ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ, 2012, том 33, № 1, с. 127-136
ДИСКУССИЯ
ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКАЯ И ПРАКТИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ:
ЕЩЕ РАЗ О "СХИЗИСЕ"1
© 2012 г. А. В. Юревич
Член-корреспондент РАН, доктор психологических наук, заместитель директора Учреждения Российской академии наук Института психологии РАН, Москва
Рассматривается современный уровень взаимодействия исследовательской и практической психологии, "схизис" между которыми традиционно обсуждается психологами. Автор показывает, что их расхождения сохраняются несмотря на наблюдающиеся когнитивные и социальные тенденции к сближению. Вместе с тем, по его мнению, существующие представления о "схизисе" во многом порождены неадекватными ожиданиями в отношении академической психологии, а также недооценкой различия социальных функций фундаментальной и прикладной науки.
Ключевые слова: исследовательская, академическая и практическая психология, "схизис", социальная релевантность, социальные функции, фундаментальная и прикладная наука, технологии.
РАСХОЖДЕНИЕ И СБЛИЖЕНИЕ
Прошло более 15 лет с тех пор, как один из наиболее известных представителей отечественной психологии Ф.Е. Василюк охарактеризовал взаимоотношения между исследовательской и практической психологией как "схизис", подчеркнув, что «психологическая практика и психологическая наука живут параллельной жизнью как две субличности диссоциированной личности: у них нет взаимного интереса, разные авторитеты (уверен, что больше половины психологов-практиков затруднились бы назвать фамилии директоров академических институтов, а директора, в свою очередь, вряд ли информированы о "звездах" психологической практики), разные системы образования и экономического существования в социуме, непересекающиеся круги общения с западными коллегами» (скобки Ф.Е. Ва-силюка) [4, с. 26]. Ранее Р. Ван дер Влейст сетовал на то, что исследовательская и практическая психология используют разные "языки", "единицы" анализа и "логики" его построения [46]. А еще раньше озабоченность взаимоотношениями исследовательской и практической психологии выражали Л.С. Выготский [7] и другие классики психологической науки, причем под каждым их словом, наверняка, подписался бы любой современный психолог, и не потому, что они - классики, а потому, что с тех пор почти ничего не изменилось.
1 Статья продолжает дискуссию (см.: Психол. журн. 2011. Т. 32. № 33. С. 15-16) о взаимоотношениях академической и практической психологии.
В конце прошлого столетия регулярно констатировалось не только сохранение, но и возрастание разрыва, причем, по мнению ряда авторов, оно было связано с тем, что психологическая практика активно впитывала методологию и культуру постмодернизма, в то время как академическая психология не освободилась от влияния позитивизма (см., напр., [32, 38, 40, 42]). Например, Д. Полкинхорн выделял такие общие черты постмодернизма и психологической практики, как нефундаментальность, фрагментарность, конструктивизм, неопрагматизм, понимание знания как динамичного, социально конструируемого и зависимого от контекста [38]. Он подчеркивал, что психологи-практики охотнее применяют постмодернистскую методологию, правда, признавая, что "близкие к практике" психологи-исследователи тоже преуспевают в ее освоении и распространении. Также он констатировал появление в психологическом сообществе нового "слоя", служащего связующим звеном между двумя его полярностями - "чистыми" практиками и "чистыми" исследователями. Л. Сасс уловил в современной психологической, особенно в психоаналитической, практике такие постмодернистские черты, как релятивизм, скептицизм, вымышленность, акцентировав их в качестве ее ключевых отличий от академической психологии2 [40]. К. Герген отмечал, что, в отличие от академической психологии, современная психологическая практика развивается в русле постмодернистской мысли,
2 При этом Л. Сасс полагал, что релятивизм и "фикциона-
лизм" постмодернизма способны нанести вред терапевтической практике [40].
имеет дело с развивающейся индивидуальностью человека и сосредоточивается на контекстуальных смыслах человеческой деятельности. В результате, по его мнению, теоретическое знание академической психологии часто вступает в конфликт с эмпирическим знанием современности, а психологическая практика предпочитает теоретическому знанию гетерогенные и качественные знания повседневной жизни, приобретающие достоверность в личном опыте психолога [32].
