== ТОЧКА ЗРЕНИЯ
К ВОПРОСУ О "ЗАКАТЕ" КРУПНЫХ ГОСУДАРСТВ: PRAETERITUM ET PRAESENS*
© 2014 г. А. Мальцев
Систематизированы основные теоретические подходы к изучению процессов упадка крупных государств. Рассмотрены концепции, связывающие начало процессов социально-экономической деградации с институциональными, культурологическими и экзогенными факторами. На конкретных мирохозяйственных примерах иллюстрируется авторская гипотеза "упадка народов".
Ключевые слова: институты, деиндустриализация, мировая экономика, социально-экономический упадок, финансиализация, глобальное хозяйство, экономическое лидерство, США, Великобритания.
Статья поступила в редакцию 19.05.2014.
Современный обществоведческий дискурс базируется на однолинейной трактовке исторической динамики, исходящей из аксиоматического утверждения: "общество, достигшее определенных успехов в осуществлении урбанизации, индустриализации, распространении грамотности на какой-то стадии модернизации, на следующей ее стадии не может опуститься на более низкий уровень развития" [1]. Впрочем, подобные суждения можно встретить еще в "Энеиде" Вергилия, где высказывалась идея о получении потомками троянцев - римлянами - в награду от Юпитера "империи без сроков и пределов" [цит. по: 2, р. 28]. Спустя полторы тысячи лет аналогичную мысль озвучил автор концепции "Москва-Третий Рим", монах Спасо-Елеазаровского монастыря Филофей: "два Рима пали, третий - стоит и четвертому не бывать" [цит. по: 3, р. 146]. В свою очередь стремительное геополитическое возвышение Испании в золотом для нее XVI столетии позволило Карлу V также заявить о том, что "над моими владениями никогда не зайдет солнце" [цит. по: 4, р. 146]. В конце 1990-х годов А. Вал-ладао предсказывал: "XXI век станет американским столетием" [5, р. XI].
Между тем подобное эйфористическое видение будущего того или иного государственного образования препятствует формированию реальной картины эволюции мировой экономики,
МАЛЬЦЕВ Александр Андреевич, кандидат экономических наук, доцент Уральского государственного экономического университета, РФ, 620144, Екатеринбург, ул. 8 Марта, 62 (almalzev@mail.ru).
* Статья выполнена в рамках молодежного гранта Астанин-ского клуба Нобелевских лауреатов 2014 г.
которую можно представить как процесс непрерывной смены лидеров хозяйственного развития. Так, придерживавшийся циклично-волновой парадигмы развития Геродот в свойственной ему метафоричной манере предупреждал: "Знай же, что человеческие дела функционируют по кругу, соответственно, это не позволяет одним и тем же народам всегда процветать" [цит. по: 6, рр. 1112]. Другой выдающийся историк Полибий также полагал, что "государство пройдет через естественный цикл к своему упадку" [цит. по: 7, р. 74].
Даже в находившихся на пике своей геоэкономической мощи Соединенных Штатах отдельные эксперты ставили под сомнение возможность дальнейшего роста могущества экономики этой страны. Например, известный экономист, профессор Массачусетского технологического института Л. Туроу в 1988 г. задавался вопросом: "Почему Рим просуществовал тысячу лет, Британская империя - около двухсот, а мы (США - А.М.) буксуем уже через пятьдесят?" [цит. по: 8, р. 514]. Неудивительно, что на протяжении столетий задача, сформулированная в 1805 г. первым редактором "Богатства народов" У. Плейфером: "выявить общие причины, воздействующие как с внутренней, так и внешней стороны на крах государств" [9, р. 14], по-прежнему остается на повестке дня современных общественных наук.
I
Одна из наиболее распространенных интерпретаций хозяйственного упадка крупных держав объясняет его институциональными факторами. Так, еще Платон полагал, что государство, где "управление ориентировано на удовлетворение интересов власти, а не всего народа", не способ-
ствует "дружбе и единению" и поэтому "несовместимо с сохранением полиса" [цит. по: 10, p. 55].
Схожих воззрений придерживался арабский философ Ибн-Хальдун, известный, среди прочего, своей концепцией подъема и упадка династий, согласно которой "закат" государств предопределяют потеря обществом способности интегрировать разнородные интересы индивидов для достижения общего блага, а также рост непроизводительного потребления, ведущий к разгулу коррупции, усилению налогового гнета, затуханию инвестиционной активности бизнеса, что оборачивается "ослаблением цивилизации" и ее последующим покорением свободными от этих институциональных дефектов социумами [цит. по: 11, pp. 103-104].
Фактически эта же идея лежит в основе монографии "Почему нации терпят неудачу" американских профессоров Д. Асемоглу и Д. Робинсона. По их мнению, экономический провал того или иного государства объясняется торможением инновационного процесса, возникающих из-за мутации "инклюзивных институтов" (inclusive institutions), гарантирующих права собственности и позволяющих людям делать самостоятельный выбор, в "экстрактивные институты" (extractive institutions), дестимулирующие развитие и ориентированные на "изъятие доходов и богатств одной группы общества в пользу другой" [цит. по: 12].
