Публикации
© 2008 г.
В.Л. МАЛЬКОВ
ИЗ ЛИЧНОЙ ПЕРЕПИСКИ Р. ШЕРВУДА
Известный американский писатель, драматург и журналист Роберт Эммет Шервуд своей необычайно популярной книгой "Рузвельт и Гопкинс: глазами очевидца" обеспечил себе особое место в американской исторической литературе, хотя в обзорах результатов исследований за соответствующий отрезок времени она может и не значиться вообще. Придирчивый суд академических авторов имеет обыкновение выносить за скобки "нормативной" историографии первое и последнее сочинение Шервуда из разряда "нонфикшн", т.е. написанное в научно-аналитическом ключе, без примеси художественного вымысла и мифотворчества. Тем не менее самые ригористически настроенные хранители академических традиций вынуждены признать, что завоевавшая мировую известность, переведенная на многие языки, созданная в синтетическом жанре историко-документальных биографий книга Шервуда и по сию пору сохраняет свою огромную ценность как превосходный первоисточник для всех изучающих как историю США в бурные годы "эры Рузвельта", так и историю Второй мировой войны.
Изданная в момент острейшего обострения советско-американских отношений (первое издание книги вышло в 1948 г.), книга Шервуда была революционной для своего времени и остается удивительно современной и в наши дни. Трудно найти подходящий аналог этому неординарному жизнеописанию двух выдающихся американских политиков XX в. Можно было бы без преувеличения сказать что это классический труд. Шервуд достиг поставленной цели сочетанием твердого (несмотря на все политические и профессиональные трудности и риски) стремления к предельной достоверности, правдивости в анализе сложнейших процессов сложнейшего времени (постверсальский мировой порядок, Великая депрессия, Вторая мировая война, переход к миру, первые "залпы" "холодной войны") и проницательности большого писателя, жившего рядом со своими героями и писавшего их портреты "с натуры". Можно еще сказать, что книга Шервуда принадлежит к биографиям того особого вида, в которых, строго говоря, не ставится точка в связи с уходом из жизни главных героев, а все как бы прерывается на короткой авторской ремарке - "продолжение следует". Это станет понятным, если принять во внимание, что книга завершается коротким эпилогом, которым перебрасывается мост от войны к миру с его грузом нерешенных проблем, и что значительную часть исходных материалов для своей книги Шервуд черпал из интервью и переписки с десятками политиков, государственных и общественных деятелей, ученых, журналистов, родных и близких Рузвельта и Гопкинса, многие из которых долго после выхода книги не уходили с политической арены или сами становились мемуаристами. Среди них -У. Черчилль, Г. Трумэн, А. Иден, Э. Стеттиниус, В. Буш, Б. Барух, С. Уэллес, А. Ма-клиш, Дж. Конант, У. Липпман, Л. Штейнгардт, А. М. Шлезингер-мл. и многие другие. Это обстоятельство налагало особую ответственность на автора, требовало от него особой тщательности в изложении тех или иных эпизодов, проверки и перепроверки фактов, критики документальных источников и более всего укрощения типичной для
Мальков Виктор Леонидович - доктор исторических наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ, ведущий научный сотрудник Института всеобщей истории РАН.
мемуариста тяги к переоценке своего собственного "я", а также стремления угодить издателю или вкусам читателя.
Между тем Шервуд при всех его талантах и наблюдательности не имел опыта профессионального историка, хотя сама история сделала его своим свидетелем, хранителем секретов и летописцем. Еще с юношеских лет его всегда влекло к короткому, хотя и со-циальномотивированному репортажу с осмыслением внутренних связей происходящего, тем паче, что само его рождение (4 апреля 1896 г.) сделало его очевидцем и участником многих драматических и трагических событий, формировавших мировоззренческий базис того поколения молодых американцев, которым предстояло пережить бурный период "прогрессивной эры", участвовать в Великой войне, а затем еще и испытать на себе тяготы Великой депрессии 1929-1938 гг. Его учеба в колледже была прервана в 1917 г., когда он вступил в армию, чтобы сражаться против воинства кайзера в Европе. Вернувшись с войны Шервуд продолжает учебу в Гарвардском университете, по окончании которого становится театральным и литературным критиком во многих нью-йоркских изданиях. Очень скоро он приобретает известность и как ведущий ценитель сценического искусства (в том числе и в его киноверсии), и как редактор. Дерзнув испытать судьбу писателя, Шервуд становится автором разножанровых драматургических произведений, в которых, однако, была четко обозначена жизненная позиция автора - связь с традицией "разгребателей грязи", неприятие войны, критический настрой в отношении дегуманизации общества, зараженного жаждой успеха и равнодушного к судьбе простых и незаметных людей. Как писал собрат Шервуда по перу Скотт Фицд-жеральд, цинизм и черствость людей эпохи "процветания" привела их самих к убеждению, "что все боги умерли, войны отгремели, всякая вера подорвана"1.
