ФИЛОСОФИЯ И ОБЩЕСТВО
Конституционализм и свобода: критика юридического разума
В.В. КОЧЕТКОВ
Без понимания того, что свобода как частная и публичная автономия индивида может существовать только в пространстве вне дискреции государственной власти, дух российской Конституции будет оставаться невостребованным и нереализованным. Такая аксиологическая интерпретация конституционализма должна, по мнению автора, определять правотворчество и правоприменение в Российской Федерации.
Without an understanding that liberty as a private and public autonomy of the individual can only exist in space outside the discretionary state power, the spirit of the Russian Constitution will remain untapped and unrealized. This thesis first is an axiological interpretation of constitutionalism. According to the author such understanding of the spirit of the constitution has to determine the lawmaking and enforcement in the Russian Federation.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: конституционализм, свобода, частная и публичная автономия, человеческое достоинство, права человека, российский юридический разум, дух конституции.
KEY WORDS: constitutionalism, liberty, private and public autonomy, human dignity, Russian legal reason, spirit of constitution.
Читая труды современных российских юристов, посвященные конституционализму и теории конституции, невольно вспоминается известное замечание Томаса Гексли о том, что истина рождается как ересь, а умирает как предрассудок. Конечно, как таковой, догматический метод - это основной юридический инструментарий и ставить его использование в упрек современным правоведам нельзя. Но все равно, остается ощущение, что некоторая непреходящая ценность конституционализма, его "ересь", совершенно не актуализируется при таком подходе.
В общем и целом понятно, почему так происходит: конституционализм не является органичной для русской ментальности теоретической парадигмой, и его имплементация, т.е. фактическое осуществление, происходит по инициативе и под контролем власть предержащих, а не гражданского общества. Юристы, как определенная профессиональная группа, всего лишь осуществляют рационализацию отношений господства (властеотно-шений) в нашем обществе, причем, как правило, с точки зрения веления оформленной в виде закона воли власти. Поэтому применение исключительно юридического разума1 при
© Кочетков В.В., 2012 г.
заимствовании конституционализма серьезно, на наш взгляд, искажает аксиологическое содержание данной парадигмы2. В данной работе мы пытаемся через анализ юридического понимания категории "свобода" выявить (1) имплицитные ограничения российского юридического разума, и (2) аксиологическое значение конституционализма, которое должно лечь в основу новой российской юриспруденции и стать ориентиром для правоприменения.
Что же такое права и свободы человека с точки зрения юридического разума? Прежде всего, это способ правового ограничения власти. Иначе говоря, ограничение государственного вторжения в сферу частной и публичной автономии личности осуществляется посредством признаваемых за каждым человеком неотъемлемых прав и свобод, которые не могут быть нарушены или произвольно ограничены. Как пишет известный российский конституционалист Б.С. Эбзеев: "Именно благодаря этим правам - экономическим, социальным и культурным, а также гражданским и политическим - государственная власть не только ограничивается по сферам своего проявления и способам воздействия, но и становится подзаконной. Наличие у индивида гарантированных прав и свобод превращает его в "равноправного партнера" государства, способного предъявлять к последнему правовые притязания, обоснованность которых устанавливает суд, и тем самым способствует утверждению законности в деятельности государства" [Зорькин, Лазарев 2009, 50].
Из такого понимания ясно видно, для чего нужны права человека как юридическая конструкция, как некое средство, но неочевидно, в чем их ценность, иначе говоря, остается неясным для чего человеку становиться равным государству. Может потому, что власть и государство являются некой фундаментальной угрозой желанию человека быть свободным? И почему требуется именно правовой путь для достижения этой цели? Да и вообще: насколько возможно равенство человека и государства?
С точки зрения юридического разума ответ на эти вопросы может быть таким: права человека эксплицируют идею права как такового и идею свободы как таковой. И здесь на выручку юридическому разуму приходит догматический метод: "В государственной жизни, при осуществлении власти не должно быть ничего сверхправового, надправового. Именно на этой основе осуществляется соединение силы с правом (власть права и право власти). Власть настолько легитимна, насколько она опирается на право. По своей сущности она является выражением права в его действии" [Зорькин 2009, 22]. Получается, что любая власть по своей природе легитимна, потому что она является правовой по своей сущности. Нужно только эту сущность обнаружить и прояснить, для чего, собственно, и требуются юристы в государстве российском. А компромисс интересов в этой связи есть ничто иное, как интерсубъективная общность интересов властвующей элиты, а не единство интересов граждан и государства, поскольку всем известно, что отдельные граждане не являются субъектами политики в нашей стране, хоть и обладают, согласно Конституции 1993 года, обширными правами человека и гражданина.
