История и современность
"КРУГЛЫЙ СТОЛ" В МОСКВЕ С УЧАСТИЕМ ПРЕЗИДЕНТА ВЕНЕСУЭЛЫ УГО ЧАВЕСА
14 октября 2010 г. Посольство Боливарианской республики Венесуэлы в Российской Федерации, Латиноамериканский культурный центр имени Симона Боливара и Институт всеобщей истории РАН провели во Всероссийской Библиотеке иностранной литературы им. Маргариты Рудомино "круглый стол", посвященный 200-летию начала Войны за независимость Латинской Америки. В нем приняли участие: президент Венесуэлы Уго Рафаэль Чавес Фриас, чрезвычайный и полномочный посол Венесуэлы в РФ Уго Хосе Гарсия Эрнандес, заведующий Центром латиноамериканских исследований ИВИ РАН д.и.н. Е.А. Ларин и венесуэльский историк проф. К. Бооркес. В Большом зале библиотеки присутствовали представители дипломатических миссий и столичной общественности, ученые московских вузов и научных центров, студенты,
Работу круглого стола открыл У.Х. Гарсия Эрнандес, отметивший огромное историческое значение Войны за независимость для всех латиноамериканских народов, добившихся независимости в результате одержанной в ней победе и вступивших на путь суверенного развития. У.Х. Гарсия Эрнандес отметил также важность этого события и для его родины, сумевшей воплотить в своей национальной истории многие заветы Симона Боливара и реализующей ныне социально-политические и философские идеи Освободителя в процессе создания новой, боливарианской Венесуэлы.
Выступивший затем Е.А. Ларин осветил дипломатический аспект проблемы "Россия и Война за независимость Латинской Америки". Вплоть до настоящего времени в зарубежной историографии весьма популярен тезис о якобы крайне враждебном отношении русского двора к национально-освободительному движению испанских владений в Новом Свете1. При этом нередко говорилось о подготовке державами "Священного Союза" вооруженных экспедиций для "умиротворения" восставших колоний.
На основе малоизвестных ранее документов из Архива внешней политики Российской империи Е.А. Ларин показал основные направления в деятельности русской дипломатии в первой четверти XIX в. и раскрыл характер отношений России и Испании в вопросах, касавшихся борьбы за независимость колониальных владений Мадрида.
После Венского конгресса 1815 г. по указанию Александра I в инструкции, которыми руководствовались русские посольства за границей, были внесены коррективы. "Все дворы европейские, - говорилось в наставлении послам "Обозрение политических отношений России..." от 17 июня 1817 г., - желают проникнуть в тайну нашей политики; надлежит доказать им, что вся наша тайна в том единственно, чтоб не иметь тайных замыслов"2. Данный тезис касался прежде всего Испании, так как в печати крупнейших стран того времени всячески муссировались слухи о якобы особо доверительных отношениях между Александром I и испанским королем Фердинандом VII. "Отношения Гишпании с нами, - подчеркивалось в документе, - должны быть только приязненными, а не исключительно тесные, ибо последние могли бы произвести в других дворах недоверчивость, зависть и, таким образом, быть предосудительными как для
1 См., например, фундаментальный труд кубинского историка Р. Герры и Санчеса: Guerra y Sánchez R. La expansión territorial de los Estados Unidos: a expensas de España y de los países hispanoamericanos. La Habana, 1935, p. 139.
2 Архив внешней политики Российской империи (далее АВПРИ), ф. Канцелярия, д. 13374, л. 14.
важнейших польз гишпанской монархии, так и для целости общей политической системы Европы".
Из текста документа видно, что русский император не желал брать на себя роль главного посредника в вопросе о восстановлении испанского господства в колониях Нового Света, считая, что этого "двор мадридский может достигнуть не через содействие одной России, но посредством совокупного единодушного вспоможения всех союзных держав, нравственного влияния нашего кабинета и, наконец, через особенное посредничество Англии". Российскому посланнику в Мадриде Д.П. Татищеву было поручено довести эти принципы до Фердинанда VII и, "предлагая оные в приличнейшем виде, дать почувствовать, сколь они основательны"3.
Обращает на себя внимание тот факт, что русская дипломатия уже в середине 10-х годов XIX в. хорошо представляла себе Войну за независимость в Испанской Америке как движение, которое будет набирать силу. Примечательна в этом плане инструкция МИД России своему послу в США барону Ф.В. Тейлю от 7 июля 1817 г. В ней, в частности, говорилось: "Французская революция не только породила новые формы в Европе, но и распространила свое влияние на остальную часть земного шара... Если война Америки4 была сигналом и предвестником последующих потрясений, то тенденция испанских колоний означала позже начало целой серии событий, которые легко позволяли предвидеть их быстрое развитие"5.
Документы свидетельствуют о том, что Россия не проявляла каких-либо агрессивных намерений в отношении латиноамериканских патриотов и не ставила вопроса о вооруженной интервенции европейских держав в Испанскую Америку6.
