L.N. Kh a kh o v s kai a. A Mysterious Sujet from the Koryak Ethnography (a History of a Micro-Study)
Keywords: Koryak, Verkhnii Paren' village, shaman's belt, rosette, anthropomorphic image, reincarnation, age-gender status
The article provides a description of a Koryak shaman's belt with an anthropomorphic rosette of an unusual shape. Similar artistic canons in cultures of native peoples of the North and analogous iconographies among northeastern Paleo-Asiatic peoples are examined. Drawing on field research among the Koryak of the Verkhnii Paren' village (Northern-Evenki district, Magadan region), the author shows that the sujet refers to the image of a child. She argues that there is a morphologically developed arrangement of age-gender statuses of anthropomorphic images in Koryaks' decorative and applied arts.
ЭО, 2013 г., № 6 © Р.Т. Хатуев
КУЛЬТ ПИСЬМА И ПИСЬМЕННАЯ МАГИЯ НА СЕВЕРО-ЗАПАДНОМ КАВКАЗЕ: ФОРМЫ, ИСТОКИ, СУФИЙСКИЙ ФАКТОР
Ключевые слова: суфии, тарикат, шейх, ду'а, трактат, талисман, власть
В статье освещается тема магических воззрений и оккультной практики, связанных с бытованием письменной культуры и распространением суфийского течения ислама у ряда северокавказских народов (абазин, адыгов, балкарцев, карачаевцев, ногайцев) в эпоху этнографической современности.
Страницы книг, поля каменных плит с причудливой арабской вязью, гармонично вплетенной в растительный и геометрический орнамент, вызывали у северокавказских народов не только эстетические чувства, но и религиозное благоговение. Да и в самом Коране есть прямые указания на магические свойства (в частности, целебные) текстов священного писания (напр., 44-й аят 41-й суры).
Поэтому коранические изречения часто помещались в охранительных целях на различных предметах, например, на боевом вооружении, что мы видим, например, на саблях и шлемах кабардинской знати (Мальбахов, Эльмесов 1994: 25), запечатленных в строках лермонтовского стихотворения "Дары Терека": Кабардинец удалой. Он в кольчуге драгоценной, В налокотниках стальных: Из Корана стих священный Писан золотом на них.
Рашид Тохтарович Хатуев - к.и.н., ст. науч. сотр. отдела этнографии Карачаево-Черкесского института гуманитарных исследований; e-mail: zuras66@yandex.ru
Такое отношение к письменам было важным условием возвышения носителей "книжного знания", т.е. духовенства. И это вполне логично: сакральным могуществом наделялись не только сами книги, но и их обладатели - "книжники". Характерный пример: в 1538 г. ногайский владетель в письме к московскому князю уверяет, что его удача не оставит ("твоему счястку перестатка не будет"), красноречиво ссылаясь на главный аргумент - "наши книжники так говорят" (Кельдасов и др. 1995: 203).
Культ письма получил отражение в особой категории терминов. Например, у ка-рачаево-балкарцев это джазыу (букв. 'написанное, предписанное' в значении 'рок, судьба'), къара таныгъан (букв. 'различающий письмо' в значении 'достигший разумности'), китаб ачыу (букв. 'открытие книги', обряда гаданья) и др. После ислами-зации региона самым главным культовым объектом стал Коран, большим почитанием пользовались сборники хадисов, письменных приемов мусульманской магии, работы богословов, суфийских шейхов и т.д. В этом плане немалое значение придавалось памятным (мемориальным) надписям на усыпальницах и надмогильных камнях, как считалось, облегчавшим загробную жизнь покойных.
Мы можем сказать, что культ письма (книги), бытовавший после принятия ислама, возник на тех же основаниях, на которых утвердились все языческие культы, а конкретно - на сочетании в культовом объекте опасной непонятности и магической силы.
Первые упоминания об этом феномене у адыгов относятся к XVII веку. Николас Витсен (1692 г.) пишет, что "у них есть одна книга, которая хранится у одного из старейшин, больше никто не должен видеть ее. Когда старшина умрет, выбирают другого для хранения книги; <...> они черпают из нее свои многочисленные суеверия и думают, что с этой книгой можно излечивать больных" (Витсен 2006: 84).
Культ письма (книги) бытовал и у карачаево-балкарцев; в 1736 г. кизлярский дворянин А. Тузлов получил доступ в одном из ущелий Балкарии (Чегемском) "к хранящимся там в строжайшей тайне старинным, священным книгам" (Мизиев 1991: 35).
Основная масса средств мусульманской магии связана с письменными талисманами (абаз. дуа, адыг. духьэ/дыухьэ, кар.-балк. дууа, ног. дува от араб. ^ ёи'а "молитва, запись молитвы"). У местных народов эти талисманы применялись для защиты от сглаза, обеспечения здоровья людям и скоту, помещались в жилище, прикреплялись к детской колыбели, к одежде и т.д. (Кунижева 1989б: 175; Шаманов и др. 1978: 277). Значительная часть их включала в себя запись "лечебных" аятов Корана, что проистекает из самого священного писания мусульман: "Он [Коран] для тех, которые уверовали, - руководство и врачевание".
В одном из суфийских трактатов, копия которого хранится в архиве Карачаевского НИИ им. А.И. Батчаева (назовем его "Документ А" ввиду отсутствия какого-либо титульного листа), бытовавших в Карачае, приводятся пять коранических аятов, которые человек, направляющийся с какой-то целью "к хакимам, ханам, бекам", должен был "с чистым сердцем" прочитать; кроме того при себе он должен был иметь и магическую таблицу (вафк) этих аятов (АКНИИ 1: 17-19).
