ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ И СОВРЕМЕННОСТЬ
2004 • < 5
ОБЩЕСТВО И РЕФОРМЫ
H.A. КОСОЛАПОЕ
Мечты гуманитария, или Индикатор зрелости общества?
(О социальном заказе на общественные науки)
Что такое социальный заказ на науку: метод удовлетворения личного любопытства за казенный счет, средство обеспечения выживания научной братии в трудные времена, один из миллионов сравнительно честных способов "освоения" бюджетных ассигнований или все же центральный фактор развития современных во всех смыслах слова общества, экономики, государства? Если последнее, то сводится ли понятие "социального заказа на науку" лишь к его утилитарным формам? Должны ли общественные науки занимать особое место в этом заказе? Чем вызывается эта "особость"?
* * *
Начиная с петровских времен Россия живет упованием на то, что соединение новейших технических достижений эпохи с той или иной - передовой по меркам времени -организацией экономики и ее отношений с государством позволит вывести страну на передовые рубежи развития. Идеология эта срабатывала ценой неимоверных человеческих и прочих затрат в лучшем случае на полвека, чаще - на два-три десятилетия, после чего страна вновь обнаруживала себя далеко позади когорты государств - социально-экономических, военных и иных мировых лидеров эпохи. Названия таких государств менялись, статус же России относительно центров мирового развития оставался на удивление постоянным.
Одна повторяемость этой ситуации на протяжении минимум 300 лет, при всех внутренних переменах в России и изменениях в мире, уже должна стать центральной проблемой общественных наук: она объективно доказывает, что дело не только и/или не столько в экономике и технологиях. Сотни, если не тысячи раз вспоминали, что капитализм родился не только из рынка и изобретения машин, но прежде всего из духовного переворота, ему предшествовавшего. В истории Европы и Америки этот процесс и его последствия сложились стихийно. В России самопроизвольно ни того, ни другого за ее историю не возникло. Следовательно, придется стимулировать процессы и тенденции развития искусственно; для этого необходимо ясно представлять, что именно должно быть простимулировано, как это "нечто" связано со всем комплексом функционирования и развития общества и почему оно до сих пор последовательно отторгалось российскими культурой и образом жизни.
Косолапое Николай Алексеевич — кандидат исторических наук, заведующий отделом международно-политических проблем Института мировой экономики и международных отношений РАН.
В этом огромная задача для всех общественных наук, тесно связанная со всеми практическими сторонами нашего бытия, но она не ставится ни властью (которую еще можно понять - ее легитимность производна от очередного приступа исторического заимствования), ни обществом, ни самой наукой без всякого объяснения причин. В неофициальных обменах мнениями чаще всего звучит мысль, будто общественные науки не готовы... Однако они никогда и не будут готовы, если не окажутся перед институциональной необходимостью решать задачи подобных масштабов и сложности.
Но проблема не сводится к общественно-научному обеспечению развития России, при всех важности и благородстве такой цели. Естественные науки в XX в. не только до неузнаваемости интеллектуально и материально преобразовали мир, но и наглядно, убедительно, неоспоримо доказали практическую полезность знания, в "чистом" его виде понятного лишь специалистам. За достижениями науки и технологий, за этикетками "века пара", электричества, атома, космоса, электроники, информатики и многого другого как-то затерялся один принципиального значения факт: все изумившие мир открытия науки и результаты применения научных знаний стали возможны не только по причине прогресса самих наук. Но прежде всего потому, что общество предъявило на них спрос и оплатило его.
Да, этот спрос в основном и главном был продиктован военно-политическими факторами и интересами (хотя чем дальше, тем во все большей мере не только ими: заработали механизмы рынка и веерного распространения продуктов и технологий). Да, сила и влияние интересов национальной безопасности и обороны таковы, что побуждают задаваться вопросом, способен ли человек создавать и принимать качественно новое лишь под воздействием угрозы своей жизни, или в историческом смысле дорос до того, чтобы осознанно следовать накопленным опыту, разуму, знаниям.
Оставим философско-этические вопросы в стороне. Важнее, что массовый спрос общества и государства на инновации, дать которые могла лишь наука, не только был в итоге удовлетворен, но и простимулировал рывок в развитии и самой науки, и общества, всего мира. Богатые и влиятельные, сильные в военном отношении страны существовали во все времена. Но лишь опора на плоды науки позволила эволюции рода человеческого совершить скачок от аграрного образа жизни к индустриальному, от массового невежества к массовым образованию и культуре, от разобщенности - этнической, территориальной, иной - к началу формирования глобального мира.
