ФИЛОСОФИЯ И ОБЩЕСТВО
Ключи к современности -в сдвигах методологии
В.Е. КЕМЕРОВ
Автор показывает, что сдвиги в методологии обществознания являются важным элементом изменений в социальном процессе. Анализ этих сдвигов помогает понять современность через трансформации структур и связей социальных и гуманитарных наук.
The author shows that shifts in methodology of social sciences are the important element of changes in social process. The analysis of these shifts helps to understand the modernity through transformations of social sciences and humanitarian knowledge.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: Кризисы и "повороты" в обществознании, микро- и макроанализ, две модели социальности, социальный хронотоп, динамика методологии, современность.
KEY WORDS: Crises and "turns" in social science, micro- and macroanalysis, two models of a sociality, social chronotop, dynamics of methodology, modernity.
Повороты, кризисы, сдвиги
В последнее десятилетие в публикациях по философии и обществознанию то и дело появляются призывы осуществить какой-нибудь "поворот" в общественной науке или во всем движении обществознания. Одни авторы призывают повернуть к какой-то заглавной теме, например, повседневности или коммуникации [Штомпка 2009]; другие - перестроить обществознание по меркам какой-то дисциплины: феноменологии, психологии, антропологии [Прохорова, 2009]. Обсуждается в различных тональностях особая терминология - например, "экономический империализм" [Либман 2010; Полтерович 2011], указывающая на возможность вторжения одной общественной дисциплины на территории других. Казалось бы, намечены новые методологические перспективы, которые осталось подкрепить работами, дающими им реальное обоснование...
Но эти призывы, надо заметить, включены в обсуждения многочисленных "кризисов" дисциплин обществознания, причем обсуждений, начавшихся, по крайней мере, с 70-х гг. прошлого столетия [Гоулднер 1971; Эксле 2001; Буравой 2009; Розин 2010].
Иногда речь идет о кризисе тех самых дисциплин, на основе которых предлагается совершить перспективные "повороты". Если добавить многочисленные и, уже можно ска© Кемеров В.Е., 2014 г.
зать, традиционные заявления о конце истории, культуры, человека, о смерти социальности, субъекта и т.п., возникает довольно странная картина. Пестрота и фрагментарность обществознания проявляется не только в несогласуемости предметов, но и в разнонаправ-ленности методологических программ, их мировоззренческом и моральном пафосе.
В чем ощущение проблемы? За поворотами и кризисами скрывается глубинное изменение знания об обществе. Оно обусловлено сдвигами в структурах социальности, появлением новых сил и форм, определяющих эти структуры. Но предлагаемая общест-вознанием совокупность методологических и мировоззренческих ориентиров не может системно выразить эту динамику. И не может она этого сделать, прежде всего из-за традиционных представлений, проявившихся в моделировании дисциплинарных предметов и методологий. Поэтому, видимо, и образуются отдельные дисциплинарные "прорывы", поэтому же, наверное, переживание динамики бытия на дисциплинарном уровне описывается в кризисной форме.
Возможно и такое предположение: необобщаемые заявления о деструкции социальности являются фрагментарными свидетельствами процессов ее трансформации.
Фрагментарность подобных суждений тогда есть указание на несоразмерность представлений о социальном и процессов человеческих взаимосвязей, на неадекватность методологических средств режиму воспроизведения социальности, на неотрефлектирован-ность философской и социально-гуманитарной позиции, с которой выносится приговор социальности.
Микро и макро
Одной из попыток ликвидировать это несоответствие является эволюция взаимосвязи микро- и макроанализа в трактовке социальности.
Микросоциология заявляет о себе в конце 20-х гг. прошлого столетия как попытка смягчить натурализм позитивистских схем, а затем и сделать более гибкими Большие модели вроде структурно-функциональной концепции общества (Т. Парсонс). Недаром на первых порах микросоциальный подход определяли по ведомству социальной психологии.
В этом же направлении развиваются и теории социального действия (М. Вебер и его последователи), возвращающие социальный анализ к взаимодействиям людей, в которых они проявляются не как вещи, а как носители специфически человеческих и общественных качеств.
Но на этой стадии (вплоть до 60-х гг. ХХ столетия) микросоциальный анализ остается добавкой к Большим теориям общества. Макросоциология и микросоциология - это пока разные дисциплины. Т. Парсонс вводит социальное действие в корпус своей теории, сохраняя ресурсы для дальнейшего ее обогащения. Но в его трактовке социальность действия заключается в том, что индивиды, взаимодействуя, адаптируются к господствующим нормам и стандартам. Это послужило впоследствии одной из важных причин для методологической критики и обвинений в конформизме.