Своими многочисленными драматическими произведениями, передающими новое мироощущение неудовлетворенности и близости перемен, Шервуд вошел в замечательную плеяду литераторов Америки межвоенного периода, певцов "потерянного поколения", ставших гордостью литературной истории страны2. А это - Эрнест Хемингуэй, Уильям Фолкнер, Скотт Фицджеральд, Теодор Драйзер, Томас Вулф, Эптон Синклер, Роберт Шервуд. В 30-х годах творчество Шервуда становится в еще большей мере окрашено антивоенными, антифашистскими и социально критическими настроениями. В нем выражена была и надежда, что появление Советского Союза на мировой арене даст импульс к созданию лучшего, более справедливого миропорядка. В 1936 г. за пьесу "Восторг идиота", ярко отобразившую кризис либерального прекраснодушия перед лицом брутального фашизма, Шервуд получает свою первую Пулитцеровскую премию по литературе. Его следующим большим успехом была пьеса "Авраам Линкольн в Иллинойсе" (1938), проецирующая на тогдашнюю Америку трагическую дилемму шестнадцатого президента США. Двойственность мышления и политической линии нового американского политического класса, представленного рузвельтовской администрацией, воплощавшей желание противостоять фашизму и попытки достичь приемлемого компромисса с ним, остаться вне или оттянуть участие в "европейском конфликте" - подвигла Шервуда на исследование природы этой драмы политического оппортунизма методом психоанализа с обращением к еще не забытому американцами тяжелому прошлому. За пьесу о преображении пацифиста и "умиротворителя" в воинствующего защитника конституции и единства нации Шервуд был вторично удостоен Пулитцеровской премии.
В период президентской кампании 1940 г. (для демократа Франклина Рузвельта это была борьба за третий срок) Шервуд был привлечен ближайшим советником президента Гарри Гопкинсом к участию в подготовке речей и выступлений Рузвельта3. Первой
1 Фицджеральд Ф.С. Великий Гэтсби. Ночь нежна. М., 1989, с. 6.
2 См. Shuman R.B. Robert E. Sherwood. New York, 1964; Brown J.M. The World of Robert E. Sherwood. Mir-row to His Times, 1896-1939. New York, 1967.
3 См. Adams H.H. Harry Hopkins. A Biography. New York, 1977, p. 183-184; McJimsey G. Harry Hopkins. Ally of the Poor and Defender of Democracy. Cambridge (Mass.), 1987.
предложенной темой для совместного обдумывания Рузвельтом была названа угроза цивилизации со стороны нацизма. Шервуда не пришлось уговаривать. Так сложилось важнейшее звено рузвельтовских "спичрайтеров" - Г. Гопкинс, С. Розенман и Р. Шервуд. Последний также исполнял обязанности литературного советника Белого дома. С этого момента началось тесное общение Шервуда с Рузвельтом и людьми из его ближайшего окружения, образовавшими малый кабинет в администрации президента-реформатора. 1940 год стал для Шервуда знаменательным и тем, что снятый Голливудом по мотивам его пьесы фильм "Мост Ватерлоо" имел ошеломляющий успех и обрел почти мгновенно мировую популярность.
После начала Второй мировой войны Шервуд, оставаясь "своим" человеком в Белом доме, участвует в создании многих важных правительственных документов. Например, знаменитый Экономический билль о правах 1944 г. - один из важнейших проектов позднего "нового курса" был обнародован Рузвельтом в той редакции, к которой приложил свою руку Шервуд. Война вновь заставила Шервуда почувствовать себя мобилизованным. Он идет служить в разведку "под начало" У. Донована, а затем становится одним из руководителей Управления военной информации, фактически дублера Управления стратегических служб (внешняя разведка) со специфическими функциями поиска и поддержки проводников политического влияния США за рубежом, пропаганды американской модели. Работая на этих должностях, Шервуд получил возможность активно общаться со многими дипломатами, военными, учеными, правительственными чиновниками, а также наблюдать за процедурой подготовки и принятия президентом и его ближайшими помощниками важных решений, за внутренней кухней проведения межсоюзнических встреч на высшем уровне, дипломатических и военных контактов.
Воспитанный на эпосе "разгребателей грязи" и никогда не порывавший с леволибе-ральными убеждениями Шервуд более всего дорожил своей дружбой и доверительными отношениями с Гопкинсом. Их сблизило сходство взглядов на происходящее и будущее страны и мира. В глазах Шервуда Гопкинс сильнее всех остальных "ньюдиллеров" выражал своей деятельностью и личностью неравнодушие к нуждам простых людей, активный антифашизм и убеждение в необходимости сохранять отношения сотрудничества с Советским Союзом в мировых делах. Никого не удивило, что после смерти Гоп-кинса (29 января 1946 г.) Роберт Шервуд оказался главным распорядителем его богатейшего архива, собрания личных бумаг, которые Гопкинс собирался использовать для написания книги о своей деятельности на различных постах в администрации Рузвельта. ("История моей жизни - часть большой истории жизни Рузвельта", - говорил он). Не теряя времени и чувствуя себя обязанным отдать дань ув
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.