Рецензии
ИСТОРИЯ АФРИКИ В БИОГРАФИЯХ. М.: Российский государственный гуманитарный университет, 2012, 1112 с
Описание исторических событий через судьбы принимающих в них участие людей имеет давнюю традицию. Классическим в этом отношении трудом являются "Сравнительные жизнеописания" Плутарха, а для российской истории - костомаровская "Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей".
Появление в российской исторической науке коллективного труда "История Африки в биографиях"1, созданной большим авторским коллективом, сплоченным и возглавленным академиком А.Б. Давидсоном, это прорыв в отечественной африканистике. Книга охватывает 164 биографии, распределенные по довольно условным "частям" Африки: 61 биография относится к Южной Африке, 54 - к Западной и Центральной, 49 - к Восточной.
Перед взором читателя проходит целая галерея ярких образов политических и общественных деятелей, писателей, поэтов и философов, причем часто эти "поприща" совмещают одни и те же люди. Наибольшее место в монографии занимают, естественно, биографии политических деятелей. Среди них выделяются жизнеописания лидеров первых независимых африканских государств: Ахмеда Секу Туре (Гвинейская Республика), Леопольда Сенгора (Республика Сенегал), Модибо Кейты (Республика Мали), Патриса Лумумбы (Республика Конго - Республика Заир - Демократическая Республика Конго), Кваме Нкрумы (Республика Гана), Леона Мба (Габонская Республика), Феликса Уфуэ-Буаньи (Республика Берег Слоновой Кости -Республика Кот-д'Ивуар) и многих других. Перед ними стояла масса сложнейших задач: политических, экономических, социальных, культурных, межэтнических и межконфессиональных. Не имея возможности остановиться на всех аспектах многогранной деятельности этих лидеров, позволю себе в этой краткой
1 Редколлегия: академик А.Б. Давидсон (отв. редактор), доктора исторических наук А.С. Балезин, С.В. Мазов и Г.В. Цыпкин, кандидаты исторических наук А.В. Воеводский и Н.Г. Щербаков, к.филол.н. Л.А. Карташова.
рецензии оценить объективность и адекватность оценки российскими составителями данных биографий двух взаимосвязанных и, на мой взгляд, самых важных направлений их политической активности: связь или разрыв с бывшими метрополиями и выбор социально-политического и социально-экономического пути развития в целях преодоления проблем бедности и крайней отсталости.
Материал биографий дает авторам возможность, не руководствуясь заранее выбранной схемой, показать всю сложность подобного выбора, ответственность за который лежала не только на самих "отцах-основателях" независимых африканских государств, но и на их преемниках.
Первый президент Кот-д'Ивуара Феликс Уфуэ-Буаньи, которого советская историография характеризовала не иначе, как "французской марионеткой", считал "получение африканскими странами политической независимости преждевременным". Как отмечает И.В. Кривушин, "по его мнению, без подлинного экономического суверенитета она (политическая независимость. - А.Р.) будет только фиктивной" (с. 713). Для обретения этого суверенитета Уфуэ-Буаньи, в отличие от многих других африканских лидеров, взял курс на сотрудничество с Францией и в течение 33 лет оставался главным ее союзником в Африке. Итогом политики рыночного либерализма и использования благоприятной конъюнктуры стало "ивуарийское экономическое чудо": за 18 лет ВВП вырос в 12 раз, быстро развивалась обрабатывающая промышленность, резко повысился жизненный уровень основной массы населения (с. 714).
Однако набирающее силу огосударствление экономики, крепнувший авторитарный режим и падение мировых цен на экспортные культуры в конце 70-х годов XX в. привели к ухудшению экономического положения (с. 714). Президент бесконтрольно пользовался государственными финансами и всячески удовлетворял свое честолюбие. К концу 80-х годов государство Кот-д'Ивуар фактически обанкротилось, и социальное недовольство
стало перерастать в политическое. Уфуэ-Буаньи заметался, переходя то к частичной либерализации режима, то к новому усилению репрессий. Однако последовавшие за смертью президента в 1993 г. "смутные времена и особенно начавшаяся в 2002 г. гражданская война способствовали значительному улучшению его имиджа среди ивуарийцев, большинство из которых ныне с ностальгией вспоминает о стабильности и процветании в эпоху Уфуэ-Буаньи" (с. 716).
По пути, избранному Уфуэ-Буаньи, пошел и первый габонский премьер-министр, а затем президент Леон Мба, предлагавший одно время даже превратить Габон в "заморский департамент" Франции (с. 588). В результате он сумел передать свою власть преемнику, Омару Бонго, авторитарный режим которого благодаря экономическому процветанию продержался до 2008 г., когда на место отца заступил сын - Али бен Бонго. Таким образом, дружеские отношения с метрополией и либеральная экономическая политика в случае с богатыми природными ресурсами Кот-д'Ивуаром и Габоном доказали свою хотя бы временную состоятельность.
