Вопросы философии. 2015. № 10. С. 51-58
Интеллектуальные интуиции евразийской философии права*
И.Д. Осипов, А.М. Соколов, А.И. Стребков
В статье рассматриваются особенности философско-правовой концепции классического евразийства. Анализируются ее основные категории: месторазвитие, гарантийное государство, справедливость, собственность. Показывается, что евразийская философия права является результатом критики теоретических оснований западноевропейской философии Нового времени с использованием категориального аппарата феноменологии, аксиологии, психологии права. В итоге данной теоретической трансформации возник синтез идеологии евразийства и философии права. Делается вывод, что в евразийской философии права есть заключения и положения, которые являются актуальными для современной правовой философии, они связаны с решением вопроса универсальности и относительности различных правовых культур в истории и современности. В этой связи особый интерес вызывает и вопрос о специфике русской философии права в контексте евразийской парадигмы.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: культура, справедливость, личность, философия, собственность, государство, интуиция.
ОСИПОВ Игорь Дмитриевич - доктор философских наук, профессор кафедры истории философии Института философии Санкт-Петербургского государственного университета.
СОКОЛОВ Алексей Михайлович - доктор философских наук, профессор кафедры социальной философии и философии истории Института философии Санкт-Петербургского государственного университета.
СТРЕБКОВ Александр Иванович - доктор политических наук, профессор Санкт-Петербургского государственного университета.
Цитирование: Осипов И.Д., Соколов А.М., Стребков А.И. Интеллектуальные интуиции евразийской философии права // Вопросы философии. 2015. № 10. С. 51-58
© Осипов И.Д., Соколов А.М., Стребков А.И., 2015 г.
* Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках проекта проведения научных исследований "Историософия социальных преобразований в России" (№ 14-03-00361). The article is written with the support from RFH, project "Historiosophy of social transformation in Russia" (№ 14-03-00361).
Voprosy Filosofii. 2015. Vol. 10. P. 51-58
Axiological Intuitions of Eurasian Legal Philosophy
Igor' D. Ocipov, Alexei M. Sokolov, Alexander I. Strebkov
The article discusses the features of legal and philosophical concepts of classical Eurasianism. The subject of analysis are its main categories: mestorazvitie, harantiynoe state, justice, property. Argued that Eurasianism philosophy of law is the result of criticism of the theoretical bases Evropean modern philosophy using categorical apparatus phenomenology, axiology, psychology. As a result of this theoretical transformer-originated synthesis of Eurasian ideology and philosophy of law. Concludes Existence in the philosophy of law and the provisions of the conclusions that are relevant to modern legal philosophy, they deal with issues of universal and relativity of different legal cultures in the history and modernity. In this regard, of particular interest is the question of the specificity of Russian philosophy of law in the context of the Eurasian paradigm.
KEY WORDS: culture, justice, personality, philosophy, property, state, intuition.
OSIPOV Igor' D. - DSc in Philosophy, Professor, The Institute of Philosophy, Saint-Petersburg State University.
idosipov@mail.ru
SOKOLOV Alexei M. - DSc in Philosophy, Professor, The Institute of Philosophy, Saint-Petersburg State University.
Docent Sokolov@yandex.ru
STREBKOV Alexander I. - DSc in Political Sciences, Professor, Saint-Petersburg State University.
strebkov.com@mail.ru
Citation: Osipov I.D., Sokolov A.M., Strebkov A.I. Axiological Intuitions of Eurasian Legal Philosophy // Voprosy Filosofii. 2015. Vol. 10. P. 51-58
Интеллектуальные интуиции евразийской философии права
И.Д. ОСИПОВ, А.М. СОКОЛОВ, А.И. СТРЕБКОВ
Вектор цивилизационного развития России определен двумя ключевыми моментами истории. Первый - православное крещение, принятое от Византии и включившее восточнославянские земли в христианский мир. Второй - Петровское просвещение, превратившее Московское царство в Императорскую Россию - часть европейского мира.
Крещение породило в нашем обществе творческое напряжение духа, объединившего русские земли, преодолевшего ордынское владычество, преобразившего хаос московской Смуты. Символическое завершение первой фазы нашей истории выражено сентенцией: "Наша вера не греческая, но Православная". В ней провозглашена духовная самостоятельность московских земель, образующих центр нового православного Царства.
Петровским просвещением предвосхищено создание империи, небывалой по обширности и могуществу. Решительность, с какой было изменено направление цивилизацион-ного развития России, по-прежнему вызывает непримиримые споры. Тем не менее, нельзя не признать свершившегося факта. Радикальный рационализм Запада, повсеместно активирующий индивидуализм и прагматизм, не только проник во все области и на все уровни русской жизни, но и освободил такое количество духовной энергии, что интенсивность преобразований российской действительности принципиально превосходила интенсивность их осмысления.
