СЕРГЕИ МИХАИЛОВИЧ НАЗАРИЯ
кандидат исторических наук, доктор политических наук, доцент Государственного института международных отношений Молдовы (Кишинев, Республика Молдова) Тел.: +373 068 30 70 83; Е-таИ: sergnazar@mail.ru Комплексное мнение румынских историков по 28 июня 1940 г. сводится к тому, что в тех условиях оно безальтернативно означало бы разрушение страны без возможности ее восстановления на длительный период. В действительности сопротивление ни в коем случае не означало бы «разрушение страны». Этим словосочетанием оправдывается неэффективность, трусость и глупость румынской правящей олигархии. На деле политика тогдашних румынских властей носила трусливый и лицемерный характер.
Ключевые слова: бессарабский вопрос, территориальный спор, изоляция, претензии, безопасность, соглашение, эвакуация.
ИНТЕРПРЕТАЦИЯ СОБЫТИЙ 28 ИЮНЯ 1940 г. В СОВРЕМЕННОЙ ИСТОРИОГРАФИИ
С началом Второй мировой войны происходит определенная эволюция советско-румынских отношений. Румынские и прорумынские историки истолковывают ее как целенаправленную политику СССР, направленную против Румынии. Так, к примеру, И. Шишкану приходит к выводу, что «после подписания советско-германского пакта и секретного дополнительного протокола отношение СССР к Румынии эволюировало в сторону рассчитанной и постоянно усиливающейся враждебности. 5 декабря 1939 г. заместитель наркома иностранных дел В.П. Потемкин в беседе с французским послом в Москве Наджиаром отметил, что Одесса, с потерей Ып1ег1апба Бессарабия, превратилась в "мертвый порт"»1.
В сложившейся международной ситуации, когда в результате гитлеровского наступления на Запад Франция и Англия надолго выходили из игры и в то же время основные силы вермахта были пока скованы на западе Европы, Советский Союз посчитал весьма разумным использовать данное положение с целью мирного разрешения Бессарабского вопроса. Советская сторона и не скрывала своих военных приготовлений на левобережье Днестра, о чем румынам было хорошо известно2.
Параллельно с вышеизложенным советское правительство предприняло и дипломатические усилия по окончательному разрешению территориального спора с Румынией. 23 июня оно предупредило германское правительство о своих намерениях в отношении Бессарабии и Буковины3. Как видно из информации Шуленбурга в Берлин, Молотов заявил ему, что «решение бессарабского вопроса не терпит дальнейших отлагательств... Советское правительство еще старается разрешить вопрос мирным путем, но оно намерено использовать силу, если румынское правительство отвергнет мирное соглашение»4. Однако «для фюрера, - утверждает Фл. Константиниу, - стало неприятным сюрпризом, то что 23 июня 1940 г. В.М. Молотов проинформировал германского посла в Москве графа фон Шулен-бурга о том, что Советский Союз потребует от Румынии уступить Бессарабию и Буковину»5. В конечном итоге немцы согласились с вхождением в состав СССР кроме Бессарабии еще и северной части Буковины6.
26 июня в беседе с советским полпредом в Риме министр иностранных дел Италии Г. Чиано, сославшись на сведения о намерениях СССР «разрешить военным путем вопрос о Бесарабии», информировал Москву, что Италия «целиком признает права СССР на Бессарабию», но заинтересована в мирном решении этого вопроса. При этом итальянская сторона выразила готовность вместе с Германией «посоветовать Румынии принять советские предложения»7. 27 июня Москва дала согласие на это итальянское предложение.
В 21.00 25 июня Шуленбург сообщил Молотову следующий ответ Берлина: «1. Германское правительство в полной мере признает права Советского Союза на Бессарабию и своевременность постановки этого вопроса перед Румынией. 2. Германия, имея в Румынии большие хозяйственные интересы, чрезвычайно заинтересована в разрешении бессарабского вопроса мирным путем и готова поддержать советское правительство на этом пути, оказав
со своей стороны воздействие на Румынию. 3. Вопрос о Буковине является новым, и Германия считает, что без постановки этого вопроса сильно облегчилось бы мирное разрешение вопроса о Бессарабии. 4. Германское правительство, будучи заинтересованным в многочисленных немцах, проживающих в Бессарабии и Буковине, надеется, что вопрос об их переселении будет решен советским правительством в духе соглашения о переселении немцев с Волыни». Германия высказала заинтересованность в недопущении «превращения Румынии в театр военных действий». Молотов выразил признательность германскому правительству за его понимание и поддержку советских требований и заявил, что СССР также желает мирного решения вопроса; пожелания Германии относительно проживающих там немцев будут учтены, так же как и экономические интересы рейха. По вопросу о Буковине Молотов заявил, что она «является последней недостающей частью единой Украины и что по этой причине советское правительство придает важность решению этого вопроса одновременно с бессарабским», но, как отметил Шулен-бург, вполне возможно некоторое изменение советских требований.
