АНДРЕИ ВЛАДИСЛАВОВИЧ ГАНИН
кандидат исторических наук, редактор отдела военной истории российского исторического журнала «<Родина», старший научный сотрудник Института славяноведения РАН (Москва)
Тел.: (812) 534-28-28; Е-mail: andrey_ganin@mail.ru
В статье на основе впервые вводимых в научный оборот документальных материалов РГВА и ГАРФ исследована история репрессий осени 1918 г. в отношении бывших офицеров, осуществлявшихся на Северо-Западе России, прежде всего в Петрограде. Приоритетное внимание уделено арестам морских офицеров и генштабистов, прослежены причины арестов, сделаны выводы о практике упреждающего террора органов ЧК и о деятельности антибольшевистского подполья.
Ключевые слова: военспецы, генштабисты, РККА, ВЧК, репрессии, Гражданская война.
НОВЫЕ ДОКУМЕНТЫ ОБ АРЕСТАХ ПЕТРОГРАДСКИХ ВОЕНСПЕЦОВ ОСЕНЬЮ 1918 г.*
В очередной раз приходится убедиться, насколько тесно переплетаются «большая» и «малая» история нашей страны. В прошлом году вниманию читателей «Клио» был предложен материал об аресте в 1918 г. генштабиста В.В. Трофимова и попытках высшего советского военно-политического руководства добиться его освобождения из тюрьмы1. Уже после выхода статьи обнаружилось неожиданное продолжение этой истории. Она обросла новыми подробностями, проливающими свет на целый пласт исторических событий 1918— 1919 гг., включая обстоятельства ареста Трофимова и других военспецов в Петрограде. В фонде Полевого штаба Реввоенсовета Республики (РВСР) в Российском государственном военном архиве был выявлен комплекс интереснейших документов Трофимова, подготовленных им после освобождения из-под ареста.
Освободившись и уехав из злополучного Петрограда в Москву и далее в Серпухов, Трофимов не успокоился и стал добиваться справедливости в отношении других арестованных, с которыми, очевидно, сдружился за время нахождения под стражей, а также был связан по прежней службе. В начале января 1919 г. он подготовил большой доклад о произволе петроградских чекистов, который направил на имя начальника Полевого штаба РВСР Ф.В. Костяева.
Вместе с докладом Трофимовым были представлены и другие документы - список арестованных генштабистов, рапорт арестованного генштабиста Б.П. Полякова и рапорт самого Трофимова, пояснявший причины направления начальству этого пакета документов, явно не относившихся к должностным обязанностям военспеца.
Автор доклада требовал применения действующего в республике законодательства к взаимоотношениям военных и чекистов. В частности, предлагал выполнять постановление Совета рабочей и крестьянской обороны о предоставлении наркоматам права участия в следствии и права на освобождение своих сотрудников под поручительство. В Советской России это постановление на практике не выполнялось, так как добиться от органов ЧК не только освобождения арестованных, но хотя бы объяснения причин арестов и сообщения выдвинутых обвинений, было невозможно.
Самоуправство чекистов, в том числе в Петрограде, вызвало нарекания не только со стороны преследуемых военспецов, но и со стороны партийного руководства и породило в конце 1918 - начале 1919 г. дискуссию о реформировании органов ЧК и ограничении их полномочий2. Одним из итогов этой дискуссии стала передача права вынесения приговоров ревтрибуналам (за исключением местностей, находившихся на военном положении), ограничение следствия месячным сроком3 и некоторое сокращение масштабов репрессий.
* Публикация подготовлена при поддержке Российского гуманитарного научного фонда (РГНФ) в рамках проекта № 11-31-00350а2 «Военная элита в годы Гражданской войны 1917— 1922 гг.». Выражаю сердечную благодарность историкам отечественного Военно-морского флота к.и.н. А.Ю. Емелину (Санкт-Петербург) и к.и.н. Н.А. Кузнецову (Москва) за ценные рекомендации.
На волне публичной дискуссии о полномочиях ЧК и появился доклад Трофимова. Его автор предлагал кардинально изменить правила работы ЧК и привлечь к следствию по делам военспецов соответствующих военных экспертов, чтобы предотвратить необоснованные репрессии и способствовать скорейшему возвращению арестованных на военную службу. Если бы такой подход удалось реализовать, получалось бы, что не спецслужбы контролируют военспецов, а, наоборот, бывшие офицеры имеют рычаги воздействия на карательные органы. Разумеется, в условиях Гражданской войны такое преобразование было малореальным. Сомнительно, чтобы Костяев дал дальнейший ход такому острому докладу, чреватому непредсказуемыми последствиями и для него самого. Тем более что начальник Полевого штаба уже был научен собственным печальным опытом пребывания под таким же беспричинным арестом летом 1918 г.4, не за горами был и следующий его арест по «делу» Полевого штаба РВСР.
По мнению Трофимова, работники Петроградской ЧК физически не справлялись с огромной массой арестованных, из-за чего многие заключенные безо всякой вины месяцами томились в тюрьме без допросов и обвинений. Понятно, что недовольство военспеца органами госбезопасности должно было остаться «гласом вопиющего в пустыне». Тем не менее документы Трофимова демонстрируют особенности восприятия карательной политики большевиков армейской элитой, а также проливают свет на петроградские события осени 1918 г.
Наиболее подробно доклад освещает положение арестованных в конце сентября 1918 г. военных моряков, служивших в морских силах реки Невы и Ладожского озера во главе с бывшим капитаном 1-го ранга А.П. Екимовым 2-м. Согласно докладу они были арестованы в связи с раскрытием в сентябре 1918 г. заговора моряков Селиге-ро-Волжской флотилии в Осташкове во главе с ее командующим, бывшим старшим лейтенантом И.Н. Билибиным5.
Дело Селигеро-Волжской флотилии
Об этом заговоре известно немного. По одной из версий, командующий флотилией Билибин был участником Ярославского восстания. Однако, думается, эта версия недостоверна. Во-первых, по ней Билибин был убит в боях в Ярославле6, что не соответствует действительности. Во-