научная статья по теме КОММУНИКАЦИЯ И ДИАЛОГ В НАУКЕ И ЗА ЕЕ ПРЕДЕЛАМИ Комплексные проблемы общественных наук

Текст научной статьи на тему «КОММУНИКАЦИЯ И ДИАЛОГ В НАУКЕ И ЗА ЕЕ ПРЕДЕЛАМИ»

ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ И СОВРЕМЕННОСТЬ

2004 • < 5

ДИАЛОГ В НАУКЕ И ОБЩЕСТВЕ

В.Г. ФЕДОТОВА

Коммуникация и диалог в науке и за ее пределами

XXI Всемирный философский конгресс "Философия перед лицом мировых проблем"1 (Стамбул, 2003) внешне более походил на конгресс политологов, поскольку проблемы мирового неравенства, терроризма, войны в Ираке, модернизации, глобализации обсуждались на нем активнее, нежели проблемы эпистемологии, социальной философии, философии естествознания и пр. Острая политическая направленность конгресса проявилась в поисках познавательных средств для концептуализации и практического преодоления конфликтных отношений в международной сфере. В числе подобных средств рассматривали концепцию прав человека, включающую экономические права (И. Кучуради, И. Янг и др.), теорию справедливости Дж. Роулза, а также идеи коммуникации и диалога. Присутствие на конгрессе Ю. Хабермаса - автора коммуникативной этики и коммуникативной теории познания - в известной мере гарантировало профессиональный уровень дискуссии. Для многих он символизировал торжество этих концепций, хотя его собственный доклад был о другом.

Коммуникация и диалог

Темы диалога, коммуникации, толерантности, мультикультурализма вошли в число признанных средств познания и преодоления как познавательных, так и реальных противоречий. В настоящее время понятия "диалог", "коммуникация", "толерантность" все больше вытесняют такие термины, как, например, "дискуссия", "обсуждение", "взаимодействие", "взаимоотношение противоположностей", "компромисс", "солидарность", "социальность". Диалог, коммуникация - это, несомненно, и дискуссия, и обсуждение, и взаимодействие людей и идей. Диалог - элемент диалектики, которую характеризуют единством и борьбой противоположностей. От диалога и коммуникации ожидают компромисса, коллективной солидарности и на ее основе возникновения социальности нового качества. Ни одна из этих форм диалога, коммуникации, толерантности не служит панацеей от всех бед, хотя иногда им приписывается подобная универсальность. Они характеризуют не столько содержание, сколько стиль человеческих взаимоотношений.

1 Его название часто не вполне, на мой взгляд, адекватно проблематике переводят как "Философия перед лицом глобальных проблем".

Федотова Валентина Гавриловна — доктор философских наук, профессор, заведующая сектором социальной философии Института философии РАН.

Понятие диалога восходит к элементу античной драмы, разговору между двумя, а со времен Софокла - тремя актерами. В эпоху Ренессанса под ним стали понимать диспут или политический спор (см. [Диалог, 1989, с. 180-181]). Для М. Бахтина диалог, многоголосие, многомирность - это проблема поэтики Достоевского. Не случайно тон дискуссии в данном журнале задал филолог (В. Григорьев), остро чувствующий стилевое отличие диалогизма от монологизма, но не намеренный вступить в диалог ни с кем из составленного им списка "монологистов" по причине несогласия не столько с их монологизмом, сколько с их взглядами [Григорьев, 2004].

По В. Библеру, диалог - проявление диалектики, и как, развивая эту мысль, справедливо подчеркнул А. Ахиезер, гражданское общество должно включать форум (диалог) социальных сил и между собой, и с властью [Ахиезер, 2004]. Неартикулирован-ность позиций различных социальных слоев, недостаточная коммуникация с властью делает сегодняшнее российское общество аморфным и далеким от гражданского состояния. Понятно, что в условиях советского монологизма идея диалога оказалась захватывающе привлекательной для общественного сознания, но в плане анализа не была серьезно продумана последователями и адептами. То же можно сказать и в отношении ее сегодняшних функций в российском и глобальном сообществах.

Хабермас последовательно проводит в своих работах мысль о том, что тема диалога не соответствует дискурсу модерна, построенному на признании разума и общем стремлении к разумному освоению действительности. Причем модерн для Хабермаса -незавершенный проект. В доказательство этого он подвергает критике попытку Х. и Г. Беме доказать, что подоплекой кантовской критики чистого разума является диалог с духовидцем Э. Сведенборгом. Хабермас объясняет, что И. Кант критиковал разум, исходя из его перспективы, то есть в рамках модерна, а вовсе не сопоставляя разум с "иным", "другим", предшествующим ему состоянием (см. [Хабермас, 2003а, с. 312-315]). Эпоха модерна устремлена к разуму, а не к его оппонированию или диалогу со всем тем, что не имеет таких устремлений. Диалог, который тут мог быть, явился бы диалогом сторонников одной идеи. Потребность в диалоге, коммуникации, по мнению Хабермаса, возникает позже, примерно с Ф. Ницше, пошатнувшего старое здание рациональности.

