АНАЛИЗ 1 ХУДОЖЕСТВЕННОГО IU1J ТЕКСТА
Ю. А. СВЕТАШОВА
Москва
«И я Тобой становлюсь, Эпоха, и Ты через сердце мое говоришь...»
(К столетию со дня рождения О. Берггольц)
В статье речь идет об особенностях языка и стиля поэзии О. Ф. Берггольц, о том, что ее лирика созвучна времени, о способности поэта жить в унисон с эпохой.
Ключевые слова: внутренняя мотивированность; метонимия; метафора; афористические формулы.
алеко не каждое историческое событие сопровождается поэзией», -заметила О. Ф. Берггольц в своем выступлении на Втором съезде советских писателей. Она говорила о поэзии революции, поэзии первых лет строительства нового государства, о роли самовыражения писателя в эти великие для страны моменты истории. Имя самой Берггольц осталось в культурной памяти навеки связанным с историческими событиями - Великой Отечественной войной и блокадой Ленинграда. В ее поэзии «безмолвие истории» (как называет это Ж. Мишле) обретает выражение страстное, не оставляющее читателя равнодушным. О. Ф. Берггольц нашла для лирического рассказа о современной ей эпохе особый тон и особый язык.
Не так просто уловить своеобразие поэтического языка О. Ф. Берггольц, глубокую внутреннюю мотивированность используемых ею языковых средств. Так, в строках, ставших заглавием статьи, обращение к Эпохе (в особом стилистическом употреблении - с прописной буквы, так же как Родина, Отечество) кажется вполне традиционным, а образность, свя-
Светашова Юлия Александровна, ассистент кафедры русского языка МПГУ. E-mail: swetashova@gmail.com
занная с сердцем поэта, - стертой метонимией. Однако содержание этих тропов гораздо сложнее.
Особым образом организованная категория адресата, большое количество обращений - одна из ярких особенностей стиля О. Ф. Берггольц. Однако границы обращений не всегда можно определить точно - вводимые ими реалии сливаются с предметным миром текста, не демонстрируя четко выраженного перехода к описанию:
Дарья Власьевна, соседка по квартире, сядем, побеседуем вдвоем... О, ночное воющее небо, дрожь земли, обвал невдалеке, бедный ленинградский ломтик хлеба -он почти не весит на руке...
(«Разговор с соседкой»).
Я. И. Гин справедливо писал о том, что «момент обращенности речи - сам по себе формальный, внешний, почти технический - становится фактором, определяющим смысл, даже ценность поэтического произведения» [Гин 1996: 95].
Анализ лексем, находящихся в позиции обращения, свидетельствует о довольно широком круге адресатов: наряду с прямой адресацией к родным, друзьям, любимым («Борису Корнилову», «Маргарите Коршуновой», «Приятелям»), к абстракт-
ным понятиям (молодость, юность, судьба), в лирике Берггольц нередки и распространенные обращения, в рамках которых создаются объекты поэтического высказывания: О, новый задуманный мир («Откуда такое молчанье?..»), О, мудрость щедрейшего бабьего лета («Бабье лето»), О, год ожесточенья и упорства (о 1942 годе в поэме «Твой путь). Перифразы, частые в этой синтаксической позиции, служат средством компрессии: Трезвый, яростный и жестокий // полдень счастья, не отходи! («Встреча»). (Компрессивные образования в целом для стиля Берггольц нехарактерны; пожалуй, механизм сгущения смысла реализуется, помимо отмеченного, только в небольшом числе сложных прилагательных: безрадостно-мудрый, жемчужно-прозрачный, печально-тор-жественный, нетленно-чистый.) Эпитеты в обращениях не только передают оценочные значения, но и сообщают важную фактическую информацию - намечают вехи биографии поэта: Да будет вечной жизнь твоя вторая, дитя н е с б ер е -женное мое... («<Стихи из дневника^)).
Позиция обращения нередко является в стихе инициальной, и в ней называется реалия, на которой далее строится и развивается метонимия (ведущий в идиости-ле О. Берггольц прием):
О древнее орудие земное, лопата,
верная сестра земли!
Какой мы путь немыслимый с тобою
от баррикад до кладбища прошли.
(«Февральский дневник»).
Грамматическая обособленность обращения позволяет не только называть адресата высказывания, но и создавать новые сущности, вбирая в себя «максимум мысли и чувства автора» [Пешковский 2001: 407].
Текстообразующая функция обращений взаимодействует с характерологической. Покажем это на примере особенностей адресации, с которой во многом связана поэтика местоименной композиции Берггольц. Так, в ряде стихотворений большой смысловой нагруженностью характеризуется «7ы-несобственное»: оно сопровож-
дает введение в структуру фразы обращения, называющего адресата речи, который заведомо не может воспринять данное сообщение [Левин 1998: 470]. Местоимение ты при этом нередко встречается написанным с большой буквы:
Я и в этот день не позабыла горьких лет гонения и зла, но в слепящей вспышке поняла: это не со мной - с Тобою было, это Ты мужалась и ждала.
(«Мы предчувствовали полыханье...»); Мечи острим и готовим латы затем, чтоб миру предстала Ты необоримой, разящей, крылатой,
в сиянье Возмездия и Мечты.
(«Европа. Война 1940 года»).
