ИСТОЧНИКОВЕДЕНИЕ НАТАЛЬЯ АЛЕКСЕЕВНА СУСЛОВА
(Санкт-Петербург), соискатель кафедры истории России и зарубежных стран Республиканского гуманитарного института Санкт-Петербургского государственного университета, редактор лицензионного отдела издательства «Азбука-Классика»
К ВОПРОСУ ОБ ИСПАНСКО-БРИТАНСКИХ ДИПЛОМАТИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЯХ В 1814-1820 гг.
(ПО ДОНЕСЕНИЯМ Д.П.ТАТИЩЕВА)
История развития испанско-британских отношений в первой четверти XIX в. относится к наиболее слабо изученным проблемам в отечественной историографии. Данный вопрос рассматривается либо в контексте истории Испании и стран Латинской Америки, либо при исследовании внешней политики России в отношении Испании, латиноамериканских стран, Великобритании1. В зарубежной историографии он нашел более широкое освещение . Период с 1814 по 1820 гг., первый период абсолютистского правления Фердинанда VII, вызывает в последнее время повышенный интерес историков3. Документы, хранящиеся в российских архивах, позволяют дополнить уже известную картину событий. Имеются в виду депеши российского посланника в Мадриде в 1812-1820 гг. Дмитрия Павловича Татищева". Талантливый дипломат, пользовавшийся особым доверием испанского монарха, в своих донесениях в Петербург подробно описывал политическую и экономическую обстановку в Испании, а также ее отношения с другими государствами. Большое значение Татищев придавал испанско-британским связям, которые окрепли в годы войны за независимость 1808-1814 гг. Внимание России к Пиренейскому полуострову было обусловлено ее стремлением поддерживать в данном регионе стабильность и способствовать органичному вхождению Испании в созданную в 1814-1815 гг. «венскую систему».
В мае 1814 г. Фердинанд VII опубликовал манифест, содержание
которого свидетельствовало о возвращении Испании к старому порядку. В результате государственного переворота к власти пришли абсолютисты. Кортесы были распущены, конституция 1812 г. отменена. Сторонники либеральных преобразований подверглись преследованиям и репрессиям. Причины поражения революции состояли как в отсутствии единства в кортесах, ограниченности территории, на которой действовало конституционное законодательство, неэффективности ряда мер, особенно в области аграрной и финансовой политики, так и в непопулярности революционного правительства среди народа, его вере в «доброго короля», якобы способного восстановить страну после долгих лет разорительной войны. Народные массы поддержали Фердинанда VI! и не выступили в защиту кортесов. Британский посол Генри Уэлсли, наблюдавший торжественный въезд испанского короля в Мадрид, в донесении главе иностранного ведомства Р.Каслри сообщал об ажиотаже, вызванном возвращением монарха. Он отмечал: «...помимо жителей столицы, улицы были наполнены людьми, собравшимися со всех ближайших окрестностей», и «теми, кто сопровождал королевский экипаж»; «чернь» тянула карету «на протяжении всего пути от Аранхуэса до Мадрида -расстояние равное почти тридцати милям»5.
Восстановлению правления Фердинанда VII благоприятствовала международная обстановка. Еще в феврале 1814 г. на конгрессе в Шатильоне Великобритания, Россия, Австрия и Пруссия заявили о необходимости возвращения династии Бурбонов на испанский трон. Этот пункт являлся неотъемлемым компонентом послевоенного устройства Европы. Несмотря на признание, многие политические деятели рассматривали Кадисскую конституцию 1812 г. как документ радикального характера. Известно высказывание Р. Каслри, в котором подчеркивалось, что «лучше замедлить, чем ускорить действие этого самого опасного принципа», имея в виду «принцип свободы», распространившийся в некоторых странах, в том числе в Испании5. Он критиковал политику либералов, считая ее «якобинской» по
существу. «...Либералы, несмотря на то, что являлись антифранцузской партией с военной точки зрения, с политической оставались французской партией в ее худшем варианте» - заявлял Каслри в парламенте7. Кортесы представлялись ему «собранием Дон-Кихотов, которые сражаются с мельницами»8. Не менее критичным было отношение герцога Веллингтона, который осуждал кортесы за крайности аграрной политики и даже за отмену инквизиции, считая, что со временем этот институт исчез бы самостоятельно5. Таким образом, английские войска, находившиеся на территории Пиренейского полуострова с начала войны за независимость, поддержали контрреволюционный переворот.
Усиливая свои позиции на Пиренейском полуострове, Великобритания преследовала цель поддержать «равновесие сил» между государствами после разгрома наполеоновской империи. Ослабление франко-испанских связей и обеспечение легального допуска британских товаров на южноамериканский колониальный рынок являлось задачей британской дипломатии в Испании в 1814 г.