Проблема усугублялась тем, что зрелость российского самосознания еще не достигла той степени, которая соответствовала бы масштабу культурно-исторической драмы, охватившей пространство от Причерноморских степей и Прибалтийских болот до берегов Ледовитого и Тихого океанов. Религиозно-философский синтез, в котором осуществилась русская мысль начала ХХ столетия, стал только завершением длительного духовного поиска на путях примирения византийского мистицизма и латинского рационализма. Его мировоззренческий горизонт в значительной степени был ограничен исторической ретроспективой, а методолого-эвристические возможности - критическим анализом текущего момента. Даже утопичность русского марксизма в теории не продвинулась дальше диктатуры пролетариата. Разумеется, эта ограниченность, в первую очередь, сказывалась в области социально-экономического и политико-правового строительства. Три революции, гражданская война, белый и красный террор, репрессии и разруха - это все опыт, который организовывался в соответствии с принципами, сформулированными нашими цивилиза-ционными "наставниками". Но это российский опыт, в котором очень часто не хватало по-настоящему новаторской инициативы, подкрепленной теоретическим основанием.
Таким образом, встает вопрос о характере нового основания. Вероятно, содержательно оно не может вступать в радикальную конфронтацию со своими предшественниками, но оно должно не только существенно отличаться от них, но включать их в создаваемую систему миропонимания. Вместе с тем следует учитывать, что новаторство, присущее интуициям, открывающим новый взгляд на порядок мироустройства, может мешать полноценному их пониманию. Не исключено, что именно так случилось с научно-философскими поисками и открытиями евразийцев, совпавшими по времени с эпохальными преобразованиями в Советской России. Ведь преимущественно геополитическое толкование их учения чрезвычайно умаляет глубину их прозрений. Для Н.С. Трубецкого, П.Н. Савицкого, Р.О. Якобсона, Г.В. Вернадского, Л.П. Карсавина, Н.Н. Алексеева Евразия открылась не как географический феномен, а как аксиоматическая предпосылка концептуального переосмысления всего порядка сущего.
Другими словами, в учении евразийцев отчетливо просматривается интеллектуальная интуиция, раскрывающаяся в очевидности того, что П.Н. Савицкий назвал "месторазвити-ем" и что применительно к России означает Евразию. Здесь мы имеем дело со своего рода геософией, которую следует рассматривать как одну из возможных концепций сущего. В ней согласуются исторические, политико-правовые, экономические, лингвистические аспекты бытия. Причем каждый из них обретает значимость только в смысле проявления людьми скрытых форм ландшафтно-климатического субстрата. Субъектом познания в таком случае оказывается не отдельный индивид, а субъектом истории - не просто какое-то сообщество, а сообщество в его неразрывной связи со средой его обитания, которую люди выбрали согласно собственному душевному строю, для того чтобы в ней освоиться.
Стремление обнаружить в пространстве человеческого бытия по возможности наибольшее число подобий ориентирует мысль на отыскание общего в разнообразии, на усмотрение Единого во Многом, на выявление архетипического начала, или Сущности. Мысль не выступает нарративом по отношению к объективной реальности, не выстраивает ее в соответствии со своим рациональным принципом. Мысль вступает в диалог с каждым из элементов сущего, тем самым осуществляя опыт подлинного сознания. Западный тип мысли утверждает в лучшем случае социальную природу сознания, евразийцы же возвращают сознание к традиционному - космическому истолкованию.
"Теоретический разум" способен продвигаться вслед за "практическим", усматривая родство там, где оно ранее установлено в ходе освоения человеком "дикого поля". Неслучайно евразийцы отождествляют Евразию и Россию. Что такое Евразия, если не Россия, шаг за шагом открываемая ее народом. Вряд ли сумели бы наши землепроходцы Ермак, Хабаров, Дежнев и др. не только проникнуть в самые отдаленные уголки материка, но и удержать их за Россией, если бы не чувствовали, не понимали, что находятся у себя дома. "Материк Евразия имеет свою многотысячную историю, и в то же время материк этот есть нечто творимое. Русский народ создает Евразию", - писал Савицкий в письме к Якобсону (цит. по [Алексеев 1998а, 248]).
Трубецкой увязывал европейский индивидуализм со спецификой ландшафта, выражавшейся в естественной локализации отдельных территорий. К этому вполне можно добавить и фактор социально-исторического порядка. Европейский индивидуализм развился благодаря ограниченности естественных ресурсов. Изначальная невозможность обеспечить достаток из наличного окружения способствовала укреплению такой добродетели как частная инициатива, оформившаяся со временем в идею гражданского общества, охраняемого правовым госу
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.