Никто не стал бы вкладывать миллиарды, не видя перспектив практической отдачи. Наука, благодаря этим вложениям, получила в свое распоряжение средства, с помощью которых поднялась к новым фантастическим достижениям, создала задел на поколения вперед, стала непосредственной производительной силой, сферой занятости для миллионов людей, влиятельной социальной силой. Она потянула за собой образование, культуру в целом, а главное - структуру и содержание общественного и индивидуального сознания, сам тип мышления современного человека.
Иными словами, развитие и достижения естественных наук в XX в. стали главным фактором дальнейшей эволюции общества и личности, всех сфер, средств и методов их жизнедеятельности, человечества как рода в целом. Если нужны иллюстрация и доказательство того, что с появлением человека эволюция из сферы биологической перешла в область сознания, то убедительнее итогов прошлого столетия здесь вряд ли можно что-то найти.
Эти результаты социальной эволюции убедительны и еще с одной стороны. Внутри самого рода человеческого в веке минувшем наиболее успешными, наиболее конкурентно- и жизнеспособными оказывались прежде всего страны и культуры, на регулярной основе (а не от случая к случаю) строящие свою экономику, управление, политику и общественную жизнь с опорой на знания, на их применение в интересах общества. Одним из духовно-политических последствий такого развития стало появление своего рода неоязыческой веры в соединенную мощь науки, техники и экономики, преклонение перед ними. Эти вера и преклонение (понятные и до каких-то пределов оправданные) могут, однако, заменять и подменять собой интерес к антропогенным
2 ОНС, < 5
33
факторам развития, особенно если такой не приветствуется или прямо противопоказан по политико-идеологическим причинам.
Расхожей мудростью в СССР были надежды, что соединение научно-технических достижений с плановой экономикой решит все проблемы советского общества. Не успело; да и соединение это всегда было искусственным, насаждавшимся сверху. Теперь та же формула выдвигается вновь, лишь с заменой плана на рынок. Но в мире есть десятки государств, не ставивших над собой никаких экспериментов, однако те же или во многом сходные социально-экономические проблемы существуют и там, при рынке и достаточно развитой экономике.
Нелепо возражать против роста экономики, развития техники и технологий... Но, по существу, это проекция петровского подхода на современность, с некоторым изменением: если Петр I заимствовал ремесла и науки, то сейчас к "ремеслу" (технологиям) добавляют организацию хозяйственной жизни (рынок), ограничиваясь в адрес науки лишь самым общим словесным признанием очевидности ее роли. В современном обществе на рынке в наибольшей цене оказались первичные (энергоресурсы, сельскохозяйственное и промышленное сырье) и наукоемкие продукты. При этом даже разведка и добыча природных ресурсов все более опираются на науку и ее производные.
Прогресс и отдача естественных наук имели и иные духовные и практические результаты. Они заставили предположить, что жизнь и развитие общества тоже подчиняются неким закономерностям, знание и использование которых помогут сделать бытие человека во всех отношениях более достойным. И хотя первый исторический "блин" - коммунистический эксперимент - вышел, как и следовало ожидать, комом, опыты социальной инженерии на нем, скорее всего, не заканчиваются.
Появление и распространение индустриальных образа жизни, цивилизации породили, помимо прочего, специфические проблемы, в ослаблении и/или разрешении которых уже не обойтись без наук о жизни и человеке. Это прежде всего проблемы экологии, разрыва в уровнях и качестве развития стран и народов, взаимодействия индустриальных и традиционных культур (называю лишь некоторые в порядке иллюстрации; читателю все они, несомненно, знакомы). Наконец, ассоциативные способности нашей психики побуждают полагать, что если естественные науки произвели в конечном счете столь впечатляющие результаты, то отдача от наук общественных может оказаться во всех смыслах никак не менее ценной. Однако тут и возникают самые трудные вопросы:
- естественные науки тысячелетия шли к успеху, по пути вынужденно тратя время и силы на тупиковые ответвления, или же это обществу понадобились века, чтобы примириться с научным знанием и воспользоваться им?
- какие факторы и как способствуют появлению и социально значимой концентрации в обществе сил, способных предъявлять спрос на науку и поддерживать его духовно, экономически и культурно на протяжении жизни нескольких поколений?
- существуют ли циклы изменений общественного спроса на науку, и если да, то какие факторы определяют их чередование и среднюю продолжительность?
- как все перечисленное влияет (может влиять) на положение общественных наук в современном мире и в России, на социальный спрос (или его отсутствие) на такие результаты и достижения этих наук, которые могли бы иметь социально-инженерную -
в отличие от идеологической или утилитарно-потребительской - ценность?
* * *
Жизненные наб
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.