ЭКОНОМИКА
И.К.Шереметьев
Латинская Америка: риски и проблемы посткризисного развития
В статье предлагается анализ состояния латиноамериканской экономики в так называемый «посткризисный» период начала третьего тысячелетия на примерах Аргентины и Бразилии. Показаны важная роль аграрного сектора в экономике этих стран и связанные с этим риски — прежде всего экологические проблемы, которые, по мнению автора, требуют выработки новой экономической парадигмы развития, соответствующей современным условиям.
Ключевые слова: глобальный финансово-экономический кризис, Латинская Америка, парадигмы развития, «локомотивы» роста, экология, природно-сырьевые ресурсы, риски посткризисного развития, прогнозные оценки.
История свидетельствует: кризисы, даже самые острые и разрушительные, приходят и уходят, они сменяются рецессией, переходящей в очередной подъем, а то и бум. Исследователи «гадают», какой же станет мировая экономика в ближайшем обозримом будущем после того, как будет преодолен нынешний глобальный финансово-экономический кризис, и каковы перспективы развития отдельных стран и регионов мира в посткризисный период. Попытаемся и мы высказать свои суждения на этот счет, касающиеся, в основном, наиболее знакомого нам по опыту работы региона — Латинской Америки. При этом акцент в этой статье будет сделан на следующих вопросах: какова роль различных парадигм в социально-экономическом развитии латиноамериканского региона, какие движущие силы («локомотивы» развития) определяли их экономический рост в различные отрезки времени, с какими новыми рисками и проблемами могут столкнуться страны региона в условиях посткризисного мира.
Игорь Константинович Шереметьев — доктор экономических наук, профессор, главный научный сотрудник ИЛА РАН (v.teperman@ilaran.ru).
«ЛОКОМОТИВЫ» РАЗВИТИЯ В ПРОШЛОМ И НАСТОЯЩЕМ
У каждой эпохи были свои двигатели развития. В одних случаях ими являлись отдельные отрасли хозяйства, в других — целые страны, сумевшие «оседлать» научно-технический прогресс и таким образом вырваться вперед. Так, в индустриальную эпоху, когда закладывались основы промышленного производства, в авангарде движения оказалась «мастерская мира» — Англия. Вслед за ней в Старом Свете появились и другие «тягачи» индустриального развития, среди них Германия, Франция, Голландия. В XIX в. сверхмощный двигатель промышленного роста появляется и в Новом Свете, в Западном полушарии, в лице Соединенных Штатов, начавших оспаривать пальму первенства у Англии и других государств Западной Европы.
По отношению к Латинской Америке и те, и другие играли роль внешних «локомотивов» развития, каждый из которых «тянул одеяло на себя»: использовал природно-сырьевые ресурсы этого региона и его внутренние рынки для сбыта своей промышленной продукции, создавая таким образом помехи его собственному промышленному развитию.
Были, однако, у Латинской Америки и свои внутренние «локомотивы» развития. На протяжении многих десятилетий главным из них являлось сельскохозяйственное производство. Оно не только обеспечивало местное население продуктами питания, но и служило основой массового экспорта продукции этой отрасли. Именно аграрный сектор национальной экономики многих латиноамериканских стран являлся источником их внутренних накоплений и валютных поступлений. Причем, по мере того, как в эту экспортную отрасль внедрялся иностранный транснациональный капитал, значительная часть доходов от нее попадала в руки последнего.
О значении аграрного сектора в развитии многих латиноамериканских стран можно судить по тем позициям, которые занимала Латинская Америка на мировых рынках сельскохозяйственных товаров еще в 1976—1981 гг. Так, ее доля по бананам достигала 92%, по сахару — свыше 67, по кофе — 68, по хлопку — 19, по мясу (говядина) — 19, по шерсти — 17, по зерновым — около 7%. Но уже в начале 90-х годов прошлого века страны региона начинают терять эти позиции, их доля в мировом экспорте снизилась по бананам до 81%, сахару — до 55, кофе — до 52, хлопку — до 11, мясу — до 10, шерсти — до 5,4, по зерновым — до 4,2\
Традиционный «локомотив» развития начал утрачивать свою былую мощность. На положении дел стали сказываться не только конъюнктура мирового рынка сельскохозяйственных товаров, усилившаяся конкуренция со стороны других развивающихся стран с аграрной специализацией, но и внутренние причины — чрезмерная продолжительная нагрузка на экологию латиноамериканских стран — основных производителей сельскохозяйственной продукции. Наглядным примером в этом отношении может служить Аргентина.
Столетие назад, благодаря колонизации аргентинской Пампы, территории с богатейшими почвенными ресурсами, Аргентине удалось стать одним из крупнейших производителей целого ряда видов сельскохозяйственной продукции (пшеницы, кукурузы, подсолнечника, говядины и т.д.) и ведущих мировых ее экспортеров. В этих условиях страна превратилась в одну из наиболее развитых в Латинской Америке, а аграрный сектор долгое время определял лицо экономики, выполнял роль «локомотива» развития государства.
