научная статья по теме КОНЦЕПТУАЛИЗАЦИЯ МОЛОДЕЖИ В XXI ВЕКЕ: НОВЫЕ ИДЕИ И ПОДХОДЫ Социология

Текст научной статьи на тему «КОНЦЕПТУАЛИЗАЦИЯ МОЛОДЕЖИ В XXI ВЕКЕ: НОВЫЕ ИДЕИ И ПОДХОДЫ»

Теория. Методология

© 2012

ВАЛ. А. ЛУКОВ

КОНЦЕПТУАЛИЗАЦИЯ МОЛОДЕЖИ В XXI ВЕКЕ: НОВЫЕ ИДЕИ И ПОДХОДЫ

ЛУКОВ Валерий Андреевич - доктор философских наук, профессор, заместитель ректора Московской гуманитарно-социальной академии по научной работе.

Аннотация. Рассматриваются теории молодежи, выдвинутые в последние годы российскими учеными. Представлена авторская версия теории молодежи, основанная на тезаурусном методологическом подходе. Поставлена проблема отражения в новых теориях молодежи перспектив человека как биосоциального существа.

Ключевые слова: теории молодежи • тезаурусная концепция • трансгуманизм • постчеловек • биосоциология

Представляется необходимым выявить базовые тенденции концептуализации молодежи в новых условиях, задаваемых российской действительностью, а также переменами в мире. От характеристики теорий молодежи перейдём к концепциям только формирующимся (особый акцент на тех из них, которые учитывают перспективы человека как биосоциального существа).

Исходим из того, что XXI в. несет с собой обновление представлений о молодости и молодежи. Такое утверждение может быть и общепринятым, и отвергаемым. С ним легко согласиться, опираясь на здравый смысл и распространенные взгляды (кардинальные перемены в обществе под воздействием глобализации, развития новых информационных технологий и средств коммуникаций, новых "картин мира" и т.п.). Его можно и критиковать как упрощение связи между феноменом и теорией, а также за преувеличение изменчивости в базовых жизненных структурах под воздействием преходящих факторов и условий человеческой повседневности. Но есть основание считать выдвинутый тезис вполне правомерным, по крайней мере, по двум обстоятельствам.

Первое состоит в том, что наблюдения за развитием теорий молодежи свидетельствуют об устойчивой связи генерирования новых или обновления ранее разработанных концепций с определенными явлениями в молодежной среде и определенными периодами, когда они видны на поверхности. В эти периоды, во-первых, социальная субъектность молодого поколения проявляется наиболее полно и многосторонне, во-вторых, эти проявления оказываются неожиданными для общества. Можно сказать, что в такие периоды новые социальные и культурные практики, реакции молодых людей, их формальных и неформальных объединений на события экономической, политической, культурной жизни озадачивают власть и экспертные сообщества, связанные с исследованием молодежи и социальным управлением воспроизводствен-

Работа выполнена при поддержке РФФИ (грант № 11-06-00483-а).

ными процессами [Луков, 2007: 74-75]. Соответственно, может быть предсказано появление новых теорий молодежи с дистанцией от событий примерно в 5-10 лет. Применительно к нашей стране кардинальные перемены в социальном строе и в институтах социализации молодежи в конце 1980-х начале 1990-х гг. содержали предпосылки для обновления концептуализации молодежи.

Второе обстоятельство: и в самом деле, в конце 1990-х - 2000-е гг. в России произошел качественный скачок в концептуализации молодежи, отразившийся в работах М.К. Горшкова, Ю.А. Зубок, И.М. Ильинского, А.И. Ковалевой, Вал. А. Луко-ва, Е.Л. Омельченко, В.И. Чупрова, Ф. Э. Шереги и ряда других авторов. Некоторые из этих работ представляют собой обобщение ранее проведенных эмпирических исследований, другие содержат более или менее основательные новые теоретические идеи, которые еще только предстоит реализовать в инструментарии эмпирических исследований. Но главное - прогнозируемый рывок в развитии теорий молодежи действительно произошел.

Новый социальный опыт молодежи и обновление теорий молодежи. На пороге 1970-х гг. М. Мид сформулировала идею о том, что в определенные эпохи естественный путь передачи культурных кодов от старших поколений младшим (на чем основывается постфигуративная культура) может смениться своего рода равенством поколений в этой сфере (кофигуративная культура), а в особых ситуациях - и сменой направления, когда устанавливается префигуративная культура, содержащая ориентацию на будущее. Это ситуации, когда для достижения жизненного успеха молодые не могут опираться на опыт старших и, напротив, старшие нуждаются в знании молодых и их видении мира, прислушиваются к молодежи [Mead, 1970]. К XXI в. эта идея получила множество свидетельств в свою поддержку, поскольку черты и кофигура-тивной, и префигуративной моделей культурного развития стали зримы во множестве стран, а в силу набирающей силу глобализации в экономической и политической жизни - распространились по всему миру.