Не находя в сегодняшнем мире признаков "золотого века рациональности", какими были Новое время и Просвещение, многие тем не менее не сомневаются в регулятивной роли классических представлений о рациональности, побуждающих к поиску новых, неклассических ее форм. Поздняя современность утрачивает монологизм и ищет в диалоге новые разумные основания.

Например, определяющим механизмом коррекции и совершенствования рационального сознания, по мнению В. Швырева, является установка на построение более масштабной модели включения человека в мир. Критически-рефлексивная линия в развитии рациональности в отличие от некритически-оптимистической рассматривается как источник неклассической трактовки рациональности. Став в европейской мысли магистральной линией развития наук о природе, классическая объектная рациональность уже в ХУП-ХУШ вв. перестает быть единственной формой рационального сознания [Швырев, 2003, с. 122].

Вот с этого момента и возникает необходимость диалога, проблема диалога, но для тех, кто включен в горизонт рациональности, признает ее базовую ценность, ощущает регулятивное значение классических представлений о ней. Это - диалог разных людей, но при этом все же людей, которые сходным образом понимают мир. Неклассическая рациональность проявляется в том, что «пафос адекватности "вписывания" в реальное положение дел, подлинность его существования, то есть принципиальная реалистическая установка рационального сознания, сохраняется, но... существенным образом трансформируется. Она оказывается не просто интенцией на предмет познания "сам по себе", но по возможности наиболее точной рефлексивной фиксацией специфики той реальной позиции, в которой оказывается субъект в своем отношении к миру, в который он включен» [Швырев, 2003, с. 136].

Ученый убедительно показывает, что тождество разума и бытия, способность разума к овладению условиями существования, провозглашенная в классической трактовке рациональности, остаются основополагающими принципами рационального сознания, но это тождество не представляется предуготовленным, а напротив, зависит от усилий человека, в том числе и от его способности к диалогу и коммуникации. Это подрывает квазиприродную трактовку социальных процессов и процесса познания, показывает, что мир творится людьми и что рациональный способ освоения мира может сделать его лучше, а рациональное познание - надежнее (не даст покинуть "твердую почву"). И это происходит, несмотря на "отказ от монологического идеала привилегированной системы познавательных координат, исходные установки которой санкционируются авторитетом безусловных критериев" [Швырев, 2003, с. 145].

Швырев противопоставляет "конструктивный диалогизм" как "монологическому рациональному познанию", так и "релятивистскому плюрализму". Такую же трактовку дали некоторые участники XXI Всемирного философского конгресса. Они оценили его как диалог парадигм, который "выстраивает картину реального бытия философии как сопряжение различных уровней и форм ее практики. Практики реального философствования. Одновременно это есть и сопряжение различных уровней реальности в пространстве-времени философии" [Суркова, 2003, с. 55]. Я бы добавила, что этому познавательному "правилу" соответствует социологическое требование отсутствия монополии на истину, устраняющее предпосылки догматизма в научном сообществе и одновременно обязывающее его избежать маргинализации. Кстати, предлагаемая А. Олейником в данной дискуссии приоритетная модель научного кружка перед школой всем хороша, кроме перспектив маргинализации научного знания [Олейник, 2004]. Представляется, что автор не использовал потенциал концепции научных сообществ (революций) Т. Куна и научных сетей и связей Р. Коллинза [Кун, 1974; Коллинз, 2002], которые предусматривают диалог и конкуренцию, но вскрывают механизм преодоления маргинализации через профессионализм научных сообществ и сетей.

Методологические неурядицы

Надежды на диалогизм сегодня едва ли не всеобщи: "Пространство диалоговой коммуникационной метарациональности, ориентированной на организацию конструктивного социального взаимодействия различных претендующих на рациональность позиций - вот форма как рациональности социального действия, так и социального познания" [Швырев, 2003, с. 154]. Однако необходимо отметить, что диалог и коммуникация неявным образом толкуются в нашей литературе как словесно достигнутое согласие, которое приводит и к устранению реального конфликта. Чисто языковая трактовка диалога, делающая его суждением о намерениях, создала немало провозглашенных согласий при реальной непримиримости сторон. Хабермас буквально высмеивает такой подход: "...подобное культур а листское понимание... как будто бы должно наводить на мысль о том, что суверенитет народа должен перемещаться в плоскость культурной динамики авангарда, формирующего мнения. Именно такое предположение должно порождать недоверие к интеллектуалам: они владеют словом и тянут на себя одеяло власти, которую они рискуют растворить в словесах" [Хабермас, 1995, с. 52]. Еще Кант показал, что подписание мирного договора при сохранении предпосылок войны, делает такой договор бессмысленным. Бессмысленные "диалоги", "коммуникации" и "толерантности" наводнили нашу литературу и нашу жизнь. В действительности же акт диалога или коммуникации возможен тогда, когда он уже вписан в суще

Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.

Показать целиком