ВЕСТНИК РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК, 2012, том 82, № 12, с. 1092-1107
ОБОЗРЕНИЕ
Современное состояние теории исторической науки принято обозначать как кризисное, характеризующееся уходом от поиска общих схем к изучению "микроистории". Однако существование определённых экономических и демографических закономерностей признаётся не только историками, но также экономистами и политиками. В публикуемой ниже статье речь идёт о подобных закономерностях и описывающей их теории, актуальность которой обусловлена тем, что рассматриваемые — мальтузианские — закономерности не только явственно проявлялись в эпоху допромышленного общества, но по-прежнему играют существенную роль в экономической жизни развивающихся стран.
НЕОМАЛЬТУЗИАНСТВО В СОВРЕМЕННОЙ МЕТОДОЛОГИИ ИСТОРИИ
С.А. Нефёдов
Уже Аристотель определил науку как познание причин. Хотя некоторые современные историки предпочитают не говорить о законах истории, никто из них не отрицает наличия в историческом процессе причинно-следственных связей: отрицание причинной обусловленности событий прошлого отняло бы у истории право называться наукой. "История может считаться наукой лишь в той степени, в которой она объясняет мир", — писал знаменитый социолог Э. Дюркгейм [1, р. II].
Способна ли современная историческая наука "объяснить мир"? Полагаю, что, по крайней мере, отчасти способна, поскольку позволяет выделять главные причины, обусловливающие исторические события, называемые движущими силами истории или факторами исторического процесса. И если историки ещё не в состоянии объяснить многие детали происходивших в прошлом событий, то роль одного из таких факторов, а именно демографического, в настоящее время представляется в достаточной степени изученной.
Важнейший этап в развитии демографии — начало исследования проблемы перенаселения — связан с именем английского учёного ХУШ—Х1Х вв. Томаса Мальтуса. Главный тезис, сформулированный Мальтусом, заключается в том, что "количество
НЕФЁДОВ Сергей Александрович — доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института истории и археологии УрО РАН.
населения неизбежно ограничено средствами существования". Рост населения приводит к нехватке продуктов питания, которая провоцирует повышение цен и ренты, падение реальной заработной платы и уменьшение потребления. Уменьшение потребления, в свою очередь, влечёт приостановку роста населения или его сокращение до уровня, определяемого средствами существования (либо ниже этого уровня). Пищи в этих условиях становится достаточно, заработная плата возрастает, потребление увеличивается, но затем процесс повторяется, в результате чего наблюдаются "колебания, то в сторону возрастания, то в сторону уменьшения населения" [2, с. 18—22].
Идеи Мальтуса были восприняты крупнейшими экономистами "классической школы", такими как Ж.-Б. Сэй и Дж. Милль, а Д. Рикардо включил эти положения в разработанную им теорию заработной платы, вследствие чего вся теория получила название мальтузианско-рикар-дианской [3]. Важно, что и Мальтус, и Рикардо изначально говорили о повторяющихся колебаниях численности населения, то есть о демографических циклах. При этом колебания численности населения должны были сопровождаться колебаниями цен, земельной ренты, прибыли и реальной заработной платы, что приводило к выводу о колебательном характере экономического процесса в целом (рис. 1).
Первая мировая война, голод и революции 1917—1922 гг. дали идеям Мальтуса новую жизнь. Так, выдающийся экономист Дж. М. Кейнс, проанализировав данные статистики, показал, что накануне войны в Европе наблюдались признаки перенаселения, и именно это в конечном счёте послужило причиной Первой мировой войны и революции в России. "Население европейской России увеличилось ещё в большей степени, чем население Германии, — писал Кейнс. — В 1890 году оно было меньше 100 миллионов, а накануне
войны оно дошло почти до 150 миллионов; в годы, непосредственно предшествующие 1914 году, ежегодный прирост достигал чудовищной цифры в 2 миллиона... Великие исторические события часто бывают следствием вековых перемен в численности населения (курсив мой. — С.Н.), а также прочих фундаментальных экономических причин; благодаря своему постепенному характеру эти причины ускользают от внимания современных наблюдателей. Таким образом, необычайные происшествия последних двух лет в России, колоссальное потрясение общества, которое опрокинуло всё, что казалось наиболее прочным. являются, быть может, гораздо более следствием роста населения, нежели деятельности Ленина или заблуждений Николая (курсив мой. — С.Н.)... Голод, который приводит одних к летаргии и безнадёжному унынию, вызывает в людях иного темперамента расстройство нервов и истерию, доходящие до безумного отчаяния. Доведённые до крайности, они могут уничтожить последние остатки организации и саму цивилизацию..." [4, с. 6, 104]. Кейнс призывал США ради спасения Европы от голода и революций оказать европейским государствам неотложную помощь, и эта идея была реализована в так называемом "Плане Дауэса".
