Конструктивизм в эпистемологии и науках о человеке (материалы "круглого стола")
Участвовали:
В.А. Лекторский - академик, главный редактор журнала "Вопросы философии"
В.Ф. Петренко - член-корреспондент РАН, профессор Московского государственного университета
Б.И. Пружинин - доктор философских наук, заместитель главного редактора журнала "Вопросы философии"
Е.Н. Князева - доктор философских наук, ведущий научный сотрудник Института философии РАН
М.А. Розов - доктор философских наук, профессор ГУ - Высшая школа экономики
Н.М. Смирнова - доктор философских наук, ведущий научный сотрудник Института философии РАН
B.C. Швырев - доктор философских наук, главный научный сотрудник Института философии РАН
А.Ю. Антоновский - кандидат философских наук, старший научный сотрудник Института философии РАН
A.М. Улановский - кандидат психологических наук, младший научный сотрудник психологического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова
И.П. Фарман - кандидат филологических наук, старший научный сотрудник Института философии РАН
Е.Л. Черткова - кандидат философских наук, старший научный сотрудник Института философии РАН
B.А. Лекторский: Тема конструктивизма в теории познания сегодня весьма популярна. Конструкция противопоставляется репрезентации. Старая теория познания критикуется за то, что она пыталась понять познание как "зеркало природы", а некоторые авторы на этом основании вообще предлагают выйти за пределы теории познания (эпистемологии), как, впрочем, и онтологии, и переосмыслить задачи и характер философии в целом. В этой связи важно ясно представлять, что именно имеется в виду, когда сегодня говорят о конструктивизме в эпистемологии. Речь идет не просто о том, что мышление - это некая деятельность по производству знания или же о том, что понятия можно представить как логические конструкции из чувственных данных
(любимая тема Б. Рассела и ранних логических эмпиристов). Главная мысль подхода, который сегодня именуется эпистемологическим конструктивизмом, - тезис о том, что реальность, с которой имеет дело познание (как научное, так и обыденное) и в которой мы живем, - это не что иное, как конструкция самого субъекта, иногда сознательная, но чаще всего неосознаваемая. Никакой другой реальности, действительности, помимо конструируемой субъектом (включая даже то, что мы считаем чувственными данными), нет и быть не может.
Представление о тесной связи познания и конструктивной деятельности относительно недавнего происхождения. С точки зрения античного понимания познания правильное постижение того, что существует, осуществимо только в том случае, если человек не вмешивается в изучаемое явление, а описывает его таким, каково оно есть. Иными словами, эксперимент как средство изучения реальности невозможен. Ведь в эксперименте человек пытается "перехитрить" природу, поставить естественные явления в сконструированные им неестественные условия. В действительности с этой точки зрения "естественное" и "искусственное" несовместимы. Техническая деятельность, создающая мир искусственных предметов, рассматривается как не имеющая отношения к познанию, а с точки зрения ценностной ставится не очень высоко - в отличие от деятельности теоретика.
В основе цивилизации Нового времени лежит иная система установок, задающих отношение человека к природе, к самому себе и себе подобным, которая является весьма специфичной и которая не существовала ранее в истории. Речь идет о понимании природы и вообще всего естественно данного как простого ресурса человеческой деятельности, как некоторого пластичного материала, в принципе допускающего возможность безграничного человеческого вмешательства, переделки и преобразования в интересах человека, который как бы противостоит природным процессам, регулируя и контролируя их. Снимается противопоставление "естественного" и "искусственного": природа выступает как гигантский механизм, выявить скрытые пружины которого можно только путем его разборки. Познание теперь понимается уже не как описание того, что дано в опыте, а как вмешательство в природные процессы с целью выяснить "под пыткой" их тайну, и как создание того, что сама природа создать не может. Факты не столько описываются с помощью эксперимента, сколько препарируются и конструируются в нем. Познание понимается в рамках проективно-конструк-тивного отношения к миру.
Иначе, чем во времена античности, понимается и строится научная теория как высшая форма познавательного отношения к миру. Теоретическое мышление осуществляется в форме особого рода деятельности теоретика со специфическими объектами -объектами идеальными. Работа теоретика с идеальными объектами напоминает деятельность техника с материальными конструкциями: идеальные объекты соединяются, разъединяются, преобразуются, ставятся в особые, необычные условия, как бы ис-пытываются на прочность и т.д. С помощью идеальных конструкций проводятся так называемые идеальные эксперименты. При этом выясняется, что идеальный и реальный эксперименты не просто взаимосвязаны, но что последний просто невозможен без первого. Научная теория как бы содержит в потенции производство эмпирических феноменов в реальном эксперименте, а последний не что иное, как вид технической конструктивной деятельности.