15 апреля 1817 г. в рескрипте, направленном Д.П. Татищеву, говорилось: "Кабинет Санкт-Петербурга сделал внушение правительству Мадрида о том, что трудно поддержать его стремление восстановить принудительными средствами власть матери-родины над колониями"7.
Через несколько месяцев (16 октября 1817 г.) Татищев получил новый рескрипт, сообщавший, что "союзные державы ищут возможности, которые могли бы способствовать тому, чтобы восставшие колонии Средней Америки вновь примкнули к матери-родине". Среди мер, предлагавшихся Фердинанду VII, фигурировала прежде всего необходимость различных уступок социально-экономического и политического характера населению колоний со стороны метрополии8.
29 марта 1819 г. российское правительство уведомило Татищева, что в испано-латиноамериканском конфликте "вооруженные действия не могут быть приняты ни как принцип, ни как возможный акт"9.
Твердая позиция России в вопросе о Войне за независимость заставила Фердинанда VII в 1819 г. принять решение "использовать лишь свои собственные средства для усмирения колоний"10.
Большой интерес представляют оценки русских дипломатов последствий Войны за независимость для России и Испании. Русский консул в Филадельфии Ф.Ф. Иванов писал министру иностранных дел России К.В. Нессельроде 16 (28) июня 1822 г.: "Что касается влияния, которое способно оказать освобождение испанских колоний на состояние национальной промышленности России, то надо полагать, г-н граф, оно может быть для нас только благотворным. Развитие колоний, главными отраслями хозяйства
3 Там же, л. 37.
4 Имеется в виду война за независимость 13 английских колоний Северной Америки.
5 АВПРИ, ф. Канцелярия, д. 13405, л. 20.
6 См., например: Слёзкин Л.Ю. Россия и война за независимость в Испанской Америке. М., 1964, с. 355.
7 АВПРИ, ф. Канцелярия, д. 13405, л. 57.
8 Там же. Под Средней Америкой в XIX в. подразумевались Вест-Индия, Центральная Америка, а также иногда Венесуэла и Колумбия.
9 Там же, л. 57-58.
10 Там же, д. 13313, л. 33.
которых являются земледелие и добыча благородных металлов, приведет к повышению спроса на наше железо и к увеличению его потребления; изделия наших полотняных мануфактур также найдут лучший сбыт; доныне их весьма охотно приобретают жители о. Куба. Торговый флот Соединенных Штатов, в свою очередь, лишь выиграет от оживления нашей внешней торговли, занимаясь перевозками наших товаров в колонии и товаров последних к нам"11.
Если Ф.Ф. Иванов считал, что образование независимых государств Латинской Америки скажется самым благоприятным образом на развитии промышленности в России и на ее торговле с этими странами, то российский посол в США П.И. Полетика высказал интересные соображения в отношении последствий войны за независимость для самой Испании. "Не подлежит сомнению, - писал он в донесении К.В. Нессельроде 19 ноября (1 декабря) 1821 г., - что в первое время Испания болезненно отнесется к отделению от нее колоний. Всей ее торговле будет нанесен сокрушительный удар, за которым последует разорение состоятельных людей. Но это трудное время пройдет. Вынужденная обходиться собственными ресурсами, Испания начнет относиться к ним более бережно, чем доселе. Окончательная потеря ее американских колоний упростит и ее внутреннее управление и внешнюю политику. Прежде всего положение Испании по отношению к Англии и Соединенным Штатам Америки почти сразу же станет более независимым, чем прежде... И Англия, и Соединенные Штаты не смогут тогда влиять на Испанию, запугивать, как они это делали до сих пор, испанское правительство перспективой освобождения ее заморских владений"12.
Хорошо представлял себе значение войны за независимость и Александр I, считавший, что она окажет "огромное влияние" не только на метрополию, но и "на будущее всех европейских держав"13.
На заключительном этапе борьбы испанских колоний точка зрения российского правительства на это событие наиболее полно отражена в ответах МИД России на три вопроса, содержавшихся в ноябрьском послании 1823 г. французского министра иностранных дел Ф. Шатобриана:
"1. Если Англия без согласия Фердинанда VII признает независимость испанских колоний, сделает ли то же самое санкт-петербургский двор?
2. Позволит ли Россия, не имеющая колоний и для которой эта проблема не главная, Франции и Англии принимать такие меры, которые они сочтут необходимыми?
3. Если испанское правительство откажется решать свои проблемы с колониями... считает ли Россия, что ими могут владеть другие страны и что каждое государство сможет свободно добиваться своих частных интересов за счет колоний?"14
Ответы МИД России предварялись общим анализом взаимоотношений Испании с ее заокеанскими владениями. При этом особо следует выделить то место, где говорится, что "мадридский двор никогда не требовал вооруженной интервенции европейцев для восстановления мира между метрополией и колониями".
Петербург ответил отрицательно на первый вопрос, ссылаясь на то, что конфликт еще не окончен и Фердинанду VII, возможно, удастся восстановить суверенитет над бывшими владениями. В э
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.