (Ка-линчак, Бобула, Бахат). Противоположная сторона представлена, фактически, одним Моргачем. Штур рассмотрен автором поверхностно, а Годжа и Шкультеты интересуют его не столько сами по себе, сколько как участники полемики о национальной самобытности.
Бессмысленно требовать от ученого досконального изучения идентичности всех словаков, оставивших свой след в истории Австро-Венгрии. Между тем, предложенный материал, несмотря на уязвимость для критики, весьма интересен. Для отечественного читателя полезны будут как раз главы с описанием идентичности «лояльных» Калинчака, Бобулы и Бахата, основанные на анализе их письменного наследия и событий биографии. Словацкая общественная жизнь очень долго воспринималась (в том числе и в самой Словакии) исключительно как борьба против чинимых венгерской политикой несправедливостей, в оппозиционном ключе. Наличие «лояльной» альтернативы оставалось за кадром. Халас выводит ее из тени, раздвигая рамки научной парадигмы.
Завершают книгу две главы, на первый взгляд косвенно связанные с заявленной темой. Однако они позволяют лучше понять воззрения автора и причины, побудившие его взяться за представленное исследование. Первая из них, неожиданно для читателя, является методическими рекомендациями по обучению истории Венгрии и Словакии с учетом того, что большую часть времени они существовали как единое целое. Внимание к этому моменту со стороны ученого, тесно связанного с обеими странами, неудивительно. В нем видятся истоки травмы исторической памяти обоих народов. До сих пор среди венгров возрождается скорбь по раздробленной Трианонским мирным договором (1920) большой державе, в то время как словакам сложно примириться с мыслью, что их собственная национальная история до 1918 г. растворена в истории другого народа. Свой рецепт излечения этих травм и предлагает Халас.
Другая, заключительная для всей книги глава содержит наблюдения об ис-
тории и современности национальных меньшинств в Центральноевропейском регионе. По своему стилю она представляет собой скорее публицистический, чем научный текст. Глава включает классификацию национальн
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.