СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
А.И.Сизоненко
Латинская Америка и Первая мировая война
Статья посвящена политике стран Латинской Америки в годы Первой мировой войны (1914—1918), их отношениям с Россией в тот период. Особое внимание уделяется оценке латиноамериканским обществом роли и места нашей страны в той глобальной трагедии.
Ключевые слова: Латинская Америка, Первая мировая война, Россия.
В 2014 г. исполнилось 100 лет с начала Первой мировой войны, что дало повод не только широко отметить саму годовщину, но и во многом по-новому подойти к осмыслению той войны, открыть ее новые страницы. Это в полной мере относится и к такой крайне скудно освещенной в нашей научной литературе теме, как место стран Латинской Америки в том огромном международном конфликте. В тесной связи с этим находится и оценка в самой Латинской Америке роли в войне России и ее армии, тем более, что последняя тема практически не была затронута ни в отечественной, ни в латиноамериканской исторической литературе. Во многом слабая освещенность политики государств региона в Первой мировой войне объясняется спецификой их позиции в тот период. Такие разные страны, как Аргентина, Чили, Колумбия, Мексика, Венесуэла и Парагвай сохранили нейтралитет, а Перу, Боливия, Уругвай, Эквадор хотя и разорвали отношения с Германией, но войну ей не объявляли. Далеко не сразу, а лишь в 1917 г. войну центральным державам (т.е. Германии и Австро-Венгрии) объявили Бразилия, Куба, Панама, Гватемала и Никарагуа, в 1918 г. — Гондурас и Гаити, но сколько-нибудь ценный вклад в этом направлении внесла только Бразилия, и то только ближе к концу войны.
Такая позиция латиноамериканских государств объяснялась целым рядом обстоятельств: прежде всего, их слабой втянутостью в интересы сторон, развязавших конфликт, а отсюда и нежеланием ввязываться в него, а также сильными экономическими позициями Германии в регионе, ее значительным влиянием в местных политических кругах. Огромную роль, например, в том, что касается Бразилии, сыграл и тот фактор, что министр иностранных дел этой страны Лауро Мюллер был по национальности нем-
Александр Иванович Сизоненко — доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник ИЛА РАН (alsizonenko@yandex.ru).
цем, а тогдашний президент Эрмес Родригис да Фонсека был женат на немке и считал себя личным другом кайзера Вильгельма1. В той же Бразилии, да и в Аргентине через пронемецкую печать вовсю действовала германская пропаганда, направленная против стран Антанты, в которую входила и Российская империя. Немалую роль в ведении этой пропаганды играли и колонии немецких переселенцев. «Самонадеянности, самохвальству и бахвальству здешних немцев не было предела,» — сообщал в МИД России посланник в Бразилии Петр Васильевич Максимов .
Вместе с тем правительства стран региона подвергались мощному воздействию властных структур, банков и монополий США, Англии и Франции, заинтересованных как в прямом участии латиноамериканских государств в войне (разумеется, на стороне Антанты), так и поставках ими продовольствия и других материальных ресурсов.
Естественно, влияние прогерманских кругов в крупнейшей стране Южной Америки — Бразилии — затормозило реакцию ее правительства на войну в Европе. Объявление войны Германии произошло только в октябре 1917 г., хотя еще и до того весь ход событий явно подталкивал Рио-де-Жанейро к такому шагу. В апреле 1917 г. немецкая подводная лодка потопила бразильское судно «Парана» без всяких на то оснований. После этого инцидента Бразилия разорвала дипломатические отношения с Германией. Несмотря на официальное соболезнование германской стороны, в мае 1917 г. на дно был пущен пароход «Тижука». В силу изложенных причин в июне 1917 г. в бразильских портах были задержаны 46 немецких судов3. А когда в октябре того же года немцы уничтожили очередное бразильское судно — «Макао», 26 октября 1917 г. решением парламента и затем президента страна объявила Германии войну, тем самым присоединившись к Антанте. Бразилия снабжала своих союзников продовольствием, а ее военно-морской флот патрулировал Атлантику и участвовал в морских операциях англичан.
Первая мировая война и участие в ней Бразилии привели к трем особенно заметным последствиям: во-первых, международный конфликт нарушил традиционные торговые связи страны; это сказалось, в частности, на падении производства сахара и каучука. Во-вторых, на первое место в ее внешней торговле вышли США, оттеснив Англию; и, в-третьих, война стимулировала рост собственно бразильского промышленного производства.
В то же самое время, как отмечал известный советский историк-латино-американист Лев Юрьевич Слезкин, «рост промышленности в годы войны не изменил характера экономики Бразилии. Она продолжала оставаться
производителем и экспортером колониальных продуктов, сельскохозяйственной страной, промышленность которой находилась под кон-
4
тролем иностранного капитала» .
