НемлеполЬ зовйнме, землеустройство è лйнджйф^ное планирование
УДК: 911.5
К СБАЛАНСИРОВАНИЮ АГРАРНОЙ НАГРУЗКИ НА ПРИРОДНЫЕ ЗОНЫ РОССИИ И МОДЕРНИЗАЦИИ СТЕПНОГО ЗЕМЛЕПОЛЬЗОВАНИЯ
С. В. Левыкин,
заведующий лабораторией агроэкологии и землеустройства, Институт степи УрО РАН, stepevedy@yandex.ru
В. П.Чибилёва,
старший научный сотрудник, Институт степи УрО РАН, stepevedy@yandex.ru
Г. В. Казачков
научный сотрудник, Институт степи УрО РАН, stepevedy@yandex.ru
Рассматриваются проблемы распределения аграрной нагрузки по природным зонам России, предлагается к обсуждению принципиальная схема ее сбалансирования. Обсуждаются проблемы степного землепользования, вносится ряд законодательных и землеустроительных предложений исходя из достижения аграрно-природоохранного компромисса и природоохранной специфики степей.
The Problems of the agricultural load distribution over natural zones of Russia are examined, the core scheme of balance is proposed to discussion. Problems of the steppe land use are discussed; legislation and land use initiations are proposed proceeding from the agriculture-conservation compromise and the conservation specificity of steppes.
Ключевые слова: степное землепользование, динамика структуры сельхозугодий, природные зоны, аграрная нагрузка.
Key words: steppe land use, agricultural lands structure dynamics, natural zones, agricultural load.
Анализ динамики структуры сельхозугодий по регионам России показывает, что основная земледельческая нагрузка с середины 1950-х гг. приходится на степную зону. Это обусловлено реализацией в XX веке как минимум трех целинных проектов. Два общеизвестные — это столыпинская аграрная реформа 1906—1910 гг. и советская целинная кампания 1954—1963 гг. После кратковременного спада аграрной активности в 2006—2010 гг. был реализован ряд государственных проектов и программ по развитию АПК, по своим проявлениям напоминающих очередную целинную кампанию. В настоящее время снова на степном юго-востоке страны в сжатые сроки распаханы крупные массивы залежных земель, в том числе вторичных степей. Данная тенденция сохраняется, объявлен курс на развитие экспорта зерна, прежде всего за счет вовлечения в оборот оставшихся залежей. В условиях меняющегося климата такая аграрная нагрузка может оказаться запредельной и превысить уровень конца 1980-х гг. Активно продвигаются аграрные законодательные инициативы, не столько стимулирующие сохранение почвенного покрова и интенсификацию земледелия, сколько принуждающие к распашке залежей. Предлагается увеличение налога на неиспользуемую пашню в несколько раз и сокращение допустимого срока пахотного неиспользования.
В случае принятия таких инициатив залежные земли, в том числе развившиеся на них вторичные степи — места обитания краснокнижных видов — окажутся вне закона. Данные законопроекты не предусматривают никакого различия между залежью в Центральной России со сравнительно высоким биопотенциалом и практически вторичной степью на юго-восточной периферии земледельческого ареала страны.
Вызывает определенное сомнение совместимость такого радикального консерватизма с провозглашенным курсом на устойчивое развитие страны, ее модернизацию, с задачами сохранения глобального биоразнообразия, прежде всего степного. В регионах степного Заволжья и Южного Урала наблюдается возрастание погодно-климатических и экологических рисков, связанных с климатическими изменениями, причем основной ущерб падает на зерновое хозяйство. Например, Оренбургская область в 2006, 2009 и 2010 гг. была охвачена июньской засухой, связанной с формированием и длительным существованием линейного стационарного антициклона. По данным Оренбургского Гидрометцентра в 2010 г. на юге Оренбургской области были побиты абсолютные рекорды летних температур, климатическая норма была превышена на 5—11 градусов. В 2010 г. в области было списано 1,8 млн га яровых культур, а валовой сбор составил 0,6 млн т или пятую часть от запланированного.
В этой связи актуальной становится разработка и реализация системы мер по адаптации к меняющимся погодно-климатическим условиям. В мировой практике, особенно в староосвоенных районах, широко практикуются различные схемы страхования погодных рисков [1]. В России, в связи с недостаточным развитием страхового бизнеса, на практике, ущерб от погодных аномалий признается форс-мажором с единственной эффективной защитой в виде компенсации потерь из бюджетных источников. Примером подобного подхода может быть государственная
поддержка зерновых хозяйств, страдавших от засухи в последние годы. Данный подход не предусматривает структурной модернизации и поэтому, по существу, не является адаптацией к изменениям климата, а ложится бременем на экономику страны и консервирует хозяйственную структуру, адекватную принципиально иным экономическим и природным условиям. Адаптацией, применительно к сельскому хозяйству России может быть только его структурная модернизация, связанная с уходом масштабного богарного земледелия из районов особого риска.
