УДК 340.1
Иррациональное в праве
И.В. Правкин,
кандидат юридических наук, старший преподаватель кафедры теории государства и права Московского университета МВД России им. В.Я. Кикотя
Московская область, Котельники
pravkin013@rambler.ru
Исследуется проблема иррационального в праве. Иррациональное рассматривается и как идеалистическое философское направление, подвергнутое конструктивной критике со стороны философского материализма, и как то, что вовлечено в сферу права и неотъемлемо присуще праву в его действии, жизни. Иррациональное в праве анализируется, во-первых, как неотъемлемая характеристика психических переживаний человека по поводу восприятия правовых норм; во-вторых, как мистическое и магическое в праве; и в-третьих, как непознанное, «теневое», заключенное в законе.
Ключевые слова: иррациональное, рациональное, философское направление, право, субъективное право, правовая норма, миф, мистика.
В современной юридической теории проблема иррационального в праве должным образом не освещена, несмотря на то что многими теоретиками права делаются попытки познания рассматриваемого феномена и донесения этого ценного материала до широкого круга читателей.
Многие юристы сознательно избегают попыток осмысления иррационального и не видят в данной категории потенциала, благодаря которому инструментарий современной теории государства и права становился бы более сбалансированным и лишенным различного рода нагромождений. Возможно, это происходит потому, что при исследовании иррационального в праве автору неизбежно придется окунуться в философскую науку, так как иррациональное в первую очередь является как раз идеалистическим философским направлением.
Рассмотрим, что представляет собой термин «иррациональное». Согласно философскому словарю «иррациональное» — это не постигаемое разумом, мышлением, невыразимое в логических понятиях [4, с. 197]. Данный термин употребляется обыкновенно для характеристики философского направления, отвергающего способность разума, разумного мышления, способность науки познавать истину, проповедующего первенство воли, инстинкта, интуиции, слепых, бессознательных сил.
К ярким представителям иррационального подхода можно отнести таких зарубежных философов, как Артур Шопенгауэр, Фридрих Ницше, Анри Бергсон, Уильям Джеймс и Джон Дьюи.
Советская литература в области философии достаточно критично описывает взгляды этих исследователей в силу того, что они являлись резкими противниками любого идеалистиче-
ского направления, которое так или иначе связано с возможностью рационального познания окружающей природы.
Фридрих Ницше, являясь крайне реакционным немецким философом-идеалистом, был приверженцем волюнтаризма — субъективно-идеалистического направления в философии, отрицающего объективную закономерность и предписывающего воле решающее значение.
В этом его мнение схоже с точкой зрения Артура Шопенгауэра, мировоззренческий волюнтаризм которого признает господство над миром слепой, неразумной, бессмысленной воли. Его «объективный идеализм» является вследствие этого одной из форм иррационализма, поскольку неразумная воля, лежащая якобы в основе всех вещей, исключает закономерность развития природы и общества и тем самым возможность научного логического познания.
Центральное место в философии француза Анри Бергсона занимает стремление дискредитировать научное познание, законы науки и разумное, логическое мышление. Рациональному, логическому познанию Бергсон противопоставляет мистическую способность интуиции, непосредственного, интуитивного «узре-ния». Таким образом, вся его философия повернута к иррациональному, т. е. к полному отказу от логического, рационального познания и открытому разрыву с наукой.
Американский психолог и философ-идеалист Уильям Джеймс основывает реакционное субъективно-идеалистическое течение — прагматизм. Являясь злейшим врагом материализма и диалектики, он активно проповедует разрыв с научным познанием, открытый отказ от логического, рационального мышления.
Субъективно-идеалистическая философия американского философа Джона Дьюи отрицала все научное, материалистическое миропонимание. Ему он активно противопоставлял идеалистическое отрицание объективной реальности, причинности, закономерности, субъективно идеалистическую теорию познания, идеалистическую фальсификацию новейших данных естествознания, волюнтаризм в понимании общественных явлений [4, с. 703].
Таким образом, вышеназванные философы были сторонниками философского учения, пропагандирующего иррациональное познание. И, как показывает философская литература советского времени, все приверженцы иррационального — мистического учения — были сторонниками того, чтобы воспрепятствовать распространению чистого, материалистического воззрения на мир.
Но так как тема нашего исследования «иррациональное в праве», попробуем рассмотреть и проанализировать, каким же образом мистическое философское направление «иррациональное» вовлечено в сферу в права.
