СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
О.В.Корнилова
На грани войны: американско-мексиканские отношения и соглашение Морроу—Кальеса (1925—1927)
В середине 1920-х годов между США и Мексикой сложились напряженные отношения. Они были обусловлены конфискационной политикой мексиканского правительства в отношении иностранной собственности, истоки которой были заложены в тексте новой Конституции 1917 г. С принятием в конце 1925 г. закона о порядке осуществления ст. 27 Конституции Мексики в отношении нефтедобывающих компаний США столкнулись с необходимостью защиты прав собственности своих граждан. Отношения между странами балансировали на грани войны. Региональному конфликту был положен конец только после заключения соглашения Морроу—Кальеса в 1927 г.
Ключевые слова: вооруженная интервенция, дипломатия, закон о нефтяной деятельности, соглашение Морроу—Кальеса.
После принятия в 1917 г. Мексикой Конституции, одно из положений которой касалось национализации иностранной собственности, американ-ско-мексиканские отношения были обречены проходить проверку на прочность. Камнем преткновения стала 27 статья основного закона, в соответствии с которой государство получило право на владение «всеми естественными соединениями углеводородов (нефтью), находящимися в его недрах». Отношения между США и Мексикой накалились до такой степени, что военное вторжение для защиты прав американских граждан обсуждалось на правительственном уровне в Вашингтоне, а в Мексике грозили поджогом месторождений. Никогда позже обе страны не допускали возможности применения силы в урегулировании конфликтных ситуаций.
Так повелось, что, начиная с 1917 г., спорные вопросы между США и Мексикой разрешались путем заключения устных договоренностей, которые из-за отсутствия письменных соглашений потенциально содержали в
Ольга Викторовна Корнилова — аспирант кафедры новой и новейшей истории стран Европы и Америки исторического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова
(komilovasol@gmail.com).
себе угрозу будущих конфликтов. Инициаторами обострения отношений были не Соединенные Штаты, а правящие круги Мексики: к власти приходила очередная администрация, которая отказывалась от данных предшественниками обязательств. В 1925 г. первой негласные правила нарушила Мексика, приняв законодательство, касавшееся признания недр земли собственностью государства. В связи с этим иностранным нефтяным компаниям, как американским, так и английским, требовалось получить от местных властей письменное разрешение на бурение нефтяных скважин. Именно поэтому подобная процедура обесценивала смысл владения зарубежными собственниками нефтеносной землей: предстояло получать разрешения на деятельность в ходе сложной бюрократической процедуры, установленной мексиканским государством1. В соответствии с этим законом, который был призван разъяснить порядок осуществления ст. 27 Конституции в отношении нефти, подтверждалось, что все недра земли, лежащей в пределах государственной границы, принадлежат государству. Земельная собственность иностранных граждан, таким образом, делилась на поверхностный слой земли (почву) и ее недра. Вследствие этого владельцы становились собственниками только слоя земли, глубина которого не превышала и десятка метров. На такой земле можно было разбить огород, но не вести добычу «черного золота». Ряд ограничений также был наложен на владельцев приграничных и прибрежных территорий, расположенных в стратегически важных районах. До поры до времени государство закрывало глаза на существовавшие десятилетиями «погрешности», но в нефтяном законе 1925 г. иностранная собственность трактовалась уже в сугубо кон-фискационном ключе.
На протяжении 1926 г., сразу после того, как закон был обнародован, владельцы нефтяных компаний в буквальном смысле засыпали мексиканские суды целой серией исков, а государственный департамент США — нотами протеста с настойчивыми требованиями незамедлительно вмешаться в ситуацию. Так, американская нота протеста от 10 ноября 1926 г. привела к тому, что «The New York Times» даже решилась намекнуть, что отношения США с Мексикой оказались на грани дипломатического разрыва2. Однако генконсул Мексики в Нью-Йорке после разговора с сенатором Уильямом Бора сообщил своему правительству, что намерение разорвать дипломатические отношения исходило не из Вашингтона. Во многом такие мысли витали в кругах представителей американского нефтебизнеса. В январе 1927 г. они всерьез обсуждали вопрос о полной приостановке работы нефтедобывающих вышек, чтобы оказать давление на мексиканское правительство. Однако начавшийся спад производства, сопровождаемый снижением налогов, заставил их прежде, чем отважиться на такое серьезное решение, дважды подумать. Именно поэтому 27 апреля нефтяные бароны избрали совершенно иную линию поведения, решив продолжать вести бизнес, как прежде, невзирая на отсутствие у них специальных разрешений на бурение. По сути, данное решение являлось вызовом местным властям, отказом следовать букве закона.