В этой связи получает распространение мысль о том, что если знание сущности вещи предполагает знание ее ближайшей причины (идея, идущая от Аристотеля), то человек имеет наиболее адекватное знание лишь о том, что он создал собственными действиями. Вико, например, считал, что нельзя хорошо знать природные процессы, так как человек не может их создать (эти процессы - продукт деятельности Бога, который имеет о них совершенное знание). Зато все то, что является результатом человеческой деятельности, может быть адекватно познано человеком.
Кант идет гораздо дальше. На самом деле, пытается показать он, человек может адекватно познавать не только продукты своей технической деятельности, но и при-
родные процессы: ведь то, что мы считаем природой, является продуктом деятельности субъекта, правда, деятельности не материально-технической, а идеальной. Согласно Канту, наше познание имеет дело не с независимой от субъекта реальностью, не с вещами в себе, а с теми предметами, которые произведены самим субъектом. Можно знать лишь то, предмет чего существует в опыте. Но опыт - это конструкция, это организация субъектом материала чувственности (ощущений) с помощью априорных форм чувственного созерцания и априорных категорий рассудка. То, что мы называем объектом опыта - это не что иное, как воплощение определенного правила увязывания разнообразных чувственных впечатлений. Правда, эта конструкция производится, как считает Кант, не эмпирическим индивидом, а Трансцендентальным Субъектом и осуществляется как бы "за спиной" эмпирического индивида, не сознается им.
Субъектной конструкцией оказываются оба типа опыта: как опыт внешний, относимый индивидуальным субъектом к внешнему миру, так и опыт внутренний, характеризующий индивидуальные переживания. В конечном итоге все то, что мы считаем существующим независимо от нас, это продукт деятельности трансцендентального субъекта. Потом эта установка дальше развивалась Фихте, Гегелем, неокантианцами. Маркс - наследник этой традиции.
Это линия, которую я бы назвал конструктивизмом философским или классическим конструктивизмом. Он отличается от современного. В течение веков философы разрабатывали интересующую их эпистемологическую проблематику, а ученые продолжали делать то, что они делали, следуя тому, что когда-то Гуссерль назвал натуралистической установкой и которая не могла быть конструктивистской. Такая ситуация никого не волновала. Философы считали, что в науке иначе и нельзя. Кант, например, называл себя и трансцендентальным идеалистом, и эмпирическим реалистом, понимая, что ученый трансцендентальными проблемами не задается: ему дана эмпирическая реальность, и его задача - постичь ее. И это делает возможным познание, а познавать и творить - это процессы разные.
Тот конструктивизм, о котором хотелось бы сегодня поговорить, отличается от классического и при этом довольно сильно. Если в прошлом конструктивисты исходили из того, что все-таки существует нечто "данное" сознанию - ощущения сенсуалистов, чувственные данные логических эмпиристов, приборы и измерительные приспособления инструменталистов и операционалистов, набор априорных категорий неокантианцев - то современные конструктивисты исходят из того, что никаких "данных" вообще нет и быть не может и что все когнитивные образования могут быть представлены как конструкции. К этому тезису добавляется другой, не менее важный: сегодня конструктивисты в эпистемологии, как правило, являются релятивистами, чего нельзя сказать ни о старых эмпириках, ни о таких конструктивистах, как Кант и неокантианцы. И, наконец, третья особенность нового эпистемологического конструктивизма: многие его сторонники дают такую социальную интерпретацию когнитивным процессам, согласно которой в действительности речь идет не о познании и получении знания, а о создании определенных конструкций, имеющих чисто социальный смысл и выражающих отношения между разными группами исследователей. С этой точки зрения в принципиальном отношении знание не отличается от мифа, и лучше вообще не говорить о знании, истине и реальности. К подобному истолкованию знания и познания склоняются некоторые влиятельные концепции в эпистемологии, философии науки, истории науки, в социальном анализе научного познания.
Сегодня популярны - не только за рубежом, но и в нашей стране - две конструктивистские концепции: радикальный эпистемологический конструктивизм, возникший среди немецких и австрийских специалистов в области кибернетики, психологии и нейробиологии (я специально анализировал эту концепцию в статье "Кант, радикальный эпистемологический конструктивизм и конструктивный реализм". "Вопросы философии", 2006, № 8), и социальный конструкционизм, влиятельный среди многих психологов в Англии и США.
Я хочу подчеркнуть специально то принципиально важное обстоятельство, что речь идет н
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.