Дискуссионная трибуна
К проблеме древнекитайской логики: исторический перелом и ретроспектива
А.А. Крушинский
В 2010-2014 гг. прошла серия международных конференций по истории китайской логики. В статье раскрывается переломный характер этих представительных научных форумов, рассмотрено понятие «китайская логика», прослеживаются непростые контроверзы отечественной историографии относительно ее важнейшей составляющей — логики Ицзина.
Ключевые слова: Ицзин, проблема Нидэма, стиль мышления, учение об образах и числах, нумерология, паранаука.
1. Тяньцзиньские конференции и масштабный проект
Китайская логическая мысль — на острие интереса историко-логической науки XXI века. С 26 по 28 апреля 2014 г. в г. Тяньцзине проходила 3-я международная конференция по истории логики в Китае, завершившая целую серию аналогичных конференций по истории китайской логической мысли. Первая состоялась в Амстердаме (24-26 ноября 2010 г) и не только выставила в качестве ведущего уже давно тревожащий методологов науки и историков мысли вопрос о принципиально различных стилях мышления, воплощаемых несхожими друг с другом культурами, но и выдвинула остродискуссионный тезис о Китае как о родоначальнике автохтонной логической традиции1.
Правильные вопросы и ответственные декларации амстердамской конференции результировали в амбициозный проект создания монументального справочника по истории китайской логической мысли (Handbook of the History of Logical Thought in China), задуманного как всесторонний систематический обзор, суммирующий результаты современных исследований по истории логической мысли в Китае2. Целью этого обзора должно стать своего рода «наведение мостов» между исследователями, работающими в основном на китайском языке и теми, кто работает в основном на английском языке. Кроме того, есть надежда простимулировать с его помощью появление новых направлений научных исследований в сфере истории китайской логической мысли.
Работа конференции Тяньцзинь-2014 шла по следующим 7 секциям: 1. Логическая мысль, связанная с Ицзином («Каноном Перемен»); 2. Моистская логическая мысль; 3. Логическая мысль доциньской эпохи (исключая Моцзы); 4. Логическая мысль в китай-
Крушинский Андрей Андреевич, главный научный сотрудник ИДВ РАН, доктор философских наук. E-mail: zvenigor@ gmail.com
ской традиции от первой династии объединенного в великую империю Китая (Цинь) до завершающей историю императорского Китая маньчжурской династии Цин; 5. Внедрение и влияние буддийской логики в Китае; 6. Внедрение западной логики в Китай и ее влияние; 7. Общая проблематика компаративисткого плана (сравнение логического мышления в Китае и в других странах).
Даже при беглом взгляде на очередность секций не может не броситься в глаза примечательный сдвиг (начало которому было положено еще на конференции Тяньц-зинь-2013) — признание базовой роли Ицзина как отправной точки китайской логической традиции. Этот поистине судьбоносный прорыв был закреплен самой структурой секций третьей конференции: с последней (шестой) позиции, которую ицзиновская проблематика занимала в последовательности секций конференции Тяньцзинь — 2013, логическая мысль, связанная с Ицзином, переместилась на первую.
Для реализации грандиозного замысла два года подряд (2013-2014) в Тяньцзине собирались ведущие специалисты по истории китайской логической мысли из разных стран мира3. Работа над проектом Справочника началась на тяньцзиньской конференции в 2013 г., а к завершающей конференции (2014) проект приобрел вполне осязаемые формы чернового варианта всех планируемых семи томов. Содержание томов этой предварительной версии повторяет перечисленную выше очередность секций: первый том посвящен логическим аспектам Ицзина и ицзиноведения, второй — моистской логико-эпистемологической рефлексии и т. д.
2. Проблема китайской логики
Глобализованный мир современности настолько тесен и досконально разведан, что, казалось бы, не оставляет места для каких-либо «белых пятен» где бы то ни было. Ожидать обнаружения в его интеллектуальной истории сколь-нибудь значительных лакун, по-видимому, столь же бессмысленно, как, к примеру, отправляться в морской круиз с надеждой на открытие нового материка. Тем не менее, обширная terra incognita в нынешнем интеллектуальном ландшафте все же существует — это логическая мысль Древнего Китая.
Ситуация с древнекитайской логической мыслью не просто уникальна (по мнению ведущих современных исследователей китайского логического наследия4 она базируется на принципиально иной, нежели в остальных создавших логику цивилизациях, лингвистической базе5), но и выглядит парадоксальной. Действительно, до сих пор весьма влиятельна точка зрения, ярко представленная историко-философскими раздумьями М. Хайдеггера о логосо-соразмерном мышлении Запада, тесно увязывающая логику именно со звучащим словом/высказыванием («логосом»). Историко-логические экскурсы Я. Хинтикки — одного из крупнейших логиков современности — уже гораздо предметнее развивают гипотезу об «опоре на звучащее слово», обнаруживаемой анализом некоторых примечательных особенностей эллинской логико-семантической рефлексии.