Не меньший интерес представляет политика другой крупнейшей державы континента — Аргентины, которая до самого конца Первой мировой сохраняла нейтралитет, несмотря на непрерывное внешнее давление. Эта линия твердо и настойчиво воплощалась в жизнь стоявшим у власти правительством Гражданского радикального союза (Unión Cívica Radical, UCR) во главе с влиятельным и авторитетным президентом Иполито Иригойеном. Как указывает российский исследователь истории Аргентины этого периода Владимир Петрович Казаков, «аргентинский нейтралитет, по мнению президента, воплощал идеалы нации, которые война отрицала: идеалы справедливости и братства». Иригойен считал, что мир «является нормальным состоянием народов, и всякая попытка его нарушить есть чрезвычайное событие. Нейтралитет невоюющих государств во время военного конфликта представлялся ему правилом, а не исключением, и он не считал необходимым его специально объявлять»5. Вступление в войну в результате конъюнктурных соображений под давлением великих держав стало бы, по мнению Иригойена, «проявлением беспринципности,
6
предательством идеалов» .
Такова была общая концепция аргентинского президента, которая распространялась на международные отношения и внешнюю политику страны. По его глубокому убеждению мировая война противоречила национальным интересам, и целью Иригойена являлось не дать втянуть в нее Аргентину, как того желали США и Англия7. Последние использовали различные формы давления, в том числе заходы в аргентинские порты американских военных кораблей с соответствующими демаршами. С весьма откровенным заявлением для прессы выступил тогда английский посол в Буэнос-Айресе Реджинальд Тауэр; в нем прозвучала угроза оказать торговое давление на Аргентину, а также содержалась открытая поддержка тех аргентинских парламентариев, которые выступали за разрыв с Германией8.
Лишь однажды страна оказалась на грани вступления в конфликт, когда в апреле и июне 1917 г. германскими подлодками были потоплены два торговых судна под аргентинским флагом. Однако в результате энергичных дипломатических извинений Германии и миролюбивой политики Иригой-ена дело обошлось без применения радикальных мер.
Все же в одном случае державам Антанты удалось «дожать» Аргентину: в январе 1918 г. под их давлением и на их условиях было подписано арген-тино-англо-французское соглашение о поставках в Англию и Францию ар-
Иполито Иригойен
гентинского зерна. Аргентина так и не вступила в войну, и то, что это отвечало чаяниям аргентинского народа в целом, подчеркивает тот факт, что в 1918 г. большинство избирателей на выборах в Национальный конгресс проголосовали за радикалов и их лидера Иригойена.
Особый интерес для нас, россиян, представляет вопрос об отношениях во время Первой мировой войны России и стран Латинской Америки. Большое расстояние, разделявшее обе стороны, и слабое развитие на тот момент связей между ними не позволили сразу проявить соответствующие реакции. Так, в Бразилии общество находилось под сильным влиянием пронемецкой пропаганды, поэтому на первых порах отношение к России было сдержанным, а изредка и просто агрессивным. Однако в результате первых побед русских войск в 1914 г. над германцами в Восточной Пруссии и в боях против Австро-Венгрии, их храбрости и самоотверженности общественное мнение о Российской империи в латиноамериканских странах стало меняться в лучшую сторону. Российский посланник в Бразилии Петр Васильевич Максимов докладывал о проявлениях в стране «восторга и восхищения» силой русского оружия. «На Россию стали смотреть, — подчеркивал дипломат, — как на благодетельницу, коей суждено положить быстрый конец всемирной войне»9. Нельзя забывать также и о том, что в поддержку своей исторической родины выступали десятки тысяч русских переселенцев, которые еще до начала мирового конфликта прибыли в Бразилию и Аргентину и были заняты главным образом в сельскохозяйственной отрасли.
Важным шагом в развитии дипломатических отношений стало учреждение в ноябре 1916 г. отдельной миссии России в Буэнос-Айресе, возглавлять которую был назначен Евгений Федорович Штейн. В беседе с ним, оценивая действия русской армии, бразильский сенатор Руй Барбоза (он же являлся председателем Бразильской лиги союзников (A Liga Brasileira pelos Aliados)* выразил свои симпатии России, «оттеняя, — как подчеркивал
* Бразильская лига союзников — объединение ряда представителей местной интеллигенции, являвшихся последовательными сторонниками Антанты (вплоть до вступления в войну на ее стороне). Дискуссия между представителями этой ассоциации и бразильскими германофилами, бурно проходившая в периодической печати, являлась в каком-то смысле отражением очередной попытки национальной культурно-исторической самоидентификации бразильцев. Наиболее яркие члены лиги — Хосе Вериссимо, Элизеу Монтарройос, Граса Аранья, Руй Барбоза, Олаву Биласпур и др. — интеллектуальная элита Бразилии того времени. Подробнее см.: L.C l a r o P i r e s. A Liga Brasileira pelos Aliados e o Brasil na Primeira Guerra Mundial. — Anais do XXVI Simpósio Nacional de Historia. Sao Paulo, 2011. (http://www.encontro2012.rj.anpuh.org/resources/anais/15/13384 30475_ARQUIVO_Text
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.