Другой суфийский трактат из того же архива (условное название "Документ Б") из Карачая гласит, что тот, кто будет будет "во вражде с судьей (хаким) и прочтет" 113-ю и 114-ю суры Корана, "то Аллах Всевышний сохранит его от вреда того судьи" (АКНИИ 2: 44-44об.).
Тот же источник сообщает, что "человек, написавший суру "Аль-Мурсалату" и носящий ее при себе, обойдет в суде (махкеме) истца (оппонента)" (Там же). В другом месте данного источника приводится аят и сообщается, что "человек, идущий к хаки-мам, нося при себе" этот аят, "не увидит конца добра от них" (Там же).
Внушительная масса таких талисманов представляет собой не коранические тексты, а то, что посредством преданий связано с самим пророком, который получал их, согласно легендам, от Бога через ангелов.
Ду'а "Риджалу-ль-гъайб" (туа1и-1-^ауЪ) напрямую связывается с обладанием властью и могуществом. В пояснении к нему (со ссылкой на Джабара) говорится, что однажды архангел Джабра'ил принес этот ду'а Пророку Мухаммаду и сказал: "Аллах Всевышний дает тебе сей ду'а как подарок (саугат)". На вопрос Пророка о благе (сауаб) этого ду'а, если его читать или носить с собой, Джабра'ил ответил: "Если все моря станут чернилами, и все деревья станут перьями для письма, а небеса и земли станут бумагой, то и их не хватит, чтобы описать благо этого ду'а. Каждому, кто прочтет его, Аллах Всевышний даст благо четырех [великих] пророков: один - ты, один -Ибрахим, один - Муса, один - 'Иса, алейхиму-с-салям (араб. "мир им"); даст /Аллах также/ благо четырех ангелов: один - я, один - Мика'ил, один - Исра'фил, один -'Азра'ил" (АКНИИ 2: 12-12об.).
Со ссылкой на другие книги, в Документе Б говорится также, что некогда к Осману - предку османских султанов (кипквтЫт иНи а1азг букв. 'предок царей') - пришел один гость, у которого был свиток с текстом ду'а. Вручив его Осману, гость сказал: "Поставь ночью в одно место". Осман сказал: "Прочти нам, а мы послушаем". Когда гость прочел, Осман положил его на свою голову, обтер им себя. Наутро Осман попросил гостя перед уходом написать это ему. Когда гость написал ду'а, Осман пришил его к шапке, по причине того, что не умел читать. Когда пришла ночь, Осман увидел сон: солнце и луна опустились с небес к нему, снизошли ему на грудь и вышли из воротника. Когда, утром, проснувшись, он рассказал сон гостю, то гость сказал: "До Дня Суда от твоего потомства не отпадет падишахство". Осман спросил: "Что я сделал Аллаху Всевышнему такого, чтобы Он даровал мне такое благо?". Гость ответил: "Ты оказал этому ду'а много почестей (китшв1), а благо - от благодати (Ъетеке1) этого ду'а". Осман спросил: "Кто ты, сказавший это ду'а? В тебе есть благодать?". Тот гость сказал: "Мы - триста шестьдесят мужей. Нас называют туа1и-1-^ауЪ (букв. 'Люди Сокрытия'). Дела сего мира сегодня в наших руках" (АКНИИ 2: 12-12об.).
Далее сообщается, что каждому, кто этот ду'а прочтет (или будет носить на себе или прочтет по кому-либо), простятся все грехи. Если кто пойдет на чью-либо могилу и прочтет над ней этот ду'а, то покойному, с соизволения Всевышнего, простятся грехи двадцати лет. Источник также гласит, что Зуль-карнайн, который носил этот ду'а на голове и все время читал его, стал царем "от востока до запада" (АКНИИ 2: 12-12об.).
Как видим, обладание ниспосланного самим Богом ду'а "Риджал-уль-гъайб" представлено условием прихода к власти как отдельного правителя (Зуль-карнайна), так и целой династии (Османидов). В последнем случае ду'а передается представителем мистического сообщества 360-ти "Людей Сокрытия" (АКНИИ 2: 12об.-13).
Определенное значение в сфере власти имел "Ду'а бадрийунов", который рассматривался как средство успешного и, так сказать, адекватного противодействия зловредному носителю власти. В пояснении к ду'а говорится, что у одного верующего был сын, которого беззаконно (хи1ши Ыа) убил сын одного вазира. Многомесячные усилия отца жертвы найти возмездие за пролитую кровь (дапт а\шад) были безуспешны, пока однажды он не лег спать, прочитав "Ду'а бадрийунов". Во сне он увидел холм, на котором находилась группа лиц с кинжалами. На вопрос о том, кто они, те ответили: "Бадрийуны. С разных мест (кат увЫвп) приходят к ним люди, чтобы просить у них помощи для себя". На просьбу отца жертвы о помощи в наказании убийц его сына, один из старших бадрийунов дал поручение привести убийцу. Когда сына вазира привели и спросили: "Ты убил сына этого человека?". Тот ответил: "Я". Спросили его: "За что убил?". Он сказал: "По беззаконию (хи1ши Ыа)". Тогда бадрийуны дали отцу убитого в руки кинжал и повелели убить насильника. Последний был убит. Когда отец жертвы проснулся утром, то заметил в своей местности (уиН) какое-то волнение. Когда он спросил: "В чем дело?", ему ответили: "Это
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.