МИРОВАЯ ЭКОНОМИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ, 2014, № 9, с. 121-128
ВОКРУГ книг
"КОНСТИТУЦИЯ МОРЕЙ": РЯО & СОМТЯА © 2014 Е. Лабецкая
П.А. ГУДЕВ. Конвенция ООН по морскому праву: проблемы трансформации режима. Москва, ИМЭМО РАН, 2014, 201 с.
Всесторонне оценивается монография, представляющая собой глубокое и детальное исследование истории становления и развития международного режима освоения и использования пространств и ресурсов Мирового океана, заложенного Конвенцией ООН по морскому праву 1982 года (иЫСЬОБ). Освещаются вопросы, стала ли Конвенция 1982 г. подлинной "Конституцией морей", востребован ли в условиях развития системы глобального управления режим, сформированный на ее основе.
Ключевые слова: Мировой океан, Конвенция ООН по морскому праву 1982 г., режим, глобальное управление, США, национальные интересы, суверенитет, юрисдикция.
Книга П.А. Гудева - яркое пополнение отечественной ниши исследований в области анализа международного режима освоения и использования пространств и ресурсов Мирового океана, сформированного Конвенцией ООН по морскому праву 1982 года (здесь и далее - 1ШСЬ05>). В известном смысле эта работа стала продолжением традиций исследования проблем Мирового океана, активно разрабатывавшихся в ИМЭМО АН СССР в 1980-е годы. Конечно, много воды утекло с тех пор, но все же часть положений тех работ, как подчеркивает П.А. Гудев, сохранила свое научное значение и до наших дней. Актуализация российских подходов к конвенционному режиму, безусловно, востребована, и данная монография успешно решает эту задачу. Особый интерес вызывает анализ политики США, их роли в сфере морского правового регулирования. Не являясь участником иИСЬОБ, Вашингтон, с одной стороны, зачастую исходит из приоритета норм национального законодательства в отношении регулирования тех или иных видов морехозяй-ственной деятельности, а с другой стороны, ведет "постоянный мониторинг неисполнения конвенциональных норм и формируют повестку их международного обсуждения" [1, с. 9].
Хотя в ноябре 2014 г. грядет двадцатилетие с момента вступления 1ШСЬОБ в силу, тема не утратила своей актуальности. По-прежнему в ря-
ЛАБЕЦКАЯ Екатерина Олеговна, кандидат экономических наук, ведущий научный сотрудник Отдела международно-политических проблем ИМЭМО РАН, РФ, 117997 Москва, Профсоюзная ул., 23 (lbtskaya@imemo.ru).
дах научной общественности и среди правоведов не утихают дискуссии вокруг основных положений документа. Сохраняются и межгосударственные споры касательно разграничения континентального шельфа и определения его внешних границ, достигающие порой весьма острой фазы. П.А. Гудев ориентируется в этом международном контексте свободно, что позволяет ему четко отследить тенденции и противоречия, присущие сформированному ЦЫСЬОБ режиму, а также представить читателю глубокий анализ пределов применимости конвенционных норм как регулятора расширяющейся эксплуатации живых и неживых ресурсов Мирового океана.
Монографию отличает своеобразная полифо-ничность. Ведь солидный опыт практической работы П.А. Гудева в Центре научного сопровождения Морской коллегии при Правительстве Российской Федерации СОПС РАН, присущее ему глубокое знание источников международного морского права, а также профессионализм историка вкупе с логически выверенным построением материала и его прекрасной языковой подачей, вне сомнения, делают книгу междисциплинарной, яркой и увлекательной для чрезвычайно широкой читательской аудитории. Безусловной удачей стал нестандартный авторский ход вплетения в канву текста справочного материала.
Автору удалось выявить системные тенденции и противоречия, которые, будучи заложены еще в период разработки 1ШСЬОБ, сегодня влияют на исполнение и трактовку конвенциональных норм. Именно внушительный набор инструментария, заимствованного из исторической и политиче-
ской науки, а также из области международного морского права, позволили автору комплексно исследовать динамику развития конвенционного режима. Ставя в своем исследовании такие принципиальные вопросы - «Станет ли Конвенция 1982 г. подлинной "Конституцией морей"?», "Востребован ли сформированный ею режим в условиях развития институциональных элементов, принципов и практики глобального управления?" - ученый как бы призывает и нас к размышлению над этими ключевыми проблемами.
В первой главе монографии П.А. Гудев подробно знакомит читателя с историей созыва и девятилетней (03.12.1973-10.12.1982) работой III Конференции ООН по морскому праву над концепцией и текстом будущей Конвенции. Впрочем, напоминает автор, истоки рабочего процесса над разработкой нового универсального международного соглашения в этой области берут свое начало значительно раньше - с момента формирования Комитета по морскому дну (18.12.1967), созданного на основе Резолюции ГА ООН № 2340. То есть de facto разработка конвенционного режима растянулась на 15 лет. В работе показано международно-правовое значение Конференции, подробно анализируются политико-правовые последствия подписания UNCLOS.