На взаимоотношениях исследовательской и практической психологии сказывается изменение количественных пропорций между ними. Так, М. Розенцвейг констатирует, что интернациональной чертой, проявляющейся в мировой психологии с 50-х гг. прошлого века, является стремительный прогресс практической психологии на фоне замедления в развитии традиционных, академических областей исследования [39]. Розенц-вейг показывает интернациональный характер этой тенденции, прослеживая ее в таких странах, как США, Канада, Австралия, Германия, Финляндия, Португалия, Испания, Норвегия, Аргентина, Бразилия, Куба, Турция, Индия, Мексика, ЮАР и др. При этом он продемонстрировал, что в индустриальных странах динамика численности академических психологов в последние десятилетия выглядит как "плато", в то время как численность психологов-практиков нарастает по экспоненте [там же]. В. Секстон и Дж. Хоган выражают опасение: подобная тенденция может привести к тому, что в конце концов мы будем иметь "психологию без науки" [41, с. 476].
Быстрое возрастание количества психологов-практиков на фоне стабилизации численности академических психологов3 обостряет и без того непростые отношения между ними, а в некоторых странах приводит и к расколу психологических ассоциаций [39]. На подобные проблемы накладываются сложности, обусловленные спецификой практической психологии в разных странах. Например, в нашей стране психологическая практика страдает неупорядоченностью, отсутствием лицензирования и сертифицирования, переполнена сомнительными личностями, не имеющими психологического образования, и т.п. В.Б. Хозиев отмечает, что, в отличие от академической психологии, "значительная часть консультативной психологии и не собирается покидать своей теневой и неофициальной ниши, давно и надежно занятой
3 Отметим, что аналогичная тенденция характерна для всех наук. Как отмечает Б.И. Дружинин, в течение всего ХХ столетия удельный вес прикладных исследований нарастал, а доля "чистой науки" сокращалась [17]. Особенно отчетлив-ло эта тенденция проявляется в последнее время.
ею в современной культуре" [21, с. 190]. "Теневой" характер этой ниши дополняется тем, что "невидимая миру работа идет внутри культуры и в рамках консультативного сообщества психологов. Следствием такого положения дел является весьма своеобразная рефлексия, публикуемая в виде описаний "консультативных случаев" в общедоступных журналах. В свете этого возникает представление о ненаучности, приблизительности и поверхностном характере консультативной психологии" [там же].
В то же время, при всех расхождениях между академической и практической психологией, можно найти и некоторые тенденции к их сближению. К примеру, признание значимости "единичных случаев" и изучение уникальных жизненных ситуаций, в котором обычно видится одна из главных особенностей практической психологии, отличающая ее от психологии исследовательской, можно обнаружить и в ряде установок последней. Скажем, Л.С. Выготский стремился вывести законы психологии искусства из "анализа одной басни, одной новеллы и одной трагедии" [7, с. 405], при этом констатируя, что "засилие индукции и математической обработки и недоразвитие анализа значительно погубили дело Вундта и экспериментальной психологии" [там же, с. 402]. А в современной исследовательской психологии метод анализа конкретных случаев (case studies) и сопутствующий его применению качественный анализ получают все большее распространение4.
Можно разглядеть и встречный вектор - погружение сюжетов, традиционно изучавшихся в контексте исследовательской психологии, в практический контекст со всеми сопутствующими этому изменениями самих сюжетов. Например, Дж. Шоттер отмечает тенденцию к изучению таких традиционных тем когнитивной психологии, как восприятие, память, научение и мотивация, в контексте постмодернистской социальной практики, а также доминирование при этом опыта повседневной жизни над теоретическими знаниями [42]. Как форму сближения исследовательской и практической психологии можно трактовать и тот характерный для современной России факт, что многие психологи, занимающиеся психологической практикой в различных организациях, "без отрыва от производства" пишут диссертации, которые оформляются в соответствии с канонами академической психологии, а необходимый для этого материал набирают в процессе своей практической деятельности. В результате традиционное разделение исследовательской и практи-
4 То же самое происходит в социологии и других смежных с психологией науках.
ческой психологии во многом утрачивает смысл, поскольку практическая психология тоже имеет исследовательскую составляющую, что, впрочем, не означает, что стираются ее базовые отличия от академической психологии как не просто исследовательской, а фундаментальной науки.
Наметились и другие направления сближения. Например, теории, ставшие одним из символов академической психологии и традиционно отвергаемые практической психологией как чрезмерно "академические", сейчас тоже адаптируются к потребностям практики. В частности, на психологических конференциях, в особенности "научно-практических", которые сами по себе стали знаковым явлением, ознаменовав стремление объединить психологическую науку и практику, "большие" психологические теории упоминаются довольно редко, однако активно эксплуатируются "малые" теории и теории "среднего ранга", позволяющие упорядочить ту или иную сферу реальности. Нередко подобные теории и рождаются в процессе практической деятельности психологов5, стремящихся не только воздействовать на эту реальность, но и осмыслить ее. В качестве "академической" формы деятельности практических псих
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.