Что же, собственно, нового в социальном опыте молодых поколений? Не считать же социальным преимуществом поколения "детей" то, что оно лучше владеет компьютером и средствами мобильной связи в сравнении с поколениями "отцов" и "дедов". Власть ведь остается в руках старших. И все же ответ здесь не однозначен. Включенность молодежи в массовом масштабе (а это важно учитывать при решении вопроса о критической массе фактов, необходимых для того, чтобы считать совокупность событий социальными практиками) в компьютерные сети уже привела (а в перспективе эта тенденция будет нарастать) к тому, что и повседневные связи в новых поколениях все больше строятся как сетевые. Теория сетевого общества М. Кастельса потому так легко вошла в сознание современных социальных философов и социологов, что построена с опорой на наблюдения за отношениями пользователей электронных ресурсов в Интернете и других сетях. Старшее поколение тоже работает в Интернете все активнее (хотя молодежь здесь впереди), но его габитусы (если пользоваться терминологией П. Бурдье) или тезаурусы (по нашей терминологии) выстроены как структуры иерархические, что является прямым следствием освоенных культурных кодов. Если признать, что сетевое общество существенно отличается от иерархически организованного, то с молодежью надо связывать далеко идущие перемены не только в технологии коммуникаций, но и в самом основании социальных конструкций. Пока - в пределах повседневных практик взаимодействия, в перспективе - социе-тальных обновлений.

В той или иной мере предчувствие крупных перемен во взаимоотношении общества (как целого) с молодежью (как его части) отражается на теориях молодежи, получивших признание в последние два десятилетия. В ряде обобщающих работ и сборников научных статей последнего времени более масштабно на теоретическом уровне представлено осмысление эмпирического материала, отразившего новые аспекты социальной жизни молодежи. Таковы, в частности, итоги изучения рисков, которым подвержены новые поколения [Зубок, 2003; Чупров, Зубок, 2011], новых

феноменов молодежных субкультур [Левикова, 2004; Шапинская, 2008; Громов, 2009], изменения роли, которую начинает играть конкуренция новых и старых стилей жизни, полемика по поводу которой, как отмечает В.Г. Федотова, "является нервом проблемы" [Федотова, 2005: 30]. Большое внимание исследователей вызывают различные девиации в молодежной среде, проявления экстремизма, вовлечение в наркопрактики и т. п. [Молодёжный..., 1996; Экстремизм..., 2003; Шереги, Арефьев, 2003; Шереги, 2004].

Наблюдаемое многообразие концепций представляется свидетельством, во-первых, активных поисков в разрешении целого ряда проблем, которые остаются в исследованиях молодежи, во-вторых, освоением новых теоретико-методологических ресурсов. С одной стороны, в концепциях, получающих сейчас завершенный вид, уже оставили след увлекавшие многих в 1990-е гг. западные теории, которые ранее отечественным исследователям были малодоступны или известны фрагментарно. Феномен неофитства уже в основном преодолен российским научным сообществом. С другой стороны, стало больше самостоятельности при создании концептуальных текстов. Об этом свидетельствуют, в частности, отечественные концепции ювенологии (ювенто-логии) - комплексной науки о молодежи, причем в методологическом плане здесь есть и однозначно марксистская версия [Павловский, 2001], и версия, декларирующая "синтез субъективно-объективных подходов в гуманитарном познании" [Слуцкий, 2002: 62]. Если еще два десятилетия назад такие разночтения рассматривались бы преимущественно в категориях идеологической борьбы, то теперь они - предмет собственно научной дискуссии.

Можно констатировать, что общей чертой основной массы теоретических работ по молодежной проблематике, появившихся в России в последние два десятилетия, стал отход от позиции, согласно которой марксизм есть единственно верная социальная теория и потому непозволительно ее соединять ни с какими другими теориями общества. Если у тех или иных авторов и сохраняется марксистский подход к анализу общества, то это не препятствует его применению наряду с подходами М. Вебера, Э. Дюркгейма, А. Шюца, Э. Гидденса, П. Бурдье, Ю. Хабермаса, Н. Лумана и других -в основном западных - теоретиков-обществоведов. Методологический коллаж стал приемлемым и воспринимается как продуктивный, по крайней мере, до того момента, когда утрачивается стержень.

Фактически и раньше такой коллаж применялся в отечественной социологии, когда под прикрытием официального марксизма реализовалась структурно-функциональная парадигма. Последняя - теперь вполне открыто - сохраняет свои позиции в новейших исследованиях, о чем свидетельствуют работы по молодежной проблематике видных российских социологов [Григорьев, Немировский, 1995; Горшков, Шереги, 2010 и др.]. Наиболее крупной из новых публикаций, ориентированных на теоретико-методологический подход структурного функционализма, является исследование М.К. Горшкова и Ф.Э. Шереги "Молодежь России: социологический портрет". В теоретико-методологическом ключе этот труд показателен. Хотя авторы не выдвигают, казалось бы, каких-то новых идей и исследовательских подходов в сравнении с теми, которые были распространены в отечественной социологии молодежи на протяжении последнего полувекового периода, их четкая ориентация на структурно-функциональную парадигму позволила вновь выявить значимость вопросов социальной структуры, которые связаны с фундаментальными социологическими постулатами даже и во времена, ког

Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.

Показать целиком