А что же такое право в этой связи? Для юридического разума право по сути дела есть некое тождество некоторых однопорядковых феноменов. В.Д. Зорькин дает следующее определение: "Право как норма свободы по своей природе есть справедливость, или юридическое равенство"3 [Зорькин 2009, 28]. Право, конечно же, не существует в природе как таковое. Оно находит свое выражение в законе, точнее говоря, оформляется в законе. Как замечает в этой связи академик В.С. Нерсесянц: "Ценность закона (позитивного права) и государства... состоит в их правовом значении и смысле. Цель права как должного в отношении закона (позитивного права) и государства можно сформулировать в виде следующего императива: закон (позитивное право) и государство должны быть правовыми. Правовой закон и правовое государство - это, следовательно, абсолютно правовые цели-ценности и постоянное долженствование-требование для реального закона (позитивного права) и государства" [Нерсесянц (ред.) 2000, 11]. Но при этом верховенство права не тождественно верховенству закона, так как при злоупотреблениях власти в форму закона может облекаться и произвол, хотя остается не ясным, как это вообще возможно при правовой сущности власти. Границей же четко отделяющей закон как право от закона как злоупотребления власти является, согласно канонам юридического разума, мера соблюдения
прав и свобод человека. Но и здесь необходимо соблюдать осторожность. Ведь право как норма свободы не означает, что свобода индивида абсолютна.
Основными границами прав и свобод человека, согласно ч. 3 ст. 17 Конституции РФ, являются права и свободы других граждан. Именно поэтому, наверное, в соответствии с ч. 3 ст. 55 Конституции РФ, права и свободы человека могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. При этом, как считает В.Д. Зорькин, императив права о человеке как цели предполагает, что политическая целесообразность должна сообразовываться с правом, что, как мы помним, и является сущностью власти как таковой. Он даже нормативно-аксиологически пишет в этой связи: "Демократия и правовое государство должны защищаться от неправовых (антиправовых) и недемократических (антидемократических) действий исключительно правовыми и демократическими методами" [Зорькин 2009, 30]. Иначе говоря, право несовместимо с произволом, даже если он облечен в форму закона. Когда же периодически на наших глазах случается произвол по закону, то не надо верить глазам своим и искать глубокие причины. Ведь это всего лишь случайность, т.к. это неправовой закон, и он противоречит праву (свободе, справедливости, равенству), а значит и правовой сущности власти. В общем, как говорится, только суд может рассудить, что есть что, хотя, как всем известно, суд - это одна из трех ветвей власти, которая, в свою очередь, может не только применять право и закон, но и творить произвол.
И как же выйти из этих дебрей российского юридического разума? Известный российский правовед Эбзеев Б.С. поясняет: "Конституция не дает оснований обходить закон со ссылкой на право, поскольку это привело бы к размыванию конституционных функций и лишило бы Основной Закон рационализирующего и стабилизирующего действия, предусмотренного Конституцией" [Зорькин, Лазарев 2009, 53]. Это вывод касается и всей системы федерального законодательства. И для чего требуются нашему юридическому разуму тогда такие рафинированные дифференциации права и закона, если даже правосудие, согласно ч. 1 ст. 120 Конституции РФ, должно вершиться не на основе права (свободы, справедливости, равенства), а исходя из текстов Основного и других федеральных законов4.
Зачем же тогда российский юридический разум взращивает идеологему "естественных прав человека" и даже закрепляет её в ст. 2 Конституции? Скорей всего для того, чтобы доказать "правовую" сущность государства российского, ибо, как мы помним, любая власть как таковая является по природе своей правовой, и, следовательно, с принятием Конституции в 1993 г. в России появилось правовое государство. Председатель Конституционного суда РФ В.Д. Зорькин об исторических условиях принятия Основного Закона пишет следующее: "Народ, недовольный отсутствием какой-либо политической свободы и не имеющий опыта соединения права и свободы, первые же шаги на пути свободы принял как приглашение к вседозволенности. Всегда нечеткая в русской культуре грань между свободой и анархией... обнажила главный риск - риск потери государства и исторического бытия вместе с ним. Выдающееся значение прин
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.