НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
Наследие Г.Г. Шпета в контексте
1
современного гуманитарного знания
Интерес к имени и идеям Шпета "пробудился" в философской России 1990-х гг. на волне феноменологического движения уже после проведения в Томске Первых Шпетовских чтений. И конечно, первые публикации так или иначе вписывали Шпета в структуру этого движения. Он воспринимался как "первый русский феноменолог", как создатель оригинальной "феноменологической герменевтики" или "герменевтической феноменологии", критически оценивались его замечания в адрес Гуссерля и предпринимались попытки найти его глубинные созвучия с общим интересом философии XX в. к онтологии и "антиметафизическим" проектам. Этот интерес во многом обусловил и общую тематическую направленность дальнейших Шпетовских чтений2, и траектории интеллектуальных поисков его постоянных участников.
Конференция, состоявшаяся 1-5 декабря 2008 г. в Томске, уже пятая (в каком-то смысле - юбилейная), поэтому я попытаюсь не только проанализировать доклады на этой конференции, но выявить специфические характеристики Шпетовских чтений вообще, как особой традиции, как явления современной русской философской культуры3. Такой подход предполагает погружение докладов и выступлений настоящей конференции в контекст прошедших четырех Шпетовских чтений, что позволит очертить сферы современной проблематики, где наследие Шпета вызывает постоянный интерес, и увидеть, как менялись ракурсы исследования истории русской философии за последние двадцать лет.
Пятые Шпетовские чтения показали, что наиболее актуальной для обсуждения темой продолжает оставаться философия языка Густава Шпета (во всех ее проявлениях - от феноменологической и герменевтической постановки вопроса до ее семиотической контекстуализации). Вопрос в том, какие шаги были сделаны за эти двадцать лет4 от простой констатации "эффективности" или "продуктивности" поворота к он-
1 Работа выполнена при финансовой поддержке РГНФ. Проект № 08-03-00294а.
2 Можно даже сказать, что Шпетовские чтения сегодня во многом способствуют консолидации сообщества феноменологов России. Около тридцати процентов докладов на Вторых, Третьих и Четвертых Шпетовских чтениях были посвящены именно феноменологической проблематике.
3 Наряду с Ильенковскими чтениями, Тыняновскими чтениями, Лотмановскими чтениями и др.
4 Говоря о двадцати годах, я веду отсчет с 1989 г. В том году произошли два знаковых для изучения творческого наследия Шпета в России события: в г. Томске Вольный гуманитарный семинар провел "шпетовские дни" и установил на доме, где в ссылке жил Шпет, мемориальную доску; в Москве в приложении к журналу "Вопросы философии" вышел том его сочинений. Конечно, были отдельные исследователи, которые гораздо раньше обратились к наследию Шпета (В.Ф. Асмус, А.Г. Вашестов, Вяч.Вс. Иванов, Т.Н. Юшманова, А.А. Митюшин и др.), но говорить о широком включении наследия Шпета в контекст философской и научной жизни России можно только в рамках упомянутых 20 лет.
тологии к более аналитическим "интеллектуальным поступкам". Особый интерес в этом смысле представляют доклады Е.А. Наймана (Томск) "Социолингвистические идеи Г. Шпета в работе "Введение в этническую психологию"" и М.Н. Евстропова (Томск) "Г. Шпет и Э. Левинас: энтелехия и керигма". Они продолжают заложенную на предыдущих Чтениях традицию проблемного погружения идей Шпета в контекст развития европейской философии и гуманитарных наук5. Е.А. Найман не просто декларирует необходимость контекстуализации шпетовской философии языка, но осуществляет ее. Наиболее продуктивным контекстом для шпетовских идей сегодня он считает гуманитарную область социолингвистики и социальной антропологии. Практически каждый тезис Шпета, сформулированный в 20-е годы XX в., находит интеллектуальное созвучие с более поздними идеями социолингвистов. М.Н. Евстропов выбирает несколько иной путь контекстуализации. Он сосредоточивает внимание на двух словах-понятиях - энтелехия (Шпет) и керигма (Левинас). Общим фундаментом для сопоставления этих двух, не сводимых друг к другу слов-понятий становится проблема смысла, как проблема социального контекста, в котором мысль понимается. И может быть, именно в таких контекстуализациях нуждается наша философская традиция. Эти сопоставления нужны ей, для того чтобы глубоко и основательно осознать свою специфику и понять свой путь и свою традицию именно как европейскую.