Острота и актуальность проблемы сохранения степей в современном мире признана авторитетными международными организациями. Глобальный экологический фонд (ГЭФ) в 2009 г. поддержал и в 2010 г. запустил проект «Совершенствование системы и механизмов управления ООПТ в степном биоме России» (сайт ПРООН). Проблемы степей Северного полушария вошли и в приоритеты МСОП. В 2010 г. этой наиболее авторитетной природоохранной организацией проведен ряд международных конференций по степям Голарктики, создана отдельная рабочая группа. Современные степные проекты, поддержанные авторитетными международными организациями, направлены на поиск возможностей сохранения степного биоразнообразия в условиях меняющегося климата и адаптацию хозяйственной деятельности в целях устойчивого развития [2]. Устойчивое развитие степных регионов невозможно без модернизации структуры сельхозугодий с уменьшением земледельческой нагрузки до научно обоснованных пределов.
В России данное направление теоретически достаточно разработано, но крайне мало примеров практического внедрения. Глобальная позитивная роль степных экосистем доказана не одним поколением российских ученых, но пока не нашла должного отражения как в земельном законодательстве, так и в аграрных проектах. В то время как признавалась особая ценность российс-
ких лесов, уязвимость тундры и пустыни, величие и рекреационный потенциал гор, степные экосистемы (природные) оставались вне закона, без должной опеки государства, и подлежали замене на агроценозы. Сохранение такого подхода и понимается нами как биомная дискриминация степей.
Степная зона по-прежнему рассматривается как основной земледельческий регион России, в то время как малообратимая потеря сельхозугодий в лесной зоне не расценивается как негативное явление в сельском хозяйстве и находит скорее позитивную оценку из природоохранных и рекреационных соображений. В степи же любое уменьшение сельскохозяйственной нагрузки, сокращение посевных площадей воспринимается как признак неблагополучия в сельском хозяйстве, отступления цивилизации с негативными социальными последствиями.
Проблемы степного землепользования особенно остры на юго-восточной периферии земледельческой зоны, в подзоне каштановых почв. Именно здесь степь наиболее уязвима, а земледелие наименее устойчиво. В то же время существуют альтернативы рискованному земледелию, на реализации которых должна быть построена модернизация сельского хозяйства. Анализ проблем их реализации показал, что их затруднительно решить в одном регионе, требуется поддержка на федеральном уровне, в частности законодательная. Необходимо отметить, что реализуемые аграрные проекты направлены на рост валовых показателей и не учитывают воздействие на зональные ландшафты и локальный климат. Сегодня остро необходима среднесрочная российская стратегия устойчивого развития сельского хозяйства, учитывающая степные проблемы.
Среди известных научных подходов к устойчивому развитию сельского хозяйства России можно выделить два основных направления: северный и южный вектора распространения земледелия. Устойчивость северного, или лесного, вектора обосновывалась более
чем достаточными водными ресурсами, отзывчивостью почв на внесение удобрений [3]. Устойчивость южного, или пустынного, вектора обосновывалась богатыми ресурсами инсоляции и тепла и особой отзывчивостью культур на рациональное орошение [4]. Оба вектора сходны в том отношении, что в основу устойчивости закладывался ведущий природный фактор, который необходимо дополнить созидательной деятельностью человека, выходящей за рамки чисто механической обработки почвы и повышающей биопотенциал освоенной территории. Такие подходы предполагали элементы управления притоком ресурсов в агроландшафты, выводящего их из-под зависимости негативных природных явлений. Для сельского хозяйства принципиальным является оптимальное увлажнение. Предполагается, что сельскохозяйственная деятельность сыграет роль мелиоратора ландшафта, повышающего его продуктивность.
Для бореальной зоны, по совокупности данных российских исследователей, принята оптимальная лесистость в пределах 30—50 %. При лесистости более 50 % климаторегулирующее влияние лесов становится избыточным [5—7]. При такой лесистости протекает процесс естественной мелиорации путем увеличения испаряемости, в то же время риск эрозии почв минимален, а агроландшафты устойчивы и продуктивны.
Основная проблема земледелия в аридных регионах — дефицит воды. Богарное земледелие делается невозможным, орошаемое требует доставки воды. Эта проблема всего столетие назад бывшая трудноразрешимой, вполне разрешима современными технологиями.
Ни одно из двух рассмотренных выше направлений развития не было в полной мере реализовано. Имело место быстрое и относительно малозатратное освоение накопленного почвенного плодородия, в основном степного. Для степной зоны принимались завышено оптимистичные оценки плодородия и климатических условий, что в сочетании с
равнинностью и открытостью степных ландшафтов способствовало избыточной концентрации богарног
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.