ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ И СОВРЕМЕННОСТЬ
2013 ■ № 2
КУЛЬТУРА
Е.И. ПРОНИН, Е.Е. ПРОНИНА
Медиапсихология: новейшие информационные технологии и феномен человека*
В статье подчеркивается, что развитие современных информационных технологий приводит к изменению структуры психики и формированию нового психотипа человека. Медиапсихология возникает в русле новой парадигмы мышления как теория и практика сопротивления манипуляции и становится наукой нового поколения и для нового поколения.
Ключевые слова: медиапсихология, нелокальность психики, хактивизм, коммуникативная открытость, информационно-психологическая безопасность.
It is emphasized in article that the development of modern information technologies is leading to changes in the structure of human psyche and formating a new human psychotype. Media-psychology comes in within a new thinking paradigm as a theory and practice of society defending itself against manipulation, and is a new generation science for the new generation of people.
Keywords: media-psychology, the non-locality of psyche, hacktivism, communicative openness, information and psychological security.
... И вдруг я заметил, когда прокусили проход, -Еще несмышленый, зеленый, но чуткий подсолнух Уже повернулся верхушкой своей на восход. ... Восхода не видел, но понял: вот-вот - и взойдет!
В. Высоцкий. "Баллада о евпаторийском десанте"
Года четыре назад во время обычного "классного часа" школьному психологу пришло в голову оживить рутинную ситуацию и провести шутливое соревнование со старшеклассниками - кто быстрее наберет на своем мобильном телефоне всем известные строчки Пушкина: "Я помню чудное мгновенье, / Передо мной явилась ты."
* Работа выполнена при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда (грант № 12-06-00059а).
Пронин Евгений Иванович - доктор филологических наук, профессор кафедры периодической печати факультета журналистики Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова.
Пронина Елена Евгеньевна - доктор филологических наук, кандидат психологических наук, профессор кафедры практической психологии Московского института открытого образования.
Каково же было удивление психолога, когда не прошло и пяти секунд, как вверх уже победно взметнулось несколько рук. Соревнование было продолжено, только теперь тот же текст нужно было написать от руки. На этот раз времени потребовалось почти в три раза больше...
Тогда над казусом посмеялись, покачали головами и занялись более "серьезными" делами. А спустя пару-тройку лет уже не любопытство, а проблема, требующая безотлагательного решения, заставила администрацию школы озадачиться уровнем технической компетентности детей, чтобы узнать, как учащиеся второго класса получили доступ к вредной для них информации, несмотря на все меры предосторожности, принятые в школе и школьной компьютерной сети. Выяснилось, что дети самостоятельно выходят в глобальное информационное пространство, минуя школьную сеть, с помощью своих гаджетов (телефонов, смартфонов, планшетных компьютеров), обо всех технических возможностях которых часто и не подозревают их родители. Так, в ходе опроса обнаружилось, что треть второклассников умеют выходить в Интернет с телефона, две трети (62%) имеют свою страничку в Интернете, и не только на специализированных детских сайтах (http://www.smeshariki.ru/shararam; http://www.tvidi.ru), но и в социальных сетях (в том числе, vkontakte, mail.ru, http://fotostrana.ru), некоторые заводят личную почту, и практически все умеют получать и пересылать мультимедиа информацию. Для взрослых, многие из которых сами не владеют навыками пользователя в полной мере, остается загадкой, как, когда и в каком объеме дети осваивают эти новые возможности. Неудивительно, что зачастую родители не представляют, чем действительно занимаются их чада в глобальном информационном пространстве.
Наши дети все больше становятся для нас загадкой. Как отметил в своем докладе на VII Всероссийской научно-практической конференции "Психология образования. Детство как стратегический ресурс развития общества" вице-президент Российской академии образования Д. Фельдштейн, "сравнительные исследования убеждают в том, что каждые пять лет Щ ребенка увеличивается примерно на один балл, свидетельствуя о необычайно быстрых темпах психической эволюции. По имеющимся данным, от пятидесяти до пятидесяти пяти процентов детей старшего дошкольного и младшего школьного возрастов в больших городах России имеют сегодня Щ 115 баллов и выше (средним показателем для популяции считается 90-109 баллов. - Е.И., Е.Е.)... Все увеличивается категория одаренных детей . причем речь идет не о необычной когорте детей-мессий или так называемых детях-индиго . а обо всей популяции современных детей, глубинных изменениях их восприятия, внимания, памяти, сознания, мышления, характера их ориентаций и прочих характеристик" [Фельдштейн, 2011, с. 5].