С институциональным объяснением хозяйственной деградации ведущих стран по степени распространенности конкурирует культурологическое. Скажем, еще видный итальянский философ эпохи Просвещения Дж. Вико полагал, что все крупные государства начинают свое восхождение от примитивного к прогрессивному состоянию с "реалистичной и энергичной" ментально-сти, которая способствует росту благосостояния общества [цит. по: 13]. Однако с течением времени перенасыщение материальными благами ведет к падению нравственности, росту эгоизма и частнособственнических интересов, что расшатывает сложившуюся конфигурацию организационной структуры социума, тем самым инициируя "классовый конфликт между власть имущими и остальным обществом, который, в свою очередь, выступает первоосновой коллапса цивилизации" [14, p. 160].
Грядущий закат современного Запада профессор Гарвардского университета С. Хантингтон видел в "культурологическом суициде" - ослаблении трудовой этики и ее замещении культом развлечения и "потворства собственным желани-
ям", что резко осложняет задачу конкурирования с азиатскими цивилизациями, придерживающимися ценностей "семейной ответственности, трудолюбия, коллективизма и воздержанности" [15, рр. 108, 304-305]. С автором работы "Столкновение цивилизаций" солидарен его университетский коллега Н. Фергюсон, предсказывающий ослабление роли Западной Европы в мировой экономике, в том числе связанное с размыванием принципов протестантской религии и девальвацией ее сердцевины - "уникальной трудовой этики" [16], выступающей катализатором хозяйственного роста Старого Света на протяжении последних 500 лет.
Многие исследователи связывают упадок крупных стран с экзогенными факторами, не зависящими от институтов и сдвигов ценностных установок населения. Так, американский ученый У. Макнил полагает, что начало упадку Римской империи положили чума Антониана (165 г. н.э.) и последовавшие за ней в течение двух десятилетий эпидемии оспы и кори. Они вызвали двукратное сокращение численности населения государства, что резко осложнило задачу финансирования военных расходов и обслуживания громоздкого государственного аппарата, спровоцировав тем самым ускорение центробежных процессов [17].
В свою очередь профессора Гарвардского и Ил-линойского университетов Г. Уилли и Д. Шимкин объясняют коллапс классической цивилизации майя в У111-Х вв. выходом этого мезоамерикан-ского государства за пределы своей "экологической ниши". Дело в том, что в целях обеспечения продовольствием быстро растущего населения элитам пришлось, с одной стороны, интенсифицировать процесс вовлечения в хозяйственный оборот джунглей, вызвав нарушение равновесия с окружающей средой, с другой - резко увеличить налогообложение крестьянства, спровоцировав череду восстаний, что в совокупности привело к падению империи майя [18].
II
Вышеперечисленные концепции имеют явно выраженный односторонний характер и не способны дать удовлетворительную интерпретацию комплексным процессам "заката народов". Так, сторонники институционального подхода зачастую абсолютизируют значение отсутствия или ущемления политических прав населения, выставляя дефицит демократии главным "виновником" потери страной позиций в мировом хозяйстве. Между тем современные исследования
убедительно показывают, что "идея демократии -в смысле избирательных прав как необходимого условия роста - неверна" [19].
Более того, мировая экономическая практика богата примерами, когда демократизация политической среды при отсутствии или ослаблении институтов, обеспечивающих права экономических агентов, оборачивалась постепенным вытеснением страны на периферию глобальной экономики1. Например, Аргентина, занимавшая в 1913 г. шестое место в мировом рейтинге по ВВП на душу населения (3.8 тыс. долл.), опережая Францию, Германию и Нидерланды (3.5, 3.4 и 3.1 тыс. долл. соответственно) [21, р. 3], не смогла воспользоваться открывшимся перед ней в начале XX столетия "окном возможностей" для ускоренной модернизации и компенсировала возникшие макроэкономические проблемы политическими лозунгами "фундаментальных перемен", предполагавшими прежде всего расширение участия населения в политической жизни [22]. Это привело к череде отставок сменявших друг друга популистских правительств, затруднившей переход от аграрно-сырьевой к индустриальной модели развития, в результате чего к 1992 г. страна оказалась отброшена на 75-е место в мире по душевым доходам населения (2.6 тыс. долл.) [23].
Что называется "от обратного", одной лишь деформацией правовой надстройки, трудно объяснить относительный упадок таких институционально "образцовых" государств, как Великобритания и Нидерланды, поэтому, немного перефразируя Дж. Даймонда, признаем: "институты могут дать лишь 50% объяснения провалов государств" [24].
Концепции, авторы которых ищут истоки социально-экономической деградации стран в культурологической плоскости, также вызывают серьезные возражения. Скажем, сторонникам объяснения более чем семикратного снижения дол
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.