ИЗ ИСТОРИИ СЛАВЯНОВЕДЕНИЯ
Славяноведение, № 4
© 2004 г. М.Ю. ДОСТАЛЬ
КАФЕДРА ИСТОРИИ ЮЖНЫХ И ЗАПАДНЫХ СЛАВЯН МГУ НАКАНУНЕ И В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ
(К 65-летию основания)
Кафедра истории южных и западных славян на историческом факультете МГУ начала функционировать с сентября 1939 г. (см.: [1-8]. Этому предшествовала полная драматизма борьба за право славяноведения быть включенным в число дисциплин гуманитарного профиля, преподававшихся в советских вузах [9].
В литературе вопроса до недавних пор просто констатировалось, что В.И. Пичета "в 1939 г. возглавил кафедру" или ему было поручено руководство кафедрой. Первым документальным подтверждением ее существования признавалась докладная записка В.И. Пичеты декану исторического факультета А.Д. Удальцову от 9 мая 1939 г. и выписка из протокола о заседании Ученого совета исторического факультета МГУ от 11 мая [4. С. 180183]. Наиболее основательно освещен вопрос об образовании кафедры в статье А.Н. Горяинова "Славяноведение на историческом факультете МГУ (1934-1941 гг.)", где было показано, что с самого начала восстановления исторического факультета МГУ в 1934 г. его преподаватели уделяли некоторое внимание истории южных, западных и восточных славян, готовили дипломников и аспирантов по славистическим темам [8. С. 28-32]. В монографии Е.П. Аксеновой указывалось, что к концу 1930-х годов созрели объективные предпосылки для создания кафедры истории южных и западных славян [9. С. 219]. Думается, что такие предпосылки в определенной мере существовали уже с момента образования факультета, после закрытия Института славяноведения АН СССР в Ленинграде (1931-1934), но не было субъективной составляющей. Не было человека, обладавшего широкой эрудицией, крупного специалиста в области истории славян, пользовавшегося высоким научным авторитетом и обладавшего талантом организатора. Таким человеком смог стать В.И. Пичета (1878-1947), вернувшийся из ссылки в Вятке и Воронеже в Москву в 1935 г. и начавший преподавание в МГУ в 1938 г. В.И. Пичета, человек энциклопедических знаний и эрудиции, к тому времени был известен как крупный специалист по истории Польши и Литвы, опытный профессор (преподавал в Московском университете, на Высших
Досталь Марина Юрьевна - канд. ист. наук, старший научный сотрудник Института славяноведения РАН.
женских курсах, в Белорусском государственном университете) и организатор науки (до своего ареста в 1930 г. и ссылки в 1931 г. был ректором БГУ, имел большие заслуги в организации архивного дела в СССР). Известно, что в МГУ он получил возможность с декабря 1938 г. читать на кафедре истории СССР спецкурс по истории Украины и Белоруссии с древнейших времен до конца 1860-х годов, где большое внимание уделялось украинско-польским и белорусско-польским связям [8. С. 32]. Вероятно, он не раз задумывался о создании славистической кафедры в МГУ. При этом он хорошо понимал, что в традиционной филологической форме в условиях, когда славянская филология была обвинена в пособничестве фашизму и контрреволюции, а специалисты-слависты попали в списки "врагов народа" и белоэмигрантов [10-13], возрождение этого направления университетской славистики в СССР будет невозможно. С новым политическим обоснованием целесообразно было реанимировать остававшуюся долго в тени славянской филологии историческую славистику. Тем более, что именно она могла дать необходимые основания для борьбы с фашистской идеологией, которая до заключения пакта Молотова-Риббентропа была одной из центральных тем официальной пропаганды. Не следует забывать о порабощении ряда славянских стран фашистской Германией. Недаром в декабре 1938 г. В.И. Пичета писал: "Для того, чтобы разобраться в современной политической ситуации, мы должны быть достаточно хорошо осведомлены в основных моментах истории южных и западных славян" (цит. по: [14. С. 38]).
В.И. Пичета выступил инициатором создания кафедры и сумел заручиться поддержкой весомых в научном и административном отношении коллег на факультете. Именно он раньше других понял, что в конце 1930-х годов в связи с фашистской оккупацией славянских стран славянская тема становится особенно важной, но возрождать следует не весь комплекс славистических дисциплин (как это пытался сделать Н.С. Державин), а лишь его историческую часть, менее скомпрометированную в глазах научной общественности и властей, более подверженную политизации и внедрению марксистской методологии. Видимо, это обстоятельство нашло понимание при обсуждении вопроса об образовании новой кафедры в ректорате МГУ, в Наркомпросе и в вышестоящих партийных органах. К сожалению, нами пока не найдено таких установочных документов в университетских и партийных архивах (в последних -ввиду закрытости фондов). Как нам удалось установить, первое упоминание о кафедре истории южных и западных славян в документах архива МГУ относится к 23 апреля 1939 г. Тогда в НКП РСФСР, неназванному начальнику ГУВУЗа за подписью и.о. ректора МГУ В.В. Потемкина была отправлена докладная записка, где сообщалось, что "в связи с дальнейшим ростом и развитием отдельных кафедр Дирекция МГУ просит возбудить ходатайство перед ВКВШ" об утверждении ряда структурных изменений в МГУ. На историческом факультете просили утвердить в составе факультета четыре новые кафедры - археологии, этнографии, истории материальной культуры и истории южных и западных славян. Было помечено, что по первым трем кафедрам "принципиальное согласие ВКВШ имеется" [15. Ф. 1609. Оп. 2. Д. 114. Л. 37]. (Докладная записка о них посылалась в ВКВШ еще 27 января 1939 г.) Следовательно, решение об организации кафедры славяноведения созрело между январем и апрелем 1939 г. Примечательно, что при окончательном решении
об организации названных кафедр на факультете на майском Ученом совете кафедра истории материальной культуры не значилась.