Ситуация круто изменилась в нынешнем веке. Снижение объемов производства ряда важнейших традиционных культур сопровождается ростом импорта молока, свинины, сахара, риса и ряда других продуктов. В Аргентине проблема голода и недоедания, по сравнению с другими развивающимися странами, никогда не стояла остро. Теперь же внушает тревогу рост абсолютной численности людей, страдающих от недоедания (1,2 млн человек), основную массу которых составляет местное индейское население.
На страну навалились экологические проблемы. Наиболее тревожной из них является деградация почв — основного природного богатства Аргентины. По различным оценкам, в настоящее время ветровой и водной эрозией охвачено 60 млн га, т.е. треть всей площади сельскохозяйственных земель. По оценкам ФАО, на территориях, потенциально подверженных процессам опустынивания, проживает до 15% населения. Известно и то, что потери урожайности сельскохозяйственных культур зависят от интенсивности эрозионных процессов. Так, при средней интенсивности сокращение урожайности пшеницы составляет 12%, сои — 17, кукурузы — 30%. При высокой интенсивности потери возрастают до 24, 34 и 61%, соответственно .
Экологические последствия, связанные с проблемами земледелия, становятся еще более острыми по причине дефорестации (обезлесивания). В Аргентине ежегодно вырубается свыше 2,5 тыс. км2 леса. По этому показателю она уступает в Латинской Америке только Бразилии с ее огромными массивами лесов в бассейне р. Амазонки. Если в начале ХХ в. площадь, покрытая лесами, в Аргентине достигала 1 млн км2, то в настоящее время она сократилась до 330 тыс. км2, или примерно в три раза. При таких темпах дефорестации через сто лет в стране может просто не остаться лесов3. Помимо промышленной вырубки важнейшим фактором дефорестации остается сельское хозяйство. Так, в провинциях Северо-Востока и Северо-Запада расширение сельскохозяйственных земель под пашню и пастбища происходит исключительно за счет вырубки лесов.
По подсчетам специалистов-аграриев, при сохранении традиционной структуры и способов ведения сельскохозяйственного производства (система севооборотов, ротация пастбищ и пашни) Аргентина способна обеспечить продовольствием население, в восемь раз превышающее число ее жителей. Однако в прошедшем десятилетии традиционные сельскохозяйственные культуры страны стали все больше оттесняться монокультурой сои, а точнее говоря, ее генно-модифицированным видом (ГМ культура). К 2004 г. общая площадь посевов под соей достигла 14 млн га, причем 97% из них приходится на ГМ культуру4. В результате соя не только стала основной сельскохозяйственной культурой страны, а посевные площади под ней превысили площади под пшеницей и достигли одной трети всех обрабатываемых земель. Аргентина превратилась в одного из трех (наряду с США и Бразилией) крупнейших в мире производителей сои и продуктов ее переработки (мука, масло, шрот). В печати заговорили о «соезации» всей страны, замелькали характеристики Аргентины как «соевой республики». В 2003—2007 гг. вывоз продуктов из сои в стоимостном измерении возрос с 5 до 13,5 млрд долл., а их доля во внешних поставках страны в эти годы колебалась от 19 до 24%5.
И все-таки сформировавшийся в Аргентине соевый агрокомплекс вряд ли станет для нее новым, перспективным «локомотивом» развития. Последствия влияния ГМ продуктов на экологию, природную среду и на здоровье человека и
животных вызывают в последнее время тревогу и у специалистов-экологов, и у медиков6. Показательно, что расширяется круг стран, прибегающих к тем или иным мерам ограничения импорта соепродуктов. Так, Китай (многомиллионное население которого широко использует соевую муку и масло в качестве продуктов питания) установил правила, согласно которым производство, продажа и импорт ГМ продуктов должны быть одобрены властями, получить от них подтверждение, что данные продукты безопасны для здоровья людей, животных или состояния окружающей среды. Европейский союз также проводит крайне осторожную политику в этом отношении: разрешен импорт только тех ГМ продуктов, которые одобрены санитарными службами. Понятно, что в случае усиления ограничительных мер на торговлю ГМ продуктами Аргентина рискует потерять значительную часть своего экспорта. Все это подталкивает аргентинские власти к проведению более взвешенной и осторожной политики в сфере применения новых биотехнологий в сельском хозяйстве, поскольку речь идет о здоровье человека.
С аналогичными проблемами в области экологии сталкиваются и другие страны Латинской Америки. Десятилетиями длившаяся, порой хищническая, эксплуатация их природных ресурсов ныне оборачивается эрозией почв, снижением их плодородия, опустыниванием и пылевыми бурями, изменением рельефа местности, нарушением режима речных систем, наконец, нехваткой питьевой воды и ухудшением состояния атмосферы, особенно в мегаполисах. Свою лепту в развитие этих тревожных явлений вносят и непрекращающиеся процессы урбанизации, массового перемещения сельского населения в города в поисках лу
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.