Под давлением Вашингтона мексиканское правительство было вынуждено осознать, что противостояние нефтяных компаний, за спиной которых стоял Белый дом, не оставляло никакого иного выбора, кроме как пойти на определенные уступки. Между тем положение президента Плутарко Элиа-
3* 67
са Кальеса было весьма затруднительным. Он оказался, так сказать, между молотом и наковальней: генерал стал президентом преимущественно и при поддержке профсоюзов и крестьянских объединений, требовавших углубления демократических реформ. Апеллируя к опыту европейской социал-демократии, он поддержал необходимость проведения земельных реформ, в том числе ограничение собственнических прав иностранцев на природные ресурсы. Однако последовательное выполнение взятых на себя обязательств неминуемо сталкивало его с сильным северным соседом.
Между тем, чувствуя поддержку из Вашингтона, Ассоциация производителей нефти (the Association of Petroleum Producers in Mexico, APPM), объединявшая американских дельцов в Мексике, намеревалась открыто бросить вызов мексиканскому правительству. В ее намерения входило еще большее обострение ситуации, чтобы спровоцировать решительные действия со стороны правительства Соединенных Штатов. Она имела тесный контакт с американским посольством в Мексике, а посол Джеймс Р. Шеффилд был сторонником силового решения конфликта. В течение уходящих месяцев 1926 г. и первой половины 1927 г. он призывал Госсекретаря Фрэнка Биллингса Келлога придерживаться жесткой линии, аргументируя это тем, что, если Соединенные Штаты будут последовательно отстаивать свою позицию, то им удастся добиться поставленной цели. Посол считал, что Кальес не осмелится сделать и шага против компаний, чувствуя за ними поддержку Белого дома, несмотря на то, что теоретически по закону 1925 г. компании лишились собственнических прав на нефтяные месторождения. Дипломат был убежден, что пришло время усилить поддержку нефтяных компаний со стороны правительства Соединенных Штатов.
И посол, и глава госдепартамента на протяжении длительного времени выступали за отмену эмбарго на поставки оружия в Мексику, считая, что этот шаг автоматически развязывает руки оппонентам Кальеса3. Шеффилд докладывал своему руководству, что, если мексиканцы решаться на остановку работ нефтекомпаний, то этот шаг станет неопровержимым доказательством нарушения собственнических прав американских подданных. Из такой постановки проблемы следовало, что любые действия, которые потребуется предпринять правительству США для защиты интересов своих граждан, будут оправданы не только с моральной, но и с политической точки зрения.
Реакция мексиканского правительства была примерно такой, какую и следовало ожидать: оно обложило новыми штрафами «мятежные» компании и закрыло нефтескважины, в которых работы велись без разрешения местных властей. Однако представители американского нефтебизнеса про-
Президент Мексики Плутарко Элиас Кальес
должали нагнетать ситуацию. Они самовольно «распечатали» скважины и возобновили свою деятельность. Руководство нефтяных компаний в буквальном смысле «бомбардировало» Государственный департамент непрекращающимся потоком требований о защите своих прав. Они были единодушны в недовольстве грядущим и уже неминуемым вступлением в силу конфискационного законодательства. Основные негативные моменты, не дававшие покоя нефтедельцам, сводились к отказу мексиканских властей предоставлять разрешение на продолжение деятельности до тех пор, пока американские собственники не признают закон, наносивший, по сути, вред их материальным интересам. Объектами их возмущения стали факты насильственного запечатывания скважин, наложения эмбарго на работу компаний, отказавшихся платить штрафы, признания законности претензий третьих сторон на земли американских собственников4.
Со своей стороны правительство Кальеса не могло допустить, чтобы открытое неповиновение иностранцев мексиканскому законодательству оставалось безнаказанным, поэтому были направлены войска, чтобы вновь запечатать скважины. Начиная с 1926 г. Кальес постоянно твердил, что определенные американские круги, лоббировавшие интересы нефтяных компаний, стремятся заставить Мехико пойти на попятную, хотя этого они вряд ли добьются5. Все это означало, что региональный конфликт давно перешел из плоскости экономической в плоскость политическую и вполне реально мог вылиться в вооруженное противостояние. В этой связи Луис Наполеон Моронес, министр промышленности, торговли и труда в мексиканском правительстве, информировал прессу о готовности использовать вооруженную силу, если потребуется, чтобы удостоверится в выполнении правительственных решений. Нарушители «Gulf» и «Transcontinental Petroleum» были оперативно уведомлены об аннулировании их прав. В то время американский посол Шеффилд находился в рабочей поездке, и на долю поверенного в делах Артура Шенфельда выпала неприятная миссия известить Вашингтон об очередном «конкретном случае» нарушения прав нефтяных компаний со стороны местных властей.
Правда, позже Моронес конкретизировал свою позицию, заявив, что разрешения на бурение будут отмене
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.