Исследователь не без оснований знакомит читателя с эволюцией пространственно-правовой иерархии зон Мирового океана, раскрывая в данном случае неоднозначную роль известных прокламаций (1945 г.) Президента США Гарри Трумэна - "Политика США в отношении естественных ресурсов недр и морского дна континентального шельфа" и "Политика США в отношении прибрежного рыболовства в определенных районах открытого моря". По мнению автора, именно эти документы «открыли своеобразный "ящик Пандоры"», из которого и поныне сыплются "конфликтогены" споров вокруг определения протяженности континентального шельфа и регулирования рыболовной политики в зонах за пределами национальной юрисдикции. По оценкам П.А. Гудева, упомянутые прокламации, хотя и не затронули статус вод открытого моря, тем не менее, существенно "видоизменили, если не подорвали существующую в течение столетий доктрину свободы морей" [1, с. 20]. Они стали катализатором распространения ресурсных правопритязаний прибрежных государств за пределы их территориальных морей вглубь открытого моря.
Современному поколению читателей будет интересна упоминающаяся в работе трактовка советской историографией позиции Вашингтона, акцентировавшего внимание на том, что ни контроль над рыбными ресурсами, ни контроль над
недрами шельфа не означают расширение суверенитета США, речь идет исключительно о расширении юрисдикции. Такая формулировка была США для того, чтобы не допустить расширения зоны суверенитета со стороны других государств и таким образом иметь потенциальную возможность участвовать в разработке ресурсов, прежде всего их континентальных шельфов. В контексте проблематики глобального управления обращение к анализу различий между понятиями "юрисдикция" и "суверенитет" в отношении пространств и ресурсов Мирового океана - тема чрезвычайно востребованная. В этом плане закономерно внимание, уделяемое автором этой проблеме, практически, на протяжении всей книги.
В этом контексте кратко напомним читателю, что в настоящее время, согласно ЦЫСЬОБ, прибрежное государство распространяет свой полный суверенитет на внутренние (в том числе исторические) воды, 12-мильное территориальное море, архипелажные воды и международные проливы, перекрытые территориальным морем припролив-ных государств. В 24-мильной прилежащей зоне прибрежное государство осуществляет исключительно контроль для предотвращения нарушений таможенных, фискальных, иммиграционных или санитарных законов и правил в пределах его территории или территориального моря; на нее не распространяется суверенитет государства, суда и самолеты пользуются в ней такими же свободами открытого моря (в частности, свободой судоходства и полетов), как и в Исключительной экономической зоне (здесь и далее - ИЭЗ). В 200-мильной ИЭЗ прибрежное государство имеет суверенные права в целях разведки, разработки и сохранения природных ресурсов (как живых, так и неживых), а также юрисдикцию в отношении создания и использования искусственных островов, установок и сооружений; морских научных исследований; защиты и сохранения морской среды. Соответственно, в ИЭЗ прибрежное государство обладает суверенными правами (эти суверенные права не следует отождествлять с территориальным суверенитетом как в территориальном море и внутренних водах), которые связаны с эксплуатацией и разработкой ресурсов. При этом три из шести свобод открытого моря, не имеющие отношения к разработке ресурсов (свобода судоходства, полетов, прокладки кабелей и трубопроводов), применимы к ИЭЗ. В отношении континентального шельфа прибрежное государство осуществляет лишь суверенные права в целях разведки и разработки его природных ресурсов. За пределами зон национальной юрисдикции находятся пространства открытого моря, на которые не может быть распространен чей-либо суверенитет, и Между-
народный район морского дна (здесь и далее -Район), который вместе с его ресурсами объявлен "общим наследием человечества" (здесь и далее -ОНЧ).
Эта иерархия прав и полномочий прибрежного государства в отношении прилегающих морских пространств, дна, недр и их ресурсов, равно как и само разделение Мирового океана на зоны суверенитета и юрисдикции, получили со временем название "зонального подхода". Впервые примененный в рамках Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. он стал основой правового регулирования в отношении всего Мирового океана.
Вернемся, однако, к доконвенционным временам. В 1960-е годы свою лепту в разжигание споров вокруг режима управления пространствами и ресурсами Мирового океана внес и пресловутый критерий "эксплуатабельности", разработанный в рамках Конвенции о континентальном шельфе 1958 г. Ст. 1 данной Конвенции относит к шельфу поверхность и недра морского дна в районах, примыкающих к берегу континента или острова, но находящихся вне зоны территориальных вод до глубины 200 метров или же за этим пределом до того места, до которого глубина позволяет разработку. То есть, как справедливо подмечает П.А. Гудев, совершенствование технологий могло бы в конечном итоге привести к разделу всей площади морского дна
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.