БИОХИМИЯ, 2014, том 79, вып. 10, с. 1324 - 1331
УДК 616.092
ЗАДАЧА ОПРЕДЕЛЕНИЯ ПРИЧИНЫ СМЕРТИ ЛАБОРАТОРНЫХ ЖИВОТНЫХ:
КРИТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ ПОНЯТИЙ «ФАТАЛЬНОЙ» И «ИНЦИДЕНТАЛЬНОЙ» ПАТОЛОГИИ
Обзор
© 2014 В.Н. Манских
Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова, факультет биоинженерии и биоинформатики, 119991 Москва; электронная почта: manskikh@mail.ru
Поступила в редакцию 31.01.14
Проблема определения причин гибели лабораторных животных в геронтологических исследованиях приобрела особую актуальность с возникновением представлений о программируемой смерти организма. К сожалению, применявшийся ранее подход к диагностике фатальных и инцидентальных изменений, основанный только на данных вскрытия и гистологического исследования по образцу патологии человека, не является корректным в случае лабораторных грызунов. Тем не менее такой анализ принципиально возможен в будущем при адекватном дизайне эксперимента, включающем большой спектр клинических, физиологических, биохимических и морфологических методов, хотя и в этом случае причины смерти некоторой части экспериментальных животных, по-видимому, останутся неясными.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: причины смерти, патология, лабораторные животные.
Очевидно, что изучение явления феноптоза (т.е. гибели организма, вызванной программой, содержащейся в его геноме [1—3]), вряд ли может быть продуктивным без строгого подхода к анализу причин спонтанной смерти. К сожалению, проблема установления причин гибели животных в условиях хронического геронтоло-гического эксперимента сейчас решается далеко не так благополучно, как это необходимо для корректного анализа механизмов программируемой смерти организма, поэтому соответствующие результаты наблюдений над влиянием ге-ропротекторов оказываются сомнительными и даже бесполезными. В обзоре критически рассмотрены вопросы о диагностике причин гибели в лабораторной практике в сопоставлении с традиционным подходом, существующим в медицинской патологии, и намечен возможный путь решения этой очень непростой проблемы.
Принятые сокращения: МАИР — Международное агентство по изучению рака; МКБ-10 — Международная классификация болезней 10-го пересмотра; — «свободные от специфицированных патогенов».
УСТАНОВЛЕНИЕ ПРИЧИН СМЕРТИ В ПАТОЛОГИИ ЧЕЛОВЕКА
Определение причины смерти со времен появления классических трудов Т. Боне (1679 г.) и Дж.-Б. Морганьи (1761 г.) является одной из важнейших целей патологической анатомии, или, что в настоящее время терминологически правильнее, клинической патологии. Любое па-тологоанатомическое (и судебно-медицинское) исследование оканчивается формулировкой диагноза с четкой субординацией выявленных изменений в виде, с одной стороны, основного заболевания и его осложнений, приведших к смерти через определенный патофизиологический механизм (непосредственная причина смерти) и, с другой стороны — прочей, витально не значимой, сопутствующей патологии [4]. Основной мотивацией, заставлявшей патологов проводить эту субординацию и совершенствовать клинико-морфологический анализ, было не столько научное, сколько огромное социальное и юридическое значение точной формулировки причины смерти. Уже в самом своем на-
чале для этой цели патологическая анатомия в серьезной степени опиралась на клинические данные; с появлением обширного арсенала биохимических и функциональных методов исследования последние обязательно принимались во внимание для построения патофизиологической картины конкретного случая смерти пациента, часто серьезно дополняя информацию из патоморфологии и клиники. В итоге наметился целый проблемный раздел медицины, получивший название «танатология» (т.е. «учение о смерти»»), посвященный анализу причин и механизмов умирания на основании патоморфо-логических и патофизиологических данных. Раздел этот из-за своего своеобразного положения в системе медицинских знаний (требующий высокой профессиональной эрудиции в таких далеких областях, как реаниматология и патологическая анатомия) пока не относится к магистральным научным направлениям. Отчасти такая ситуация оправдывается тем, что в большинстве случаев медицинские патологоанатомы и судебные медики не испытывают затруднений в определении заболеваний, приведших к смерти, если, конечно, не принимать во внимание такие ситуации, как наличие выраженных явлений ау-толиза трупа. Дело в том, что болезни человека, вносящие наибольший вклад в смертность (инфаркт миокарда, инсульты, диссеминирован-ные опухоли, большинство инфекций) [5], по счастливой случайности имеют очень яркую морфологическую картину, поэтому диагноз часто становится ясен уже у секционного стола [6]. Между тем, даже в патологии человека ряд нозологий не может быть определен только на основании морфологических данных, не говоря уже об их роли как причины гибели. Например, смерть при аритмиях, внезапной остановке сердца (спонтанной и рефлекторной), большинстве отравлений (к примеру, алкоголем), анафилактическом и травматическом шоке, аноксии, анемиях, молниеносном течении некоторых, особенно вирусных, инфекций, и ряде других заболеваний не сопровождается развитием сколько-нибудь специфической макро- и микроскопической картины [6—8]. В приведенных примерах для точной диагностики приходится привлекать данные об обстоятельствах смерти (внезапная сердечная смерть, смерть при отравлениях бытовым газом, аноксии, тепловом ударе), клиники (анафилактический и болевой шок, анемия, молниеносные инфекции), функциональной диагностики (аритмии), бактериологии и вирусологии (молниеносные инфекции), биохимического, токсикологического и морфологического исследования крови и мочи (анемии, интоксикации). Впрочем, встречаются ситуа-
