Какая модернизация и какой капитализм
нужны России?
В. Г. ФЕДОТОВА, В. А. КОЛПАКОВ, Н. Н. ФЕДОТОВА
Модернизация и капитализм - термины, вошедшие в научный, политический и повседневный дискурсы. Неоднозначность этих терминов не устранима ввиду долговременного существования обозначаемых ими явлений, их собственной эволюции и многообразия стран, в которых они были воплощены. В данной статье мы показываем значение двух теорий, объясняющих капитализм, капиталистическую экономику и модернизацию, для понимания этих процессов в России - концепции Ф. Броделя и концепции эксполярной, неформальной экономики.
Modernization and capitalism - are the terms employed in the scientific, political and everyday discourse. The ambiguity of these terms can not be overcome due to long-term existence of phenomena designated by them, their own evolution and diversity of countries in which they were implemented. The paper is focused on the significance of the two theories of capitalism, capitalist economy and modernization for the understanding of these processes in Russia - the concept of F. Braudel and the concept of expolar (informal) economy.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: капитализм, модернизация, экономика, повседневность, рынок, эксполярная экономика, неформальная экономика, история капитализма.
KEY WORDS: capitalism, modernization, economy, everyday life, market, expolar (informal) economy, history of capitalism.
Что объясняет и чего не объясняет в развитии России концепция Броделя?
Французский историк Ф. Бродель пытался построить концепцию капитализма и перехода к нему применительно к средиземноморскому первому очагу капиталистической экономики, и многие выводы для России являются своего рода аллюзиями, поскольку российский капитализм вдохновлялся либеральной доктриной, в России практически отождествившей капитализм с рынком, в отличие от средиземноморского, выращивающего себя на уже имеющемся рынке, ремесленничестве и пр.
Отметим, что теория капитализма Броделя строится на основе различения материальной и экономической жизни: "Между "материальной жизнью" (в смысле самой элементарной экономикой) и экономической жизнью располагается поверхность их контакта... в тысячах неприметных точек - рынках, ремесленных мастерских, лавках. Такие точки суть
© Федотова В.Г., Колпаков В.А., Федотова Н.Н., 2013 г.
одновременно и точки разрыва: по одну сторону лежит экономическая жизнь с ее обменами, деньгами, с ее узловыми точками и средствами более высокого уровня - торговыми городами, биржами и ярмарками, по другую - "материальная жизнь", не-экономика, живущая под знаком неотвязно ее преследующей самодостаточности. Экономика начинается с порогового уровня меновой стоимости" [Бродель 2006 II, XIII]. Бродель показывает, что экономику в конкретном обществе надо рассматривать как целостную иерархическую структуру, каждый из слоев которой прорастает друг в друга: "нижний "этаж" "не-эконо-мики", своего рода гумусный слой, где вырастают корни рынка, не пронизывая, однако, всей его массы. Этот нижний "этаж" остается огромным. Выше него, в зоне по преимуществу рыночной экономики, множились горизонтальные связи между разными рынками; некий автоматизм обычно соединял там спрос, предложение и цену. Наконец, рядом с этим слоем или, вернее, над ним зона "противорынка" представляла царство изворотливости и права сильного. Именно там и располагается зона капитализма по преимуществу, как вчера, так и сегодня, как до промышленной революции, так и после нее" [Бродель 2006 II, 217]. Примечательным в позиции Броделя является признание рынка необходимым, но недостаточным условием формирования капитализма. Он восхищается рынками, ярмарками всех эпох, но капитализм - это система властвования и создания монопольных ограничений, включающая рынок, но и противостоящая ему. В полном соответствии с этим мы видим, что в российских условиях призыв к либеральной экономической политике обернулся монопольной и государственно-монополистической политикой бывших неолибералов, что доказало невозможность или по крайней мере чрезвычайные трудности капитализма, взявшегося "ниоткуда". Те, кто еще стоит на неолиберальных позициях в России, сегодня говорят не о капитализме, а о политике.
Понимание капитализма Броделем имеет отношение к сегодняшней России. Самому распространению рынка должны способствовать некоторые факторы - географические, демографические, сельскохозяйственные, промышленные, торговые. Рыночная экономика везде одинакова, везде основа любого общества, считает Бродель. Но она - необходимое, но недостаточное условие капиталистического развития. В России к моменту ее либеральной трансформации, представлявшейся как модернизация, в 1990-е г. практически отсутствовал развитый гумусный слой, который является по Броделю, предпосылкой капитализма - действующие семейные хозяйства, надомные работники, мелкие хозяйства, с несколькими работниками, мелкие мануфактуры и частные предприятия и пр. вплоть до промышленных предприятий среднего и крупного размера, ставших новым явлением в производстве с XVIII в. Гумусный слой - не только предпосылка капитализма, но и то, что монополия капитализма стремится подавить. Однако, когда гумусный слой мал, как было в России, капитализм в большей мере произрастает на месте, оставшемся от социалистической общественной собственности и государственного регулирования, он возникает в качестве нового "противорынка", "царства изворотливости и права сильного", что и произошло в России 1990-х.