В своем политико-правовом учении выдающийся русский философ, представитель либерального направления в политической мысли Б.А. Кистяковский, одна из главных тем творчества которого посвящена правовому государству и его сути, обращается к вопросу о соотношении рационального и иррационального начала в праве. Он полагал, что право состоит из норм или получает свое выражение в нормах. Но нормы — это правила, это общие высказывания о том, как надо поступать и как не надо, или что каждый должен делать и чего не должен. Уже то, что нормы являются высказываниями, показывает: они создаются человеческим умом, они есть результат разумной деятельности человека. К тому же это не просто высказывания, а высказывания, имеющие общий характер. То же общее положение, несомненно, заключается и во всякой правовой норме. Следовательно, любой правовой норме присуща в первую очередь эта внутренне логическая общность. Но затем, так как правовая норма представляет собой не индивидуальное, а социальное правило, то ей присуща, так сказать, и внешне логическая общность [2, с. 212]. Однако, как полагал ученый, право — это не только совокупность норм, право — это еще и факт социальной жизни. Право становится действительно правом в том случае, когда оно действует в жизни, т. е. право в действии. В сущности же право реализуется посредством правовых отношений, поэтому большое внимание необходимо уделить субъективному праву в силу его достаточной значимости. Правовые отношения, реализуемые через субъективные
права и обязанности, как полагал ученый, наделены особенными чертами, они единичны, конкретны и индивидуальны.
Таким образом, если мы возьмем субъективное право не таким, каким оно является в теории, т. е. не в виде обобщений, превращающих его в систему понятий, а таким, каково оно в жизни, то мы должны будем признать, что субъективное право всегда представляет собой конкретную совокупность единичных правоотношений и индивидуальных прав и обязанностей, существующих в том или ином обществе в определенный момент времени. Следовательно, по своей логической природе субъективное право прямо противоположно объективному. В то время как объективное право есть совокупность рациональных продуктов духовной деятельности человека, субъективное право — это совокупность жизненных фактов, имеющих правовое значение. Каждый такой факт в своей индивидуальности, в своем своеобразии, в своей неповторяемости есть нечто безусловно иррациональное [2, с. 213]. Право, как полагает ученый, не только апеллирует к мыслительной деятельности и логическому аппарату человека, но и охватывает все разнообразие жизни человека, его душевных интенций и переживаний. Следовательно, в основе восприятия правовых норм лежат душевные, психические переживания. Все эти переживания иррациональны, в этом и есть их основное отличие от логических интеллектуальных процессов в их чистом виде. Поэтому очень важно признать тот факт, что правовые нормы, являясь продуктом рациональной деятельности, сами по себе рациональны, но тем не менее, нельзя не признать того, что в основе этих правовых норм лежат душевные, психические переживания, которые являются иррациональными, и восприятие этих норм связано как раз с этими переживаниями.
Г.В. Мальцев в своей монографии «Социальные основания права» указывает, что иррациональное, мистическое и магическое в праве рассматривалось как упрек в его адрес, являлось частью критики права, правопорядка, правовой идеологии со стороны тех, кто хотел бы их видеть более рациональными. И действительно, у истоков древнего права стоял сакральный авторитет, магия и мистика, и многие споры долгое время разрешались с помощью жреческих священнодействий и шаманских камланий, в древних судах истину искали посредством священных клятв, судебных ордалий, судебной мантики и судебных поединков. Организация и контроль за поведением людей в области имущественных, дарообменных и семейно-брачных отношений осуществлялись в рамках религиозных культов [3, с. 81]. В
«Новый индекс»
18
настоящее время человек, мыслящий согласно предписаниям собственного разума, т. е. рационально, делает все возможные попытки, чтобы вытеснить весь иррационализм из социального бытия.
Профессор И.А. Исаев посвятил свою монографию «Теневая сторона закона. Иррациональное в праве» иррациональным моментам, действием которых обусловлено развитие правовых идей и властных институций. Иррациональные элементы, как указывает автор, укоренены в самом существе и структуре права, идее права, норме и правоприменении. Условно может быть выделено три этапа и цикла иррационального бытия права (или закона в самом широком смысле этого слова) — это эпоха мифа, время мистики и период активизации магического восприятия и толкования права. Другие же великие символы, с помощью которых описывались процессы рождения и развития права, это символы «света» и «тени». «Теневая сторона закона» — эта та часть правовой реальности, которая существует и действует незаметно и невидимо, однако весьма действенно и ощутимо. Закон при этом олицетворяется «светом», а беззаконие — «тенью». Именно непознанное,
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.