ции, в которых не помогает даже такой комплексный подход и для установления диагноза и причины смерти приходится прибегать к беспомощному методу исключений. К числу подобных случаев, включенных в международную классификацию болезней (МКБ-10) [9], принадлежит диагноз «синдрома внезапной смерти детей», который не имеет совершенно никаких позитивных верификационных критериев [10—12] или т.н. «смерть от старости», также не имеющая никакой другой диагностическй основы, кроме возраста пациента и отсутствия возможности как-то конкретизировать нозологическую форму, приведшую к смерти [13—15]. Наряду с проблемами диагностики, существуют и проблемы интерпретации. Например, при токсическом гепатите, связанном с приемом большой дозы парацетамола на фоне тяжелой пневмонии, общая патоморфологическая картина оказывается достаточно яркой, но макроскопические и гистологические данные сами по себе могут не предоставлять возможности для выбора одной причины смерти среди двух указанных заболеваний. Только скрупулезный анализ клиники и параклинических данных позволяет ответить на этот вопрос. Так, если гибель сопровождалась клиникой дыхательной недостаточности и характерными изменениями в легких на фоне умеренного повышения уровня аминотрансфераз, это является весьма веским основанием для того, чтобы высказаться за смерть от пневмонии, даже несмотря на наличие морфологических признаков токсического поражения печени. Хорошо известно также, что диагноз раковой опухоли еще не означает определенности относительно ее роли как причины смерти [16]. К сожалению, выводы о причине смерти в таких сложных для интерпретации случаях нередко больше основываются на субъективных впечатлениях, чем на объективных данных. Остается только надеяться, что танатология, если она сосредоточит свое внимание на «loci minores» здорового и больного организма и пределах компенсаторных возможностей при изменениях разных физиологических параметров, как раз и сможет в будущем внести ясность в диагностику и патогенез указанных сложных случаев.
Впрочем, в некоторых случаях, по-видимому, вообще не следует выделять и анализировать единственную причину смерти, поскольку это увеличивает субъективность и снижает информативность результатов посмертного исследования. В связи с этим нужно отметить, что сейчас все большее внимание привлекает альтернативный подход к интерпретации данных аутопсий, основанный на анализе т.н. множественных
причин смерти («multiple causes of death»). Использование этого подхода оказалось во многих случаях очень продуктивным [17—19].
ТРУДНОСТИ ДИАГНОСТИКИ
ПРИЧИН СМЕРТИ У ЛАБОРАТОРНЫХ ЖИВОТНЫХ
В отличие от человеческой патологии, заболевания лабораторных животных, за исключением опухолей, начали серьезно изучать совсем недавно, немногим более полувека назад. Широкое использование лабораторных грызунов для моделирования болезней человека и испытаний лекарственных средств заставило исследователей обратить внимание на характерные для этих животных патологические состояния, делать попытки унификации критериев их диагностики. Разумеется, при этом в качестве образца были взяты подходы, уже имеющие прочные основания в медицинской патологии. Между тем, некоторые из подобных прямолинейных интродукций, касающиеся, в том числе, танатологических аспектов заболеваний у лабораторных животных, оказались весьма затруднительными по нескольким причинам. Первая из них состоит в том, что патологическая анатомия человека с самого своего основания развивалась в комплексе с клинической медициной, уже накопившей к тому моменту богатый материал; позднее появилось серьезное пополнение в виде данных патофизиологии и биохимии. Исходная нацеленность клинической медицины на индивидуализацию каждого случая позволила создать целую систему диагностических стандартов, дающих возможность вычерчивать из массива данных однозначное представление о взаимоотношении разных патологических состояний у пациента. Патоморфология лабораторных грызунов, конечно, никогда не имела подобных целей. Вскрытие животных, как правило, производили с конкретными и очень узкими экспериментальными задачами; выявляемая при этом спонтанная патология не подлежала систематическому и детальному изучению, если, конечно, она не вызывала массового падежа в виварии. Исключение, да и то весьма условное, составляли спонтанные опухоли, однако и тут комплексным анализом клиники и патофизиологии болезни за
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.