© 2012 г. Л.В. МЕЛЬНИКОВА*
НАСТОЯТЕЛИ РУССКИХ ПОСОЛЬСКИХ ЦЕРКВЕЙ В ПАРИЖЕ И ЛОНДОНЕ В ГОДЫ КРЫМСКОЙ ВОЙНЫ
Священнослужители, состоявшие при российских посольствах, дипломатических миссиях и консульствах, занимали особое место в среде русского православного духовенства. Прежде всего они находились в двойном подчинении - Святейшего Синода и Министерства иностранных дел1. По всем текущим вопросам, касающимся русских посольских церквей, независимо от значимости, священник обращался к главе миссии (послу или консулу), тот, в свою очередь, связывался с министром иностранных дел (или главой Департамента хозяйственных и счетных дел МИД), последний проводил согласование с обер-прокурором Синода; ответ осуществлялся в обратном порядке. От приходского духовенства России священники православных заграничных церквей отличались более высоким уровнем образования и получаемого жалованья, а также внешним видом (им было разрешено брить бороду и вне стен храма носить светскую одежду).
Возникновение русских посольских церквей связано с установлением стабильных дипломатических отношений между Россией и западными государствами. В первой четверти XVIII в. появились церкви в Стокгольме, Берлине, Лондоне и Париже, затем -во всех крупных европейских столицах. Первоначально «посольская церковь» означала присутствие в стране православного священника, находившегося при российской дипломатической миссии, и наличие помещения для проведения богослужений - как правило, съемной квартиры. Здания православных храмов в основном были возведены в Европе во второй половине XIX - начале XX в.
В XVIII в. священнические места при российских миссиях нередко занимали случайные люди, которые «согласились на долгое время покинуть родину»2. Однако к началу XIX в. правительство пришло к осознанию того, что священник, наряду с членами дипломатического корпуса, является представителем своей страны и, соответственно, должен создавать за рубежом позитивный образ России. С этого времени настоятелями посольских церквей назначаются исключительно выпускники духовных академий, имеющие хорошее воспитание и свободно владеющие французским, немецким или английским языком.
Большинство пребывавших за границей подданных Российской империи регулярно посещали православную церковь. Там можно было встретить соотечественников, узнать последние новости из России, получить от священника не только духовную, но и материальную помощь. По справедливому замечанию исследовательницы М.В. Оде-ровой, «православная церковь была своеобразным центром, связующим звеном между различными полюсами русской колонии в любой европейской стране»3. Присутствие за рубежом православного священника приобретало особое значение в годы тяжелых испытаний. Во время Крымской (Восточной) войны 1853-1856 гг., после того, как члены российских посольств покинули территорию государств-противников, православные священники остались там единственными представителями России. На протоиереев И.В. Васильева в Париже и Е.И. Попова в Лондоне российским МИД было возложено попечение о судьбе русских военнопленных. Несмотря на определенные препятствия со стороны католического духовенства, они с честью справились в этой задачей.
Иосиф Васильевич Васильев (1820-1881) родился в с. Стрельцово Елецкого уезда Орловской губ., в семье священника. Обучался в Орловской духовной семина-
* Мельникова Любовь Владимировна, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института российской истории РАН.
рии, затем - в Санкт-Петербургской духовной академии, которую в июне 1845 г. закончил в качестве первого магистра (т.е. был официально признан лучшим в своем выпуске). Первоначально Васильев был оставлен в академии в должности наставника, однако уже 9 мая 1846 г.4 он был рукоположен в священный сан и назначен на вновь учрежденное место второго священника к Петропавловской церкви при российском посольстве в Париже5. Министерство иностранных дел назначило молодому священнику жалованье - 1 524 руб. серебром в год, и поручило российскому посольству в Париже снять для его семьи «приличную квартиру»6. (В Париж отец Иосиф приехал в сопровождении 17-летней жены Анны Ефимовны; во Франции у них родилось одиннадцать детей: восемь дочерей и три сына7). Выбор МИД и Синода пал на Иосифа Васильева не случайно. Помимо блестящих способностей и свободного владения французским языком, несомненно, сказалось знание им истории и реалий католицизма - его магистерская диссертация была посвящена рассмотрению учения римской церкви «О главенстве папы». Усиление причта посольской церкви в Париже, единственного среди всех европейских, введением должности второго священника рассматривалось в качестве меры, призванной предупредить совращение российских подданных в иноверие. Чрезмерное увлечение проживавших во Франции соотечественников западной культурой, и особенно - частые случаи поступления русской молодежи в парижские католические пансионы вызывали беспокойство российских властей.