26 июня в 10 часов вечера министр иностранных дел СССР В.М. Молотов предъявил румынскому правительству ноту, в которой потребовал уступить Бессарабию («населенную главным образом украинцами» - это грубая фактологическая ошибка, так как основное население края составляли молдаване) и Северную Буковину в течение 24 часов8. В ответе Молотову посланник Дэвидеску пытался оспорить советские аргументы, однако это не произвело на наркома никакого впечатления9. Уже 28 июня эти территории вошли в состав Советского Союза. Карл II обратился за помощью к Германии, но не получил ее, т.к. Гитлер был еще не готов к войне против СССР, а в соответствии с пактом Молотова-Риббентропа немцы уже заверили советское правительство в «отсутствии интереса» в отношении Бессарабии10. Румынские власти обратились и к своим турецким, греческим и югославским союзникам, однако и с их стороны не получили никаких гарантий помощи в случае военного столкновения с СССР11.
В этой связи известный германский историк А. Хилль-грубер отмечает, что «политически в бессарабском вопросе Румыния оказалась в полной изоляции»12. А румын И. Константин делает вывод, что «и Берлин, и Рим дали "зеленый свет" московскому правительству для аннексии Бессарабии и разрушения таким образом территориальной целостности Румынии»13.
Интересна и позиция в этом вопросе известного израильского историка Габриэля Городецкого: «Получив ультиматум, король Кароль, буквально в бешенстве, вызвал германского посла во дворец. Однако бесконечные интриги короля лишили его всякого уважения в глазах всех великих держав. Риббентроп прямо обвинил его в натравливании одной воюющей стороны на другую, когда он сначала получил английские гарантии, а потом искал поддержки у Германии, после того как ее превосходство стало очевидным. К своему ужасу, король обнаружил, что итальянцы тоже сочувствовали претензиям русских. В конце
концов он попытался заручиться поддержкой англичан, мрачными красками рисуя советскую угрозу Проливам. Он призывал Черчилля действовать "как лорд Солсбери и мистер Дизраэли, когда Бессарабия перешла в другие руки в 1878 г.". Но в Лондоне к подобным намекам отнеслись как к "желанию румын в настоящий момент напугать нас до дрожи замыслами русских"»14.
А вот как комментируют англосаксонскую позицию румынские историки В. Фл. Добринеску и И. Константин: «Английская реакция на аннексию Бессарабии, Северной Буковины и района Герца выразила безразличие и пассивность... В то драматическое для румынского народа время. Англия нашла "оправданными" советские и болгарские претензии на важнейшие части румынской территории и желала румыно-венгерского столкновения, которое де-факто вывело бы СССР к Карпатам и спровоцировало бы советско-германский конфликт... Реакция американских властей в отношении трагических событий, свалившихся на Румынию в конце июня 1940 г., выразилась в "молчаливом согласии", что не могло не повлиять и на общественное мнение этой страны»15.
И. Константин осведомляет читателя, что «вся английская пресса, информировал Бухарест В.В. Циля, "приветствует успех русской дипломатии в отношении вступления в Румынию". Эти публикации пришли к выводу, что данная акция "не имеет антианглийской направленности, а, напротив, будет иметь катастрофические последствия для Германии и Италии, если возрастет русское влияние на Балканах". Такие газеты как «New Chronicle» и «Daily Herald» считали "справедливыми" претензии Советского Союза к Румынии»16.
Коронный совет Румынии в этих условиях решил проигнорировать советы «оси» уступить Бессарабию и предложил Москве двухсторонние переговоры. Молотов ответил на это румынскому послу, что такой ответ является неудовлетворительным. Тогда Дэвидеску разъяснил, что ответ его правительства следует рассматривать как утвердительный. Советский министр вручил румынскому правительству вторую ноту, в которой потребовал в течение четырех дней, начиная с 14:00 28 июня 1940 г., очистить Бессарабию и Северную Буковину от румынской армии и администрации17.
В деталях события описываются в уже известной работе российского историка М.И. Мельтюхова: «В 23.00 27 июня в Москве был получен ответ Бухареста, в котором румынское правительство заявляло, "что оно готово приступить немедленно, в самом широком смысле к дружественному обсуждению, с общего согласия, всех предложений, исходящих от Советского правительства". Румыния просила "указать место и дату" будущих переговоров, делегаты на которые с румынской стороны будут назначены после ответа из Москвы... Однако все попытки румынского дипломата договориться о будущих переговорах были безуспешны, поскольку, как заявил Молотов, "сейчас речь идет о вопросах политических, а не технических". Советская сторона предложила немедленно подписать соглашение о том, что 28 июня "советские войска должны занять определенные пункты" и за 3-4 дня всю остальную территорию. Соответственно Румыния должна гарантировать сохранность предприятий, железных дорог, аэродромов, телеграфа и телефона, государственного и частного имущества, а позднее "советско-румынская комиссия сможет договориться о д
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.