научная статья по теме ИЗМЕРЕНИЯ В ИХ ИСТОРИЧЕСКОМ РАЗВИТИИ. Ч. 5. ИЗМЕРЕНИЯ В ПЕРИОД ПОДГОТОВКИ НАУЧНОЙ РЕВОЛЮЦИИ Энергетика

Текст научной статьи на тему «ИЗМЕРЕНИЯ В ИХ ИСТОРИЧЕСКОМ РАЗВИТИИ. Ч. 5. ИЗМЕРЕНИЯ В ПЕРИОД ПОДГОТОВКИ НАУЧНОЙ РЕВОЛЮЦИИ»

Научно-техническая публицистика

УДК 53.08(09)

ИЗМЕРЕНИЯ В ИХ ИСТОРИЧЕСКОМ РАЗВИТИИ1

Ч. 5. ИЗМЕРЕНИЯ В ПЕРИОД ПОДГОТОВКИ НАУЧНОЙ РЕВОЛЮЦИИ

В. Г. Кнорринг

Пятая статья цикла, посвященного истории измерений, охватывает интервал времени от начала XV в. до последних десятилетий XVI в., от Николая Кузанского до Тартальи, Кардано и других итальянских ученых этого периода.

Рассматриваемый в этой статье период (от начала XV в. до второй трети XVI в.) с точки зрения истории культуры является частью эпохи Возрождения. Эта эпоха вообще характеризуется развитием гуманистического мировоззрения, усилением внимания к человеческой индивидуальности, в какой-то степени напоминающем античность (откуда и термин "Возрождение").

Разумеется, эти новые черты были свойственны и деятелям той области науки, которой посвящена статья. Можно назвать также примеры буквального возрождения конкретных античных идей. Наиболее яркими из таких примеров, правда, относящимися к более позднему времени, можно считать воспроизведение Галилеем (1564—1642) термоскопа эллинистической эпохи и возрождение атомизма Эпикура в философии Гассенди (1592-1655).

Но с позиций настоящей работы более интересен протекавший в течение столетий процесс постепенного взаимопроникновения математики и практической (а в науке — экспериментальной) деятельности, взаимопроникновения, которого как раз не было ни в античном, ни в средневековом мире. Этот процесс начался еще в XIII в. с усиления роли расчета в повседневной жизни.

Вопрос о значении "числа и меры" в становлении мировоззрения Нового времени заслуживает подробного рассмотрения, но мы ограничимся несколькими замечаниями, как бы пунктиром показывающими, как эта черта попеременно обнаруживала то одну, то другую свою сторону.

А. Я. Гуревич, автор монографии [1], анализирует содержание проповедей, которые произносил для простого народа южных областей Германии францисканский монах Бертольд Регенсбург-ский во второй половине XIII в.: "Воспитание с помощью страха перед загробными наказаниями

1 Окончание. Начало см. в № 1, 3, 5, 9, 2008.

всегда было существенной частью проповеди. Но в речах Бертольда Регенсбургского обнаруживаются и некоторые новые черты... Мысль о пропорциональности греха и кары столь детально и всесторонне до Бертольда, видимо, не разрабатывалась. Нет ли корреляции между акцентированием этой мысли и возникновением в городе новых ментальных установок? Ж. де Гофф склонен видеть в утверждении идеи чистилища и связанной с ней тенденции внести в отношения с загробным миром математические пропорции и расчет один из симптомов перестройки духовной жизни в период подъема городов, ремесла и торговли" [1, с. 247].

Если теперь обратиться к XIV в., то, как было показано в предыдущей статье нашего цикла, Томас Брадвардин, Уильям Хейтсбери, Ричард Свайнсхед, Жан Буридан, Николай Орем и другие ученые оксфордской (мертонской) и парижской научных школ рассуждали о количественных соотношениях в реальном (уже отнюдь не загробном!) мире, доказывали различные теоремы, не опираясь при этом на какие-либо измерения или вообще эксперименты. Отметим, что авторитетный историк науки В. П. Зубов говорил об эпохе, в которой жил и творил Николай Орем, как о двойственном, "сумеречно-предрассветном" времени.

Следующий, XV в. будет предметом последующего текста этой статьи; пока же кратко заметим, что в этом веке богослов и философ Николай Кузанский (1401—1464), с одной стороны, применил абстрактные количественные отношения к проблеме познания Бога и одновременно, с другой стороны, изложил цельную, довольно конкретную программу реальных физических (и даже в какой-то степени психологических!) измерительных экспериментов.

Эта следующая ступень в развитии науки не похожа ни на математические расчеты с Богом проповедника Бертольда, ни на абстрактные

"калькуляции" представителей мертонской школы, и даже, по-видимому, никак не связана с идеологией мертонцев.

Во второй половине того же XV в. начал свою деятельность гениальный Леонардо да Винчи (1452—1519), прославившийся во многих областях, а для нас представляющий интерес как настоящий инженер-исследователь. Его экспериментальные работы — еще одна ступень развития науки, опять-таки не похожая на все предыдущие (хотя и частично опирающаяся на работы предшественников) и предвещающая научную революцию со своей особой стороны.