Приехав в Париж, отец Иосиф развил кипучую деятельность. Помимо осуществления своих непосредственных обязанностей: совершения богослужений и исполнения треб, он давал уроки Закона Божьего детям русской аристократии, устроил при православной церкви библиотеку, состоявшую из выписанных из России книг религиозного и исторического содержания. Очень скоро он поставил своей главной задачей добиться постройки в Париже «поместительного и благолепного во всех отношениях» настоящего русского храма, соответствующего достоинству Российского государства и могущего свидетельствовать во Франции о подлинной красоте православного богослужения. Осуществить свой замысел священнику удалось только через 15 лет. В 1849 г., после возвращения на родину настоятеля русской посольской церкви в Париже протоиерея Дмитрия Вершинского, отец Иосиф принял на себя обязанности старшего священника. 3 июля 1850 г. Святейший Синод утвердил его в этой должности, а 27 апреля 1853 г. «за ревностную службу и особенно полезные труды по духовной части» возвел в сан протоиерея8.
Вступление Франции в Восточную войну и разрыв дипломатических отношений между ней и Россией застали протоиерея Васильева в Бельгии, куда он прибыл «для проведения обрядов крещения и причащения» соотечественников-аристократов. В конце марта - начале мая 1854 г. все члены российского дипломатического корпуса покинули пределы Франции. Генеральный консул Российской империи А.К. Эбелинг, слагая свои полномочия и оставляя французскую столицу одним из последних, по поручению уже выехавшего в Брюссель российского посла Н.Д. Киселева обратился к министру иностранных дел Франции Друэну де Люису с просьбой оставить в Париже, под покровительством Саксонского посланника барона Зеебаха, причт русской посольской церкви9, присутствие которого крайне важно для соотечественников, не имеющих возможности вернуться на родину по состоянию здоровья или каким-либо другим чрезвычайным обстоятельствам. Одновременно Киселев обратился с соответствующей просьбой к Зеебаху. Заручившись разрешением своего правительства («мой король, -писал Зеебах Киселеву 19(31) мая 1854 г., - охотно воспользовался удобным случаем, чтобы предоставить Российскому императору новое доказательство своей симпатии и глубокой преданности»), барон согласился принять на себя эту миссию, подчеркнув при этом, что, согласно указаниям, полученным им от министра иностранных дел Франции, его «посредничество может быть только официальным, и возможность представительства не будет заключать в себе права покровительства в том объеме, какое осуществлялось Российским посольством»10. Эбелингу Друэн де Люис ответил, что данный вопрос требует согласования с министром внутренних дел Франции. Согла-
сование несколько затянулось - российский генеральный консул покинул Париж, не дождавшись официального ответа. В это время, в ожидании решения, Васильев писал из Брюсселя директору канцелярии обер-прокурора Святейшего Синода К.С. Сербино-вичу: «Если французское правительство поймет истинное значение сего, по-видимому, малого дела, если оно вникнет в благодетельную мысль нашего правительства - доставить возможность нашим единоверцам грекам, славянам, валахам и проч. прибегать к молитве и таинствам в нашей церкви, следовательно, если увидит в этом соответствие с Восточным вопросом, то, без сомнения, будет искать предлога к нашему удалению из Франции. Полиция уже собирает сведения о нашей жизни, образе мыслей, влиянии»11. Опасения протоиерея, однако, оказались напрасными, вскоре он получил разрешение вернуться в Париж.
В сентябре 1854 г. Министерство иностранных дел России поручило отцу Иосифу Васильеву попечение о русских военнопленных, привезенных на территорию Франции. Согласно данным историка Б.П. Миловидова, общая численность российских пленных за весь период Восточной войны составила 7 852 человека12. Из них во Францию с сентября 1854 г. по март 1856 г. было доставлено более 1 500 человек13. По решению французских властей две трети пленных были помещены на острове Экс. «Этот плоский дугообразный островок, - пишет современный французский историк Н. Росс, - длиной в 2 километра и шириной в 200-400 метров, расположен у атлантического берега вблизи международно-известного по телевизионным играм форта Бо-ярд. В XVII в. он был укреплен знаменитым военным инженером Вобаном и с тех пор прикрывал военные порты Ла-Рошель и Рошефор»14. На острове Экс была помещена вся первая партия русских пленных - 1 054 человека, состоявшая, главным образом, из части гарнизона крепости Бомарзунд на Аландских островах, в августе 1854 г. сдавшегося противнику после упорной обороны. Вместе с гарнизоном находилось незначительное число женщин и детей (семьи отдельных военнослужащих), а также около 50 заключенных, сидевших прежде в Аландской тюрьме. В качестве жилья для пленных были отведены форт Льедо и барачное здание, построенное в 1847 г. для пленных арабов из Алжира. Форт Льедо, насчитывавший 12 казематов, вместил 600 человек, размещенных на соломенных матрасах, положенных на асфальтовый пол. В барачном помещении поселились 430 человек, из них 3
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.