ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ И СОВРЕМЕННОСТЬ
2008 • < 1
ОБЩЕСТВО И РЕФОРМЫ
А.П. ЗАОСТРОВЦЕВ
Конституционная экономика, общественный договор и российское общество
С. Воигт определил конституционную экономику как "относительно молодое направление исследования, чьи приверженцы заняты выбором правил как ограничений для человеческого поведения в противоположность выбору в рамках этих правил" [Voigt, 1997, р. 11]. Он же отмечал, что неоклассическая теория сфокусирована преимущественно на последнем аспекте, принимая, таким образом, институциональную среду как данную. Однако, по мере того, как институты осознавались в качестве релевантных к размещению и/или распределению ресурсов, а также в качестве подлежащих сознательной модификации, то оказывалось, что есть смысл в том, чтобы анализировать выбор правил с экономической точки зрения.
Применимы ли подходы конституционной экономики к анализу российской реальности? Здесь надо со всей очевидностью признать, что многие ее ключевые положения и рекомендации относятся исключительно к обществам, где конституции стали своего рода "гражданскими религиями". Например, традиционные для конституционной экономики рекомендации ввести конституционный запрет на бюджетный дефицит, естественно, строятся на предположении, что однозначно сформулированные конституционные положения будут безусловно соблюдаться.
Если воспользоваться введенной А. Ахиезером, И. Клямкиным и И. Яковенко терминологией, то можно утверждать, что конституционная экономика актуальна для обществ, находящихся во "втором осевом времени", где закон превращается в инструмент защиты прав и свобод граждан [Ахиезер, Клямкин, Яковенко, 2005, с. 38]. В работе Д. Норта, Д. Уоллиса и Б. Вейнгаста аналогом "второго осевого времени" является концепция "порядка открытого доступа". Под ним они понимают социальный порядок, базирующийся больше на политической и экономической конкуренции, чем на создании рент. К странам с таковым порядком они относят примерно две дюжины развитых стран [North, Wallis, Weingast, 2006, p. 4-5].
Однако концепция конституционной экономики обладает универсальной полезностью в той ее части, где она объясняет возникновение и закрепление конституционных прав (неотчуждаемых прав личности). В частности, она помогает понять, что мешает утвердиться этим правам в России.
Заостровцев Андрей Павлович — кандидат экономических наук, доцент Санкт-Петербургского государственного университета экономики и финансов.
Экономический анализ конституционных прав
Один из важнейших решаемых на стадии формирования конституции вопросов - выбор правила голосования. Как принимать коллективные решения? Единогласно? Квалифицированным большинством? Простым большинством? Конституционная политическая экономия утверждает, что рациональные эгоистические индивиды ("творцы конституции") способны выбрать такие правила голосования, которые максимизируют ожидаемую полезность от будущих постконституционных коллективных решений.
В этой связи рассматривается ситуация, когда репрезентативный индивид (депутат гипотетического учредительного собрания) всегда хочет быть в числе победителей по некоему вопросу j независимо от издержек принятия решения1.
Как это обеспечить?
В принципе можно установить правило единогласия при голосовании, то есть фактически предоставить liberum veto каждому гражданину. Однако, как известно, такому варианту присущи запретительно высокие трансакционные издержки. Достаточно представить, что каждый раз санкция на то или иное действие (написание статьи, выступление по радио или телевидению и т.п.) выносится на национальный референдум.
Но ведь можно пойти и другим путем: устранить эти издержки через обеспечение положительного решения по вопросу j, закрепив его как безусловное личное право. "Право - это безусловная свобода любого индивида предпринимать какое-либо конкретное действие или воздерживаться от него без вмешательства или принуждения со стороны других индивидов или институтов" [Mueller, 1993, р. 106].
Любое ли личное право нуждается в конституционном оформлении? Почему, например, право выбора цвета лампочек на новогодней елке не нуждается в нем в отличие от права выбора религии? Два условия необходимы для утверждения права в качестве конституционного:
- когда реализация права j группой Ä порождает сильный негативный внешний эффект у группы В, способный привести к его запрету при правиле большинства;
- когда цена потери права j для группы Ä значительно превышает выигрыш от ликвидации негативного эффекта для группы В.
Очевидно, что право выбора религии обычно отвечает этим двум условиям (в отличие от права выбора цвета лампочек, к которому абсолютное большинство относится нейтрально). Запрет исповедовать какую-нибудь религию, несмотря на стойкое и сильное неприятие ее одной частью общества, может привести к гораздо худшим последствиям для проявляющих религиозную нетерпимость (терроризм, конфессиональные войны и т.п.).