Основы союза Испании и Великобритании были заложены еще в 1808 г., когда восставшие против французов испанские провинции направили в Лондон своих представителей с целью добиться предоставления помощи. Заинтересованная в усилении антифранцузских настроений и в продолжении военных действий, палата общин потребовала от правительства принять решение об оказании содействия. На Пиренейский полуостров были направлены войска под командованием Артура Уэлсли, будущего герцога Веллингтона. 14 января 1809 г. Верховная хунта Севильи заключила с Великобританией соглашение, которое обеспечивало не только взаимодействие англо-португальской и испанской армий, но и финансовую поддержку. Послом был назначен Хукхэм Фриер (ИоокЬаш Бгеге), которого уже летом 1809 г. сменил старший брат Артура Уэлсли, Ричард Уэлсли. Тогда же в Испанию в качестве секретаря дипломатической миссии отправился младший брат Генри Уэлсли, которому суждено было возглавлять британское
посольство с декабря 1809 по 1822 гг.10
Несмотря на союз, между Испанией и Великобританией сохранялись глубокие противоречия. Еще в 1810 г. британские дипломаты стали добиваться привилегий в торговле с испанскими колониями. Незаинтересованность кадисских торговых кругов в конкуренции со стороны экономически сильного государства11, острый финансовый голод, утоление которого возможно было не только через получение иностранных займов, но и посредством сохранения монополии на торговлю с колониями, оказали влияние на позицию испанских политиков, которые отказались идти на уступки. Когда в 1810 г. А.Уэлсли предложил обсудить вопрос о посредничестве Великобритании в конфликте между Испанией и ее колониями, кортесы, стремясь оградить свои интересы от иностранного вмешательства, отклонили и это предложение.
Не менее важной проблемой, разрешения которой добивались британские политики, была отмена работорговли. В 1811 г. Г.Уэлсли предпринял усилия, направленные на то, чтобы данный вопрос обсуждался в кортесах, однако и здесь испанцы не пошли на уступки. Они отказались вносить изменения в сферу деятельности, обеспечивавшую страну дополнительными доходами. Кадис не был заинтересован в обострении отношений с Кубой, экономическое благосостояние которой зависело от ввоза рабов с африканского побережья. Кроме того, во время войны за независимость кубинские плантаторы сохранили верность метрополии и продолжали поставлять колониальные товары. Вплоть до 1814 г. англичане не возобновляли свои требования.
Казалось, ситуация изменилась после возвращения Фердинанда VII. Уже5 июля 1814 г. в благодарность за содействие король подписал с Великобританией союзный договор, в августе того же года дополненный рядом статей. В обмен на обещание Лондона запретить продажу оружия «инсургентам», т. е. сторонникам независимости испанских американских колоний от власти метрополии, Мадрид принимал на себя обязательства: 1) не заключать с Францией договоров, подобных «Семейному пакту»12; 2) в случае установления режима свободной
торговли колоний с другими странами предоставить Великобритании привилегии; 3) признать принцип «несправедливости и бесчеловечности»
13
работорговли и необходимость принятия мер по ее прекращению13. Соглашаясь идти на уступки, Фердинанд VII рассчитывал на финансовую поддержку, а также планировал поднять с помощью англичан международный престиж страны, что было особенно актуально накануне и в ходе Венского конгресса. В апреле 1815 г. король преподнес британскому принцу-регенту орден Золотого Руна.
Однако вскоре противоречия, обнаружившиеся еще в период войны за независимость, проявились с новой силой. Причину данного явления пытался выявить российский посланник Д. П. Татищев.
Весной 1814 г., еще до прибытия в Мадрид, Татищев в депеше на имя императора Александра I, сообщая о положении в Испании, коснулся состояния испанско-британских отношений. Он отмечал, что «...в целом, в их взаимоотношениях обращает на себя внимание не только отсутствие симпатии, но, более того, наличие постоянно растущего чувства досады и недоверия. Подобное нарушение гармонии возникает из ревности, которую вызвали в Испании приписываемые англичанам бесчестные действия, направленные на то, чтобы добиться доступа к испанским колониям, а также из неблагоприятного впечатления, произведенного дурным поведением их войск во время отступления из Бургоса и взятия Сан-Себастьяна»14.
Подробный отчет о деятельности британской дипломатической миссии в Мадриде в конце 1814 -начале 1815 гг. Татищев представил в Петербург 13 (25) января 1815 г. «Усилия английского посла направлены на решение трех различных задач, которые, по-видимому, все же занимают его в равной степени. Первая и самая важная - заключить выгодный торговый договор. Вторая преследует цель добиться аннулирования дополнительных статей мирного соглашения между Испанией и Францией, касающихся коммерческих отношений. Третья-добиться окончательной отмены работорговли, на чем настаивают английские филантропы, и отчего в
значительной степени зависит личная популярность сэра Генри Уэлсли в его
гр и и
собственной стране». Татищев осуждал тактику действий британского посла, направленную на достижение позитивного результата. По его словам, это были «все средства, допускаемые в дипломатической сфере». Он писал, что Уэлсли «не чуждается путей и
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.