Наблюдаются и личностные изменения, особенно заметные в подростковом возрасте. Так, по материалам доклада, «на первый план у современных детей подросткового возраста выходят не развлечения, а свой особый поиск смысла жизни, возрастает их критичность по отношению к взрослым, то есть фиксируются новые характеристики в их социальном развитии. При этом наблюдаемый сейчас всплеск индивидуализма подростков, вернее, ярко выраженное их стремление к индивидуализации, к созданию и утверждению своего уникального "Я", сам по себе совершенно не входит в противоречие с их развитием как социально ориентированных субъектов». Все эти изменения автор доклада обозначает как "эволюционное саморазвитие современного человека", а важнейшим его фактором считает "интенсивный натиск информационных потоков, прежде всего, телевидения и Интернета" [Фельдштейн, 2011, с. 7].
Однако не все так ясно, как хотелось бы. В том же докладе отмечается "недостаточная социальная компетентность 25% детей младшего школьного возраста, их беспомощность в отношениях со сверстниками, неспособность разрешать простейшие конфликты ... более 30% самостоятельных решений, предложенных детьми, имеют явно агрессивный характер". Исследования, проводимые с 1990-х гг., в одних случаях фиксируют "снижение когнитивного развития детей дошкольного возраста", в других - "повышение интеллекта у всей популяции современных детей" (как правило, в крупных городах). Не столь однозначна и роль современных СМИ. Так, "по данным
Института социологии РАН, более 60% родителей проводят досуг с ребенком перед телевизором, у каждого десятого ребенка-дошкольника ВСЕ свободное время проходит у телевизора. В результате возникает особая потребность в экранной стимуляции, которая дает сбои в восприятии, блокируя собственную деятельность ребенка" [Фельдштейн, 2011, с. 9-10].
Согласно нашим собственным исследованиям, телевидение и Интернет в действительности по-разному влияют на личность [Пронин, Пронина, 2012]. И если активное пользование Интернетом приводит к росту независимости и стремления к самодетерминации (отмечается значимая положительная корреляция на уровне р < 0,01), то интенсивное телесмотрение, напротив, ослабляет эти качества (значимая отрицательная корреляция на уровне р < 0,05). И в этом различии одновременно ключ к пониманию специфической роли информационных технологий в эволюции человека и разгадка противоречивости приведенных выше данных о развитии современных детей. По-видимому, определяющее значение имеют не столько сами по себе цифровые технологии и современные СМИ, сколько те формы мышления и массовой коммуникации, которые они формируют. Примечательно, что стремление к независимости и самодетерминации теснее связаны с участием в социальных сетях и активным взаимодействием с другими пользователями, чем с простым поиском информации в Интернете.
До сих пор эти феномены не становились предметом серьезного научного осмысления. Дело ограничивалось более или менее смелыми догадками, слухами и многозначительной недосказанностью, а время от времени возникавшие в СМИ сенсации раскачивали маятник эмоций от страха к надежде, от воодушевления к мрачному пессимизму. И если одних слух о появлении "детей индиго" пугал, то других - вдохновлял надеждой на "улучшение" человечества. Научные публикации запестрели новыми терминами: "интернет-зависимость", "киберпространство", "псибернетическая психология", "виртуальная реальность", "виртуальное Я" [Гуманитарные. 2000], отмечавшими как вехи мгновенные вспышки исследовательского энтузиазма по мере обнаружения новых необычных фактов. Но для большинства это были лишь частные, локальные феномены, которые не влияли на сложившуюся систему понятий и структуру знания.
Глобальное цифровое пространство с его невиданными возможностями распахнулось так внезапно, без "фанфар", "грома и молнии", что никто поначалу не понял, что произошел настоящий фазовый переход. Первой реакцией после временной дезориентации была попытка ухватиться за привычные представления и устоявшиеся постулаты. Однако чем дальше, тем становилось очевиднее, что нужен новый язык и новые способы мышления, чтобы описать и осмыслить внезапно наступившую новую реальность [Ргошп, Ргошпа, 2000]. Речь шла в том числе о смене парадигм науки -смене, равноценной переходу от ньютоновской физики к квантовой механике и от линейного детерминизма к нелинейной причинности. И подобно тому, как феномен квантовой нелокальности привел к рождению физики элементарных частиц и волновой теории, так феномены цифровой эры стали точкой "кристаллизации" новой парадигмы в психологии, теории журналистики, массовой коммуникации. Перед наукой возник новый Эверест - проблема психической нелокальности. Нелокальность психики и всех психических явлений стала центральным феноменом и причиной рождения новой науки - медиапсихологии, рассматривающей массовую коммуникацию (медиа) как форму осуществления нелокальных психических процессов. Аналогия с квантовой нелокальностью здесь и не случайна и не намеренна. Это проявление единства фундаментальных принципов бытия и эвристичности соответствующих категорий мышления.
Нелокальность психики проявляе
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.