Референтом личного местоимения второго лица в данном случае является Родина. Вспомним, что в религиозно-фило-софской и общепоэтической традиции Ты используется как обращение к Богу: «В... русских поэтических текстах ты читалось как обращение к любому адресату, а Ты - как обращение к единственному адресату - Богу» [Азарова 2009: 120]. Выстраивание подобной аналогии может показаться искусственным применительно к советскому поэту, однако на ее правомерность указывает лексический и синтаксический строй поэзии Берггольц. Так, из двух фрагментарно процитированных стихотворений первое отсылает к страданиям Христа: Родина моя в венце терновом, с темной радугой над головой...', второе изобилует генетическими и стилистическими славянизмами (по терминологии Г. О. Винокура): необоримый, возмездие, взывать, ратный подвиг - и завершается старой формой родительного падежа местоимения в конструкции: освобожденье всея земли. В корпусе стихотворных текстов Берггольц подобные примеры стоит признать стилистически маркированными, отсылающими к определенной традиции использования церковнославянизмов в высоком слоге.
Можно отметить и прямые, мотивированные библейской темой, упоминания о страданиях, в том числе о страданиях Ленинграда:
Не ты ли сам зимой библейски грозной Меня к траншеям братским подозвал и, весь окостеневший и бесслезный, своих детей оплакать приказал...
(«Твой путь»).
Пласт библейских цитат и аллюзий в идиостиле О. Ф. Берггольц как источник интертекстуальных включений внутренне (тематически) мотивирован. В ее стихах развивается метафора сотворения нового мира:
Так верила, так пела, так взывала эпоха наша, вся - девятый вал, так улицы свои именовала под буйный марш «Интернационала»... Так бог когда-то мир именовал...
(«Международный проспект»).
Проекцией страданий становятся крестные муки Иисуса Христа, что находит отражение и в блокадных стихах:
Колючей проволокой он, как будто бы венцом терновым, кругом - по краю - обведен, блокады символом суровым...
(«Ленинградская поэма»).
(Об ордене, который был выгравирован старым мастером во время блокады.)
Не случайно одно из ключевых слов, связанных с темой Родины, - слово верить'. И я доныне верить не устала и буду верить - с белой головой... («Международный проспект»); И помню все и верю в наше счастье... («Мой дом»); Я так хочу, так верю, так люблю...(«Друзья твердят...»).
Берггольц неоднократно обращается к теме, прочно связанной с отношением человека и веры, - словам, приписываемым М. Лютеру: и я не могу иначе. Неслучайно цитата из речи Лютера возникает в моменты сомнений «о судьбах нашей Родины», о всем том, что пришлось пережить ей и ее лучшим сынам перед войной и после нее. Сначала эти слова становятся эпиграфом к стихотворению «Нет, не из книжек наших скудных...», затем повторяются в покаянных стихотворениях - признаниях в верности и готовности снова служить Родине:
Я люблю Тебя - я не могу иначе,
я и Ты по-прежнему - одно.
(«Мы предчувствовали полыханье..»).
Вера в Эпоху и могущество Родины сродни вере в Бога (это родство осознается и становится важным звеном в художественной разработке темы Родины). Возникающий в стихотворении план абсолютного, вечности отвечает и мировоззрению, и общей поэтической технике Берггольц: от частного факта поэтесса восходит к принципу. В ее стихах нередко случай из жизни становится источником художественного обобщения. Эту тенденцию можно проследить уже на уровне заглавий, многие из которых темпоральные, представляющие один день/ месяц/год войны1: «29 января 1942», «27 января 1945 года». Эпиграфы строятся как прозаические экспозиции, почти записи хроники: «Август 1942 года. Страна преодолевает второе фашистское наступление: немцы подошли к Волге, Сталинграду, ползут по Кавказу, готовят новый штурм Ленинграда» («Август 1942 года»); «Пятое декабря 1941 года. Идет четвертый месяц блокады. До пятого декабря воздушные тревоги длились по 10-12 часов. Ленинградцы получали от 125 до 250 граммов хлеба» («Разговор с соседкой»).
Частный случай - звено сюжета - может получить и символическое звучание: в поэме «Твой путь» описана трагическая гибель ленинградца в ледяном потоке:
но вдруг один, устав пережидать, -наперерез пошел по корке льда, ожесточась пошел, но не прорвался...
Этот эпизод становится основой осмысления Берггольц собственной роли в истории, шире - предназначения поэта:
И ясно мне судьбы моей веленье: своим стихом на много лет вперед я к твоему пригвождена виденью, я вмерзла
в твой неповторимый лед.
Блокадная лирика Берггольц в строгом смысле эпична (вспомним гегелевское разделение родов поэзии): в основе ее
1 Об этом см. также: Фролова Е. А. Время-жизнь в поэзии О. Берггольц // РЯШ. - 2005,-№6.
50
случай, рассказ, повествование. Стихотворения часто завершаются прямыми формулами, иногда - рядами глаголов в форме императива: Мужайся, стой, крепись и - одолей. («Август 1942 года»); Живы. Выдержим. Победим! («Письмо на Каму»); Ты с нами, ты бьешься, ты победишь... («Севастополю»); Да будет так! Я твердо верю в чудо: // ты дал мне эту веру, Ленинград. («Наш сад»). Исследов
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.