В то же время непременным условием практического закрепления права как конституционного является так называемая "вуаль неведения". Иначе говоря, репрезентативный участник "учредительного собрания" как рациональный эгоист тогда проголосует за закрепление в конституции индивидуальных прав, когда находится в условиях неопределенности относительно своего (или своих потомков) будущего статуса.
Будет ли он (они) в большинстве или меньшинстве; в богатстве или бедности и т.п.? Так, отцы-основатели США не допускали перспективы рабства для себя и своих близких. В результате не оградили от него других. Поэтому можно заключить, что "граждане пожелают защищать определенные индивидуальные права, когда издержки запрета этих прав для кого-либо очень велики по сравнению с выигрышем других и когда существует неопределенность для тех, кто пишет конституцию, будет ли это право их защищать или приносить вред" [Mueller, 1993, р. 110].
Что дают конституционные права? Следует подчеркнуть: они обеспечивают как вышеупомянутое устранение трансакционных издержек принятия единогласных решений,
1 Здесь и далее в этом разделе экономический анализ конституционных прав строится на логике изложения этой проблемы Д. Мюллером [Mueller, 1993, р. 101-121; Mueller, 2003, р. 615-642].
так и мирное разрешение потенциальных конфликтов, существенное снижение неопределенности и в значительной мере устранение политических рисков. Реальное наличие или отсутствие этих прав (наряду, конечно, с другими признаками) проводит разграничительную линию между группами стран (эти группы часто называют цивилизациями) и определяет устойчивые разрывы между ними (в том числе и по такому привычному для экономистов показателю, как душевой ВВП)2.
В то же время конституционные права недостаточно просто записать на бумаге (даже если эта "бумага" - формально принятая конституция). Для того чтобы конституционные права были фактически существующими и устойчивыми, необходимы:
1. Соответствие убеждениям, ожиданиям, ценностям общества ("надконституционно-му", или неформальному, общественному договору). "Наиболее общие и трудно изменяемые правила, имеющие глубокие исторические корни в жизни различных народов, тесно связанные с преобладающими стереотипами поведения, религиозными представлениями и т.п., и зачастую не осознающиеся индивидами, то есть перешедшие в разряд стереотипов поведения больших групп населения, называются надконституционными правилами. Они определяют иерархию ценностей, разделяемых широкими слоями общества, отношение людей к власти, массовые психологические установки на кооперацию или противостояние, и т.д." [Институциональная... 2005, с. 43].
2. "Моральная приверженность" доминирующего большинства принципам конституции (прежде всего, идее неотчуждаемых прав) на постконституционной стадии. Она органически связана с надконституционным договором. Если таковой близок формальным конституционным правилам, то конституционные права, в целом и основном, реализуются на практике. Если же он имеет мало общего с декларированными в конституции правами, то эти права подвержены системным нарушениям и становятся, в конце концов, имитационными правами или псевдоправами.
Некоторые теоретики конституционной экономики обычно проявляют избыточный оптимизм относительно результата рационального выбора. Отсюда, например, вытекает допущение о невозможности выбора диктатора, так как последствия такого выбора, скорее всего, приведут к проигрышу тех, кто его сделал. «Даже если на уровне конституционного выбора каждый гражданин будет сознавать, что у него имеется такой же, как и у любого другого гражданина, шанс быть избранным в "диктаторы", такое правило почти несомненно будет отвергнуто. Потенциальный ущерб от отправления произвольной власти одним избранным человеком перевесил бы ожидаемые выгоды» [Брен-нан, Бьюкенен, 2005, с. 67].
Однако индивид вполне может делать выбор, не допуская мысли о том, что он или его потомки каким-либо образом пострадают от диктатора ("вуаль неведения" отсутствует), подобно тому, как отцы-основатели США не допускали возможности рабства для себя и своих ближних. Ценности индивида могут совпадать или быть близки к декларируемым ценностям авторитарного (тоталитарного) правления, и он вполне может связывать с ним свое нынешнее и/или будущее благополучие. Неважно, прав он, в конечном счете, или нет в таком видении, но это его видение, его ценности, и именно им он будет следовать.
При массовой распространенности "недемократических" ценностей формальная конституция даже при наилучшим образом прописанных в ней гарантиях индивидуальных прав и свобод обречена на превращение в собрание благих пожеланий. Надконституци-онный общественный договор, построенный на чуждых этим правам и свободам ценностях, означает изначальное отсутствие "моральной приверженности" конституционным нормам. В свою очередь, моральное неприятие этих норм (или даже просто массовое равнодушие к ним) так или иначе выведет на политический Олимп те силы, которые в
2 Об этих разрывах в связи с проблемой path dependency (зависимости от траектории предшествующего развития, или колеи) см.
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.