Напомню, что Первые Шпетовские чтения состоялись в 1991 г., во время политического рождения России заново. Поэтому во многих докладах Первых чтений присутствовала, так или иначе, политическая актуализация, рассматривающая Шпета сквозь призму проблем духовного самоопределения, переосмысления самих себя в новом "не-тоталитарном мире" и попытками связать дореволюционную философскую традицию (Шпета в данном случае) с философскими дискуссиями советского времени. Во многих статьях действительные философские проблемы проступают сквозь призму уже ушедшей сегодня сиюминутной актуализации: сквозь слова-лозунги "демократия", "гласность", "межнациональные отношения", с одной стороны, и "разрушение идеалов", "крушение основ духовной веры", "возрождение духовной культуры", "изменения культуры Советского союза", с другой. Эта политическая тональность медленно уходила из отечественной профессиональной философии. Мы постепенно начинали понимать, что политическая актуализация имеет к профессиональной философской деятельности весьма отдаленное отношение. Повышение исследовательского внимания к шпетовскому интеллектуальному наследию от конференции к конференции демонстрирует эту "деполитизацию" философии в полной мере. Вместе с тем хочется отметить некоторую активизацию политологических исследований. На Пятых Шпетовских чтениях в докладе И.А. Шкурихина (Томск) обсуждались проблемы формирования политических понятий в контексте шпетовской концепции "внутренней формы слова".
Ранняя феноменологическая работа Шпета "Явление и смысл", где он был наиболее близок Гуссерлю, вызывает у участников Шпетовских чтений неизменный интерес, поскольку дает возможность выявить влияния и степень зависимости Шпета от Гуссерля, а также показывает динамику феноменологической проблематики сегодня. Наиболее последовательно этот шпетовский сюжет представлен в докладах постоянного участника Шпетовских чтений А.Э. Савина (Ханты-Мансийск): (2-е чтения) "Интерпретация и критика Шпетом философии Эд. Гуссерля"; (3-и чтения) "Постановка проблемы языка в феноменологической философии Густава Густавовича Шпета"; (4-е чтения) "Понятие редукции в "Идеях I" Э. Гуссерля и "Явлении и смысле" Г.Г. Шпета"; (5-е чтения) "Основные феноменологические новации Г.Г. Шпета в свете генетической феноменологии". Автор последовательно вписывает идеи Шпета в контекст феноменологической традиции, используя ее и как концептуальную, и как язы-
5 "Собеседниками" Шпета неоднократно становились Г. Миш, Эд. Гуссерль, В. фон Гумбольдт, Ф. де Соссюр, Я. Паточка, В. Дильтей, Ж. Делез и Ф. Гваттари.
ковую основу своего исследования. Феноменологическая проблематика была также представлена в докладе Ю.О. Орловой "Проблема психологии в трансцендентально-феноменологической теории познания". Между тем сегодня встает вопрос о том, насколько правомерно говорить о традиции "феноменологической философии" в России? И каковы принципиальные основания выделения такой традиции? Выпуск двухтомной "Антологии феноменологической философии в России" (Ред.-сост. И.М. Чу-баров. Т. I. М., 1998, Т. II. М., 2000) скорее заострил этот вопрос, чем разрешил.
Кроме книги "Явление и смысл", в центре внимания участников Пятых Шпетовских чтений оказались и другие труды Шпета: "Эстетические фрагменты", "Внутренняя форма слова", "Введение в этническую психологию". И это не случайно, поскольку феноменологический подход, который был только контурно намечен Шпе-том в "Явлении и смысле", развертывается в его последующих работах уже вполне самостоятельно (это значит, что Шпет уже "перевел" языковую ткань феноменологической философии Гуссерля в новый план, в свой языковой слой. Неизменной осталась сама суть феноменологического подхода, выраженная в интенциональности сознания, и возможности изучения его объективаций через язык). Именно такое понимание "феноменологической философии" как феноменологического подхода к действительности было продемонстрировано в докладах A.M. Хан (Будапешт) "Теория поэтического образа в концепциях Г. Шпета, Р. Якобсона и В. Виноградова (опыт сопоставительного анализа)" и О.Г. Мазаевой (Томск) "Феноменологические проекты в России начала XX века и отношение их создателей к традиции кантианства". А.М. Хан - занимается философскими идеями Шпета более двадцати лет и уже второй раз приезжает на Шпетовские чтения6. Как и в предыдущем докладе (на Четвертых Шпетовских чтениях), посвященном творчеству Шпета и Пастернака, она выявляет сходства и различия лингвофилософских принципов Г. Шпета, Р. Якобсона и В. Виноградова и демонстрирует их продуктивность для развития современных исследований в области филологии. В докладе организатора Шпетовских чтений О.Г. Мазаевой показаны способы формирования феноменологических проектов Шпета, с одной стороны, и А. Белого и Ф. Степу-на, с другой, а также продемонстрировано их отношение к кантианским сюжетам.
Тема "Шпет как историк философии" - также является стержневым сюжетом всех Шпетовских чтений. Эта тема развертывалась и в философско-методологическом ключе, сквозь призму концепции философии истории Шпета7 (по мотивам его фундаментального труда "История как проблема логики"), и в рамках обсуждения его перевода "Феноменологии духа" Гегеля (дискуссионный доклад В.Г. Томилова), а также в контексте осмысления проблем современного культурно-философского сознания - от желания понять фундаментальные принципы построения "Очерка развития русской философии" до понятного желания вступить в спор с жестко критическими оценками Шпета.
Этот интерес к шпетовской трактовке истории русской философии в 1990-е гг. во многом совпал с ростом интереса к русской религиозной философии. На фоне поиска новой национальн
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.