Понять это Бродель помогает нам методологически, но не в плане полной аналогии со средиземноморским очагом капитализма. Как вся экономика в обществе не может быть сводима к одному промышленному слою, хотя и непрерывно разрастающемуся и занимающему доминирующее в развитых странах положение, так и рынок не является определяющим для понимания экономической жизни, поскольку "он не представляет ни совокупности всей экономической деятельности, ни даже строго определенной стадии ее эволюции" [Бродель 2006 II, 212]. Для Броделя экономическая жизнь сращена со структурами повседневности. В современных обществах экономика также не ограничивается только производством, она распределена среди многих сфер, имеет, в том числе и упомянутый гумусный слой. В России этот гумусный слой сегодня огромен. Возник теперь и собственник, которого не было в 1990-е г. И сегодня полное представление о хозяйственно-экономической жизни общества может быть получено только с учетом многообразия ее проявлений.
Возникновение капитализма на Западе рассматривалось многими как рационализация, обуздывающая страсти постфеодальной эпохи после выхода из средневековья, когда
жизнь по правилам перестала существовать [Косарева 1997]. Кипение страстей было таким, что современники не верили в возможность выкарабкаться из хаоса, подобно тому, как слабо верили в это люди в России после Октябрьской революции и в революционные ("Иного не дано") 1990-е г. Как только капитализм укрепился после средневековья, наступила эпоха "расколдовывания" (М. Вебер), "прогрессивного разложения магического взгляда на мир" [Хиршман 2012, 192]. Это пугало и разочаровывало отсутствием "страстного притяжения" (Ш. Фурье), наступившим "отчуждением" (К. Маркс), "подавлением либидо" (З. Фрейд). "Во всех этих эксплицитных и имплицитных критических выпадах в адрес капитализма есть лишь очень смутное осознание того факта, - пишет выдающийся американский экономист А.О. Хиршман, - что прежняя эпоха, мир "целостной человеческой личности", насыщенный страстями, казался его современникам угрозой, требовавшей максимально быстрого устранения" [Хиршман 2012, 192]. Россия пережила множество страстей в своей истории. Революционные страсти Октябрьской революции начали изживаться после Великой Отечественной войны и окончательно исчезли в 1960-е г., не произведя особой рационализации. "Вечно бабье", приписываемое России в публицистике, "взыграло" новыми страстями в эпоху перехода к капитализму вместо того "усмиряющего начала " рационализации, которое приобретали с помощью капитализма народы Западной Европы: возобладали не экономические интересы, а страсти. Русским присуща чрезвычайно активная рефлексия, бросающая их от самовозвеличения к самоуничижению и обратно. Это - творческая черта, которая, однако, противостоит рационализации. Культура народа оказалась фундаментально значимой в процессах модернизации, взявшей за основу своего развития в 1990-е гг. догоняющую Запад модель модернизации и переход к капитализму.
Бродель впервые ввел понятие "мир-экономика" или "мироэкономика" и "историческая долговременность" путем обобщения географически-временных особенностей Средиземноморья как специфического мира раннего Нового времени. Он уточнил использование таких понятий, как "рынок", "капитализм", "разные скорости развития", "цивилизация", "ядро - периферия". Он предпочитал говорить не об обществах, а о социо-экономиках - "одни - с рабством, другие - с сервами и сеньорами, третьи - с деловыми людьми и предкапиталистами" [Бродель 2006 I, 522], четвертые - с капиталистами, если продолжить его логику. Бродель разделял взгляды Маркса, что владение средствами производства, землей, судами, станками и пр. дает преимущества в преобладании над людьми, которые этого не имеют. Но отношений общества и экономики для развития капитализма было недостаточно. Здесь большую роль играло государство.
С чего же начинается капитализм согласно Броделю? Над "материальной жизнью" -первым этажом - надстраивается, говорит Бродель, - второй этаж - экономика, а над ним третий этаж - капитализм. Он отмечает, что термин "капитализм" появляется достаточно поздно, в начале XX в., но время рождения явления, которое он описывает, 1400-1800 г. и что капитализм - это не только экономика, но все то, что сопутствует ее становлению и окружает ее - Столетняя война, Возрождение, гуманизм, Реформация и пр. Таких предпосылок в незападных странах не было. А именно они сделали модернизацию Запада - его переход к современности естественно-историческим процессом, чего не произошло в России и требовало модерниза
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.