Но в бедных полезными ископаемыми странах, например Нигере, даже дружба с бывшей метрополией не спасла режимы Амани Диори (с. 493) и Сейни Кунче (с. 568) от жесткого авторитаризма и крайней бедности.
По иному пути развития направили свои страны такие лидеры первых независимых государств, как Ахмед Секу Туре, Кваме Нкрума, Модибо Кейта и даже Патрис Лу-мумба. Всеми ими владело "революционное нетерпение", стремление как можно быстрее подкрепить уже провозглашенную независимость прочным экономическим фундаментом. Сделать это они намеревались собственными силами, без существенной помощи со стороны "белых" и прежде всего только что ушедших колонизаторов.
Конечно, и тут были отступления. Модибо Кейта, например, сотрудничал с США и Израилем, в феврале 1962 г. подписал с Францией договор об экономическом, финансовом и культурном сотрудничестве, а когда усугубились экономические трудности, в феврале 1967 г., вернул страну в зону франка и пошел на серьезные финансовые уступки Парижу и МВФ (с. 538). Кваме Нкрума заключил с СССР выгодные соглашения о торговле и экономическом сотрудничестве, получил солидные кредиты и в то же время добился от США финансирования строительства гидроэнергетического комплекса на реке Вольта (с. 620).
Однако не только внешнеэкономические интересы определяли выбор этими лидерами
внутриполитического пути развития. Советский Союз стал для них в начале 1960-х годов эталоном государственного социализма. Выбор социалистической модели развития в этих странах определялся наличием сепаратизма и трайбализма, усмирить которые, как полагали их вожди, можно было значительно более эффективно, опираясь на мобилизационную экономику и созданный на ее основе мощный репрессивный аппарат. Венцом таких "социалистических" авторитарных и тоталитарных режимов в Гвинее стало партия-государство Ахмеда Секу Туре.
Статья о нем, на наш взгляд - одна из самых ярких. В.И. Евсеенко на 15 страницах удалось проследить превращение инициатора создания первых профессиональных организаций африканских трудящихся в жестокого тирана, которого "узник совести" Махмуд Ба назвал "стратегом сатанинской политики" и "гвинейским гитлеренком" (с. 708). За время правления Секу Туре одна из наиболее развитых и первая из французских колоний, провозгласившая независимость еще 2 октября 1958 г. (в то время как основная масса французских колоний объявила о независимости только в 1960 г.), копируя советскую модель развития, стала страной, в которой «из арсенала большевиков была задействована диктатура одной правящей партии... Гвинея не обошлась без насильственной коллективизации сельского хозяйства и превращения сельских тружеников в государственных крепостных. Применение репрессий как метода устрашения тоже стало обыденным явлением внутриполитической жизни. Роль зловещих "черных воронков" выполняли три окрашенные в военный камуфляжный цвет грузовика, регулярно под покровом ночи вывозившие из городских кварталов очередных арестованных. В Гвинейской республике имелся свой ГУЛАГ, цитаделью которого считался военный лагерь "Буаро" в Конакри» (с. 699-700).
Недалеко от Гвинеи времен "социалистического" эксперимента ушло и Мали периода правления Модибы Кейты. И.В. Кривушин убедительно показывает, как "курс на внедрение социалистических начал в экономику, прежде всего в сельское хозяйство и торговлю" (с. 538), приводит к «сплошной чистке государственных и партийных органов по примеру "культурной революции" в Китае» (с. 539), тяжелейшему экономическому кризису, всеобщему недовольству населения и, наконец, свержению Кейты 19 ноября 1968 г. (с. 540).
С почти беллетристической выразительностью С.В. Мазов прослеживает превращение скромного учителя Кваме Нкрумы в студента
Университета Линкольна и Пенсильванского университета в США, затем в популярного политического деятеля, с почтением относившегося к народным традициям: выиграв выборы еще в колониальный парламент в 1951 г., он не побрезговал публично на стадионе семь раз окунуть обнаженные ноги в кровь овцы (с. 617); потом в премьер-министра и президента первого суверенного государства в Тропической Африке - Ганы - и, наконец, в авторитарно-тоталитарного лидера. На примере Ганы С.В. Мазов перечисляет те недуги, которыми страдали даже относительно "благополучные" африканские страны, оказавшиеся на периферии капиталистической системы: уязвимость к колебаниям мирового рынка, отсутствие обрабатывающей промышленности, слабая взаимосвязанность секторов экономики, ограниченные возможности государственного регулирования. К выбору социалистического пути развития Кваме Нкрума, как и многие другие африканские политические деятели, пишет С.В. Мазов, относился утилитарно (с. 618).
Приняв в 1962 г. программу правящей Народной партии конвента, в которой "строительство социализма объявлялось конечной целью" (с. 618), Кваме Нкрума уже в 1964 г. законодательно ввел однопартийную систему и "был провозглашен пожизненным президентом". Дальше все покатилось по накатанной плоскости: «Партийные ячейки создавались даже среди верующих в церквях. Народная Партия Конгресса была аморфным образованием, куда входило 2 млн челов
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.