Еще одна — астрономическая и мировоззренческая — сторона научной революции обязана своим становлением младшему современнику Леонардо, поляку Николаю Копернику (1473—1543). Знаменитая книга Коперника "Об обращении небесных сфер" вышла из печати за несколько дней до его смерти, в 1543 г. Без произведенного Коперником переворота в кар тине мира (античная гелиоцентрическая система мира, известная уже Аристарху Самосскому, жившему около 320—250 гг. до н. э., была к тому времени забыта) не было бы эмпирических количественных законов Кеплера, а без этих законов не сложилась бы и механика Ньютона.

Однако, хотя математизированная и подкрепленная экспериментами механика Ньютона и содержала в явном или скрытом виде идеи всех перечисленных выше предшественников, начиная от мертонских "калькуляторов", но вместе с тем она качественно отличалась от всех этих идей.

Заметим, что и Леонардо да Винчи, и Николай Коперник были свидетелями важнейшего события — путешествия Колумба к берегам Америки (1492 г.), резко расширившего границы знакомого европейцам мира. Последующие поколения ученых жили уже в этом новом, расширившемся мире.

Из сказанного можно сделать вывод, что путь к созданию науки современного типа не представлял собой поступательного движения, а состоял из своеобразных зигзагов. Является ли наша нынешняя наука очередным "зигзагом", а если так, то куда поведет следующий "зигзаг" — об этом пусть судят потомки.

Теперь можно вернуться к началу рассматриваемого периода времени, охватывающего, как было уже сказано, XV в. и большую часть XVI в., и перейти к более детальному его рассмотрению.

Итак, первый год XV в. ознаменовался рождением Николая Кузанского — выдающегося философа и церковного деятеля европейского масштаба. Кузанским его прозвали по месту рождения (Куза в южной Германии); настоящую его фамилию — Кребс — вспоминают редко. При его жизни прошли последние полвека Столетней войны,

закончившейся в 1453 г.; в том же году турьей завоевали Константинополь.

Николай Кузанский был также свидетелем важнейшего события в культурной жизни Европы — изобретения книгопечатания (около 1440 г.), которое ознаменовало, по выражению А. Я. Гуреви-ча, "революцию в средствах социальной коммуникации".

Нужно заметить, что падение Византии тоже сыграло свою роль в развитии европейской культуры: большое число византийских ученых (вместе с имевшимися у них книгами и рукописями) переселилось на Запад.

Следует упомянуть еще, что при жизни Николая Кузанского возникло одно из первых содружеств образованных людей, получивших по античному образцу название академий — Accademia Platónica (1438 г.). Правда, первые академии носили гуманитарный характер. Естественнонаучные академии начнут появляться только в следующем столетии.

Теория познания в работах Николая Кузанского заслуживает особого изучения. Положение в церковной иерархии, конечно, обязывало Николая ставить в центр внимания богословские вопросы, и первая крупная его работа "Об ученом незнании", наметившая основные идеи последующих трудов, как раз посвящена возможностям познания Бога. Ее исходную мысль можно упрощенно выразить так: Бог как абсолютный максимум "несоизмерим" с конечными вещами, познаваемыми человеком. Человеку остается только осознать пропасть между ними. Это и есть "ученое незнание".

Отметим, что в этой своей теории Николай в значительной степени опирался на идеи Псев-до-Дионисия (V в. н. э.), которые в краткой передаче нашего современника А. В. Ахутина звучат так: "Бог велик, превосходит любую меру и мал, ускользает от любого измерения и составляет основу любого тончайшего различия" [2, с. 114]. Но Николай не только декларирует бесконечность Бога как "максимума", совпадающего с "минимумом", но иллюстрирует ее различными математическими аналогиями, например, превращением окружности в прямую при бесконечном возрастании ее диаметра.

Примерно такое же отношение к бесконечности проявит на рубеже XIX и XX в. основатель теории множеств Георг Кантор, только он придет не от Бога к математической бесконечности, а от бесконечности к Богу. По Кантору, бесконечное математическое множество реализуется в "высочайшем совершенстве, совершенно независимом, внемировом бытии in Deo" (цитируем по книге [3, с. 45]).

Формулируя и всесторонне развивая основную мысль, Николай касается многих проблем те-

ории познания. В первой же главе книги "Об ученом незнании" находим: "...Все исследователи судят о неизвестном путем соразмеряющего |ртороПлопаЫП1ет, буквально: пропорционирующе-го — В. Кн. | сравнивания с чем-то уже знакомым... Соразмерность, означая вместе и сходство в чем-то общем и различие, не может быть понята помимо числа... Причем число состоит не только в количестве, образующем пропорцию, но и в любом другом субстанциальном или акциденталь-ном сходстве или различии" [4, с. 50—51].

В этом гениальном по ясности и богатству мыслей тексте можно найти нечто общее сразу с несколькими идеями современной теории измерений. Начнем с того, что "пропорционирующее сравнивание" выражает сущность познавательных процессов и, в частности, измерения намного точнее, чем известное определение М. Ф. Мали-кова: "Измерением мы называем познавательный процесс, заключающийся в сравнении...". Ведь М. Ф. Маликов в этом определении не уточнил характер сравнения. Например, элементарное сравнение еще не есть измерение, последнее представляет собой именно пропорционирующее сравнение!

"Соразмерность" как сочетание сходства и различия почти буквально предвосхищает классическое определение физической величины — например, по К. П. Широкову (ГОСТ 16263—70) — как свойства, качественно общего многим объектам и в то же время количественно индивидуального для каждого из

Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.

Показать целиком