Усиление позиций микросоциального анализа связано с попытками концептуального рассмотрения социальных индивидов как субъектов социальности. Характерен призыв Джорджа Хоумэнса "Вернуть людей в теорию" [Хоумэнс 1964], поддержанный позже социальными феноменологами, этнометодологами, социологами и социальными философами. Но что это значит: вернуть людей в теорию? Это значит, что микросоциальный анализ перестает быть добавкой к макросоциальному, а оказывается "внутри" макросоци-альных схем, придавая им живость, гибкость, историчность, индивидную субъектность. А это, между прочим, значит и предел рассмотрения больших социальных структур как над-индивидных, сверх-индивидных, квазиприродных образований. Вот как это объясняет Э. Гидденс: «Говоря о том, что структура представляет собой "виртуальный порядок" отношений преобразования, мы подразумеваем, что социальные системы, как воспроизводимые социальные практики, обладают не "структурами", но "структуральными свойствами", а структура как образец социальных отношений, существующий в определенное
время и в определенном пространстве, проявляется посредством подобных практик и как память фиксирует направление поведения компетентных субъектов деятельности» [Гид-денс 2003, 59].
Конечно, макросоциальный анализ сохраняет свое значение общей рамки для соотнесения различных социальных систем и их динамики. И в этом смысле прав Н.С. Розов, энергично защищающий его позиции [Розов 2009]. Но он зря иронизирует по поводу деконструкции. Деконструкция означает и реконструкцию и прояснение смыслов и значений того же макросоциального анализа. Словесная конструкция остается той же, а смысл ее меняется. Макросоциальный анализ более не фокусируется на больших структурах самих по себе. Выявляя динамику этих структур, он неизбежно включает в себя микроанализ. Но это означает, кроме прочего, что макросоциальный анализ вступает в тесный контакт с макроисторическим анализом [Тевено 2006]. Следовательно, провозглашенное некогда деление на социальную статику и социальную динамику утрачивает смысл. Это легко зафиксировать, но нелегко воплотить в инструментарии исследования, ибо речь уже не об отдельных аспектах методологии (соотношении микро и макро), а об изменении способов моделирования общества и работы с этими моделями [Кемеров, 2006а].
Две модели социальности
Теоретические вопросы определения системы общества все заметнее сопрягаются с практическими интересами. Нужно ли систему общества рассматривать в перспективе сохранения ее структуры или в перспективе ее изменения, две перспективы дадут две разные модели: функциональную и трансформационную; модель сохранения и модель изменения (сами схемы сохранения в этих моделях будут выглядеть различно).
Вопросы определения системы общества перестают быть только логическими; сама возможность общества как системы оказывается в зависимости от процессов его воспроизведения, изменения, развития и от субъектов, реализующих эти процессы. Различные картины общества рассматриваются как вариации системных его представлений. В плане историческом и типологическом они сопоставляются как картины обществ предшествующих и общества современного. В плане практическом они могут трактоваться как разные модели использования и развития человеческих ресурсов в качестве ресурсов сохранения и развития общества.
По первой модели общество существует как особая форма, не зависимая от бытия человеческих индивидов. Представляется нормальным мыслить общество как вместилище для людей; люди заполняют его "помещения", разделяются его перегородками, связываются его законами; и все эти структуры, разделяющие и связывающие людей, можно трактовать и использовать так, как будто люди не влияют на их воспроизводство и изменение. Конечно, в этой концепции предполагается использование людей для обслуживания структуры общества, ее сохранения и обновления. Но индивиды и их сообщества учтены в этой концепции не в их специфическом бытии, разнообразии и особенностях, а как сырье и энергия, необходимые для возвышающегося над ними и действующего у них за спиной общества.
Если позаимствовать терминологию у К. Маркса, можно сказать, что в этой модели общество выступает в твердой форме условий и результатов, а сами индивиды с их деятельностью оказываются только моментами этого процесса. На практике это означает, что структуры общества поглощают жизнь и деятельность людей. В теории эта методология производит квазиприродные картины и схемы общества, где социальные формы представлены как натуральная обстановка жизни людей, а сами люди как природная сила, адаптированная к этой обстановке. Логика человеческих взаимодействий оказывается логикой вещей. В соответствии с этой логикой люди и вещи сравниваются друг с другом, подчиняются неким общим стандартам. Многомерное разнообразие сводится к однородному множеству, а динамика - к геометрии1. Процедуры сравнения и сведения освобождают отдельных людей и отдельные вещи от их своеобразия, зато создают надежные предпосылки для сложения абстрагированных качеств в некую полезную сумму. Так на первом пла-
не оказывается форма простой кооперации, в рамках которой реализуется экст
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.