Заметим, что отмеченная выше кажущаяся парадоксальность китайской «бессловесной» логики, равно как и «невербального логоса» (настоящее contradictio in adjecto!) возникает в результате неправомерного сведения логики исключительно к ее античной модели6 при фактическом выведении за скобки беспрецедентной в мировой истории логико-семантической рефлексии над иконическим типом письма, осуществленной в Древнем Китае7.
Проблема самобытной китайской логики — вопрос о существовании развитой (и при этом собственно китайской) логической теории в Древнем Китае — возникла не сегодня, ее история насчитывает уже не одно столетие. Дело в том, что приблизительно с конца позапрошлого века (с так называемых опиумных войн) проблема научно-технического отставания Китая от развитых стран Запада (прежде всего — в военной сфере) вста-
ла перед китайским обществом с чрезвычайной остротой. Китайские ученые, осмысляя причины безуспешности неоднократно предпринятых позднецинской интеллектуальной элитой попыток модернизации, в конце концов, признали предполагаемое отсутствие формальной логики в культуре традиционного Китая8 в качестве одного из главнейших дефектов интеллектуального развития Китая9 на протяжении всей его многотысячелетней истории10. Иначе говоря, своей нынешней актуальностью проблема существования и природы китайской логики во многом обязана так называемой «проблеме Нидэма» — вопросу о причинах возникновения современной науки (точнее, теоретического естествознания) именно в Западной Европе, а не в Китае, несмотря на первоначальное лидерство последнего в научно-техническом прогрессе.
3. Историография проблемы
Тут будет нелишним краткий экскурс в историографию проблемы логики Древнего Китая. Осознанные и систематические поиски китайского аналога европейской логики начали в конце XIX — начале XX веков ведущие китайские интеллектуалы, стремившиеся обнаружить собственную логическую традицию, чтобы оправдать свою убежденность в интеллектуальной равноценности Китая и Запада.
Самый ранний этап — можно сказать, предыстория самоопределения китайской мысли в отношении сколь грандиозного, столь и отличного от привычных античных образцов самобытного явления, каким является китайское логическо-методологическое наследие, — персонифицирован титанической фигурой крупнейшего переводчика новоевропейской научной литературы Янь Фу (1854-1921). Он первым в Китае четко и недвусмысленно связал самоновейшую логическую проблематику с Ицзином. Иначе говоря, именно с его «подачи» проблема китайской логики предстала как проблема логического прочтения важнейшего канонического текста старого Китая, другими словами — как логика Ицзина.
Замечательное прозрение великого переводчика впоследствии получило поддержку и продолжение в работах знаменитого ученого, представителя нового, вестернизиро-ванного поколения китайской интеллигенции, Ху Ши (1891-1962). Его во многом спорная монография «Развитие логического метода в древнем Китае» (1922) обозначила рубеж между предысторией изучения китайской логики и собственно историей подобных разысканий. Настаивая на существовании «конфуцианской логики», Ху Ши зафиксировал решающее значении Ицзина в этой логике. Китайская логика, по его мнению, началась именно с Конфуция, которому китайская традиция приписывала значительную часть текстов, входящих в этот памятник.
Впоследствии неожиданное обнаружение логического измерения у поначалу выглядевших весьма неудобовразумительными позднемоистских писаний пробудило необычайный интерес к этим почти полностью забытым текстам и переместило интерес с далекого от понятности Ицзина, наполненного туманными афоризмами11 на моистское логико-эпистемологическое наследие. Инициированный этим внезапным смещением интереса перелом12 в исследованиях древнекитайской логики привел к курьезной ситуации с, так сказать, «жанровым» разделением одной и той же проблематики (логико-методологическое своеобразие китайской мысли) на, с одной стороны, исследования по истории китайской логики13, а с другой — на изучение собственно своеобразия китайского стиля мышления (сывэй моши — mode of thinking), представленного преимущественно в Ицзи-не14.
В итоге область поисков китайской логики надолго переместилась с Ицзина и связанной с ним философской и научной традиции на так называемую «протологику» (в терминологии А. С. Грэма) — логико-методологическое наследие софистов и поздних моистов. Тексты поздних моистов в конце концов утвердились в качестве наиболее пред-
почтительного кандидата на роль китайского «Органона»15. Тем самым выдвижение мо-изма в качестве преимущественного претендента на титул самобытной китайской логики, надолго (до восьмидесятых гг. прошлого века) отодвинула на задний план изучение логики Ицзина16
Наметившаяся еще в девяностые годы прошлого века положительная тенденция17, предвещавшая скорое окончание затянувшегося историографического недоразумения18, совсем недавно19 получил
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.