Близких к интерпретации Кейнса представлений о причинах Первой мировой войны придерживался известный социолог П. Сорокин. Вот что он писал по этому поводу: "Не требует доказательства тот факт, что Европа, взятая в целом, не была самодостаточна в продовольственном отношении: она не производила и не производит нужного ей количества ни хлебных продуктов, ни мяса. Недостаток покрывался ввозом из других частей света: Америки, Азии и т.д. Отсюда вполне понятным становится, какое значение для ряда государств имеют заморские колонии, служащие для них не только рынком, но, прежде всего житницей, без которой они существовать не могут. Этим и объясняется, почему такие государства, как Великобритания и Германия, заинтересованы в колониях, и почему борьба за них была одной из основных причин последней войны" [5, с. 305]. Привлекая статистические данные, Сорокин показал, что душевое производство зерновых по всему миру перед войной не превосходило 18 пудов, а производство картофеля — 6 пудов, то есть потребление находилось на уровне голодного минимума. Если же учесть неравенство в потреблении, то это означало, что многие миллионы людей жили в условиях постоянного недоедания. «Помочь могло, — заключает Сорокин, — только уменьшение населения. И оно должно было произойти — в результате вымирания от голода и эпидемий, кровопролитных войн или, наконец, в результате всего этого вместе. Невидимый дирижёр "господин Голод" сделал своё дело и ещё
% к среднему значению
Годы
Рис. 1. Демографические циклы в мальтузианско-
рикардианской теории
1 — численность населения; 2 — цена зерна; 3 — размер заработной платы (потребления)
продолжает его делать. Война же вызвана, если и не исключительно им, то всё равно позволяет старику Мальтусу торжествовать: его теория, если и не в деталях, то, по крайней мере, в основных её тезисах подтверждается (курсив мой. — С.Н.)» [5, с. 304, 305].
Послевоенные годы ознаменовались попытками теоретически подтвердить мальтузианскую концепцию. Мальтус полагал, что зависимость падения темпов роста населения от уменьшения потребления является законом природы, и в 1920-х годах эта концепция была верифицирована благодаря биологическим экспериментам. Американский биолог и демограф Р. Пирл доказал, что изменение численности популяций некоторых видов животных описывается дифференциальным уравнением, решением которого является логистическая кривая (рис. 2). Поведение логистической кривой показывает, что поначалу, в условиях высокого потребления, численность популяции быстро возрастает. При избытке ресурсов рост популяции может какое-то время не сопровождаться снижением потребления, но затем возникает нехватка пищи и потребление начинает падать. Это приводит к замедлению роста населения, и в конечном счёте численность населения стабилизируется вблизи асимптоты, соответствующей максимально возможной численности при минимальном потреблении (так называемая ёмкость экологической ниши). Состояние " голодного гомеостазиса" в действительности оказывается неустойчивым, поэтому колебания природных факторов могут привести к резкому сокращению популяции, после чего начинается период восстановления в новом цикле [6]. Таким
% к величине К 120 г
100 80 60
40
20
К
0 10 20 30 40 50 60 70 80 90 100 110
Годы
Рис. 2. Взаимозависимость логистической кривой изменения численности населения (1), кривой душевого потребления (2) и асимптоты, отражающей ёмкость экологической ниши (К)
образом, "логистические циклы" в динамике изменений численности популяции животных имеют, в принципе, ту же природу, что и мальтузианские демографические циклы. Впоследствии теория популяционных циклов стала одним из важных разделов новой науки — экологии и привлекалась последователями Мальтуса как один из аргументов, подтверждающих его теорию [7].
Однако недостаток сведений о численности населения в допромышленную эпоху препятствовал непосредственному выявлению демографических циклов. Имелись, правда, данные о другом параметре экономического процесса, претерпевающем колебания, — о ценах. Пионером статистического изучения ценовых колебаний стал французский исследователь Ф. Симиан. В работе Симиана, опубликованной в 1932 г., было введено понятие "вековой тенденции" — цикла, состоящего из фазы роста цен (фаза А, или повышательная тенденция) и фазы убывания цен (фаза В, или понижательная тенденция) [8]. Симиан обнаружил, что во Франции в XVI в. превалировала повышательная тенденция, а в XVII в. — понижательная, но не связывал их с демографической динамикой.
Продолжая разработку идей Симиана, Э. Лаб-русс в 1933 г. опубликовал более детальное исследование динамики цен и заработной платы во Франции, но также не пытался выявить какую-либо корреляцию с демографическими показателями [9]. В 1934 г. немецкий историк и экономист В. Абель установил, что в Европе в XIII — начале XIV в. имел место период повышательной тенденции, сменившийся в XV в. периодом понижательной тенденции, после чего в XVI — начале XVII в. началась новая фаза роста цен. При этом рос
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.