Не случайно, что первый известный сейчас и опубликованный материал о кафедре "Докладная записка В.И. Пичеты декану исторического факультета МГУ И.Д. Удальцову" от 9 мая 1939 г. производит впечатление документа, который обосновывает не предполагаемое, а уже состоявшееся решение. Об этом свидетельствует, в частности, уже начало записки: "Исторический факультет Московского государственного университета, открывая на факультете первую в Советском Союзе кафедру славяноведения, естественно, должен так ее организовать, чтобы она рядом с научно-исследовательской и педагогической работой могла бы заняться подготовкой кадров молодых советских славяноведов-исследователей" [4. С. 180].
Судя по записке, В.И. Пичета мыслил заложить долговечное основание для будущей работы кафедры. Самые трудные вопросы, которые предстояло решить - обеспечение ее кадрами квалифицированных преподавателей по истории славян и славянских языков, подготовка учебных пособий и формирование специальной библиотеки. (Примечательно, что именно эти задачи решали более 100 лет назад первые университетские преподаватели славяноведения в России [16. С. 81-101]).
Штаты новой кафедры, по замыслу В.И. Пичеты, должны были составлять не менее семи человек. Зав. кафедрой - профессор, профессор по истории Чехии, доцент по истории южных славян, четыре преподавателя славянских языков [4. С. 182-183].
Возглавить кафедру предполагал сам Пичета. Он же брал на себя чтение курса по истории Польши. Курс истории Чехии он предложил читать крупному чешскому историку и историку культуры З.Р. Неедлы (1878-1962), бежавшему из занятой фашистами Праги и 1 апреля 1939 г. прибывшему в Москву [4. С. 57]. "Он не владеет пока блестяще русским языком, - говорилось в записке, - но говорит на нем довольно свободно, хотя и с большим акцентом. Усвоить русский язык для пр. Неедлы не составит больших затруднений. З.Р. Неедлы, автор ряда трудов по истории Чехии и двухтомной биографии Ленина, третий том которой был сдан в печать почти накануне захвата Чехословакии фашистами" [4. С. 180]. Труднее было дело с преподаванием истории южных славян. Кандидатура единственного в Москве специалиста по южнославянским языкам А.М. Селищева, видимо, Пичету не устраивала по двум причинам - он был лингвистом, представителем оклеветанной в СССР славянской филологии, к тому же только что вернувшимся из ссылки. Возможно, были и какие-то личные мотивы. Таким образом, привлечение репрессированного филолога-слависта могло скомпрометировать вновь создаваемую кафедру. Но выбирать было почти не из кого. Для чтения курса по истории Болгарии он предполагал пригласить доцента МИФЛИ С.А. Никитина, также отбывшего ссылку. Он, по словам В.И. Пичеты, "занимался историей Болгарии и ему знаком болгарский язык". К чтению курса по истории Сербии он намеревался привлечь так же подвергшегося репрессиям академика Ю.В. Готье, читавшего подобный курс до революции в университете и на Высших женских курсах в 1911-1917 гг. В штате кафедры предполагалась должность доцента по истории южных славян, следовательно, профессора Готье и Селищев могли быть приглашены только для чтения отдельных курсов.
Четыре штатные единицы должны были составить преподаватели чешского, польского, болгарского и сербского языков, с нахождением которых Пи-чета не предполагал затруднений, вероятно, рассчитывая на политэмигрантов, работавших в Москве.
В качестве первоочередной задачи кафедры Пичета предлагал объявить о приеме в аспирантуру по специальностям "история южных славян" и "история западных славян".
Для обеспечения студентов учебными пособиями Пичета наметил подготовить в 1939-1940 гг. сборники документов по истории южных славян (ч. 1) и западных славян (ч. 2) с текстами, небольшим словарем и комментариями для практических занятий по истории славян, где тексты будут даваться в латинском подлиннике и переводах, а греческий будет опущен. (В распоряжении студентов-славистов были учебник "буржуазного" историка М.К. Любавского "История западных славян" (М., 1918), отдельные главы в учебнике "История средних веков" (М., 1938. Т. 1), в хрестоматии по истории средних веков 1935 г. и готовящейся к печати "Истории СССР".) Писать учебники предполагалось в сотрудничестве с кафедрам
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.