и стоили населению внутри страны и за ее пределами больших человеческих жертв материальных потерь'' (С. 288). Но такой подход определяет прагматичную, если не сказать циничную, позицию: агрессия была плоха постольку, поскольку не принесла успеха.
В книге, по существу, ставится под сомнение вопрос о правомерности осуждения главных японских военных преступников за преступления против мира. Подписав в 1951 г. Сан-Францискский мирный договор, японское правительство признало вердикты Международного военного трибунала для Дальнего Востока. Авторы исследования делают оговорку, что не призывают к пересмотру указанных решений. Вместе с тем, они с явным сочувствием приводят аргументы, выдвинутые защитой в ходе Токийского процесса: "1) Агрессивная война сама по себе не является незаконной. Хотя международное сообщество в пакте Келлога-Бриана 1928 г. отвергло использование силы при решении междуна-
родных споров, сам по себе договор не определяет войну как преступление. 2) Война есть акт государства и поэтому нельзя устанавливать индивидуальную ответственность за войны. 3) "Преступления против мира'' представляют собой правовую норму, принятую постфактум, а потому она незаконна'' (С. 217).
В Японии в наше время звучат призывы к глубокому переосмыслению войн, которые вела эта страна в первой половине ХХ в., к выработке национального консенсуса в осуждении японского милитаризма. Авторы книги "От моста Марко Поло к Пирл-Харбору'' избегают четких формулировок и ценностных суждений. Видимо, это не случайно, а определяется принципиальной позицией авторов. Похоже, они щадят национальные чувства соотечественников. Содержание работы говорит о величайшей сложности стоящей перед японцами задачи пересмотра оценок исторического прошлого.
В. Гринюк, кандидат исторических наук
Корейское урегулирование и интересы России М.: Ин-т Дальнего Востока РАН; НП ИД "Русская панорама'', 2008. 344 с.
За последние двадцать лет российская политика в отношении государств Корейского полуострова (КНДР и РК) претерпела кардинальные изменения: в конце ХХ в. Россия пересмотрела свои отношения с КНДР, установила официальные связи с Республикой Корея, стала принимать участие в многосторонних форумах, расширила и сделала более многообразными формы экономического сотрудничества с обоими корейскими государствами.
Весь комплекс этих вопросов рассмотрен в коллективной монографии ''Корейское урегулирование и интересы России'', подготовленной коллективом центра корейских исследований ИДВ РАН (А.З. Же-бин, В.И. Денисов, Р.В. Савельев, Ким Ен Ун, С.С. Суслина, В.Г. Самсонова (Пак), И.В. Асмолов).
Хронологические рамки коллективной монографии охватывают период 1945—2008 гг. В исследовании поднят широкий круг актуальных вопросов, касающихся характера российско-корейского политического и экономического сотрудничества, двусторонних связей КНДР и РК со своими ближайшими соседями. Авторы поставили задачу всестороннего анализа и переосмысления места и роли России в системе международных отношений современной Северо-Восточной Азии и сделали ряд предложений по усилению российских позиций в этом регионе в целях более полной реализации российских государственных интересов.
Обращаясь к истории возникновения корейской проблемы, авторы вступают в полемику с корейскими историками, настаивающими на самостоятельном освобождении своей страны от японского колони-
ального ига и представляющими СССР и США главными виновниками раскола Кореи. Российские ученые аргументированно доказывают ошибочность и предвзятость подобных взглядов корейских историков и подчеркивают ведущую роль Советской Армии в освобождении Кореи (С. 16—18).
Пристальному вниманию подвергся такой непростой вопрос, как выяснение причин углубления раскола ранее единого корейского государства в период до и после "холодной войны''. Справедливы сравнения с другими государствами, которые смогли объединиться в 1970—1980-е гг. или вовсе избежать раскола. В случае с Кореей сыграл негативную роль ряд факторов внутреннего характера, в результате которых усилилось противостояние, которое сначала привело к гражданской войне, а потом "к неспособности в течение более чем полувека ни примириться, ни перестать бояться друг друга'' (С. 41).
В работе также отмечается, что личностный фактор играет решающую роль в межкорейских контактах. Если в период правления южнокорейских президентов Ким Дэ Чжуна и Но Му Хена Республика Корея проводила дружественную политику в отношении КНДР, были проведены два межкорейских саммита, имевших огромное позитивное значение для оздоровления и укрепления межкорейских связей (С. 48), то с приходом к власти нового южнокорейского президента Ли Мен Бака и усиление им военно-политических связей с США уровень межкорейского диалога резко снизился. Заслуживает в этой связи внимания вывод о том, что в настоящее время ''северокорейский режим... не является ни коммунистическим, ни социалистическим'' (С. 49), и РК могла бы извлечь практическую пользу из идеологических перемен в КНДР, значительно улучшив отношения с последней, но инерция конфронтации перевешивает разумные и полезные для всей корейской нации шаги, и межкорейский диалог вновь отодвигается на исходные позиции.
Выход из подобной ситуации состоит в том, чтобы власти двух корейских государств воздерживались от взаимных выпадов и критики высших должностных лиц, поскольку это воспринимается другой стороной как вызов или посягательство на су-
веренные права. Между корейскими государствами больше общего, чем разъединяющего. Стороны имеют сходные позиции по многим внешнеполитическим вопросам. В частности, Пхеньян и Сеул выступают против японских претензий на о-ва Токто, а также против посещений японским премьер-министром храма Ясукуни и японских попыток оправдать свое колониальное господство в Корее, а также против предвзятого пересмотра других страниц общего исторического прошлого. Все это объективно сближает оба корейских государства и может стать хорошей платформой для укрепления межкорейских связей.
Пристальное внимание уделено развитию отношений СССР/России с обоими корейскими государствами в период 1990—2008 гг. Отмечается, что в начале 1990-х гг. у российского правительства не было определенной политической стратегии в отношении КНДР и РК. Тем не менее в 1990-х гг. в Москве понимали, что сохранение мира и стабильности на Корейском полуострове являлось приоритетным направлением российской политики на Дальнем Востоке (С. 75). Это достигалось путем налаживания равноценного политического и экономического сотрудничества с КНДР и РК.
В начале XXI в. политика России в отношении корейских государств оформилась в логически завершенную концепцию, в основе которой лежат двусторонние политические договоры, определяющие характер межгосударственных связей (С. 292).
Отношения Китая с обоими корейскими государствами имеют важное значение для формирования общей военно-политической ситуации в СВА, что опосредованно влияет на уровень взаимоотношений России с КНДР и РК. В настоящее время Китай проводит ''равно ориентированную политику'' на Корейском полуострове, одновременно укрепляя и развивая связи как с Севером, так и Югом (С. 107). Такой подход указывает на схожесть основных целей и принципов в политике Москвы и Пекина в отношении двух государств. Российская и китайская дипломатия активно сотрудничают по вопросам мирного решения ядерного кризиса и создания системы безопасности в СВА, при которой неядерные страны не стремились бы к созданию ядерного оружия. Авторы пришли к важному выводу о том, что "солидарная
позиция России и Китая воспрепятствовала развитию событий на Корейском полуострове по иракскому сценарию'' (С. 111).
Выявлены новые тенденции в развитии китайско-северокорейских связей, отмечено, что хотя в Пекине и рассматривают КНДР двояко — ''как бремя и как объект необходимой поддержки'', но и высоко ценят как своеобразный геополитический буфер, способный оградить китайский Северо-Восток от нежелательного проникновения извне (С. 112). Поэтому для экономического поддержания КНДР китайское правительство постепенно списывает северокорейские долги, ежегодно оказывает безвозмездную экономическую помощь в размере 30—50 млн долл., делает значительные инвестиции в горнорудную промышленность, приглашает северокорейских рабочих на работу на предприятия китайского Северо-Востока и т.п. Все это приводит к тому, что ''северокорейская экономика инкорпорируется в китайскую и становится ее частью'' (С. 117).
Большое значение для сближения Китая и КНДР имеет и то, что они являются друг для друга единственными военно-политическими союзниками, и в случае военного конфликта на Корейском полуострове Пекин может вновь оказать всестороннюю помощь своему прагматическому партнеру.
Политические отношения Китая и РК также довольно активны, экономические связи обоюдовыгодные и находятся на подъеме. Южнокорейский бизнес ведет масштабное инвестирование в пров. Шаньдун и Северо-восточном Китае. В 2008 г. товарооборот китайско-южнокорейской торговли достиг 118 млрд долл. Тысячи китайских студентов обучаются в южнокорейских вузах и десятки тысяч китайских гастарбайтеров работают в РК, что помогает Китаю решать проблемы с безработицей и получать финансовую выгоду от своих зарубежных рабочих (С. 125).
Для российской политики на Дальнем Востоке важно, что Китай, будучи активной и заинтересованной стороной в дальнейшем развитии разносторонних связей с обоими корейскими государствами, занимает непредвзятую позицию в отношении ядерной программы КНДР и не выступает
целиком на ее стороне, а, напротив, ведет диалог со своими соседями в СВА, вырабатывая совместное мирное решение о ликвидации всех видов техногенных угроз на Корейском полуострове (С. 131).
Авторы подчеркивают, что с течением времени приоритеты и практическая линия американского правительства в отношении стран Корейского полуострова не меняются и по-прежнему проводится всемерное укрепление и расширение военно-политического и экономического присутствия США в этом регионе (С. 136). В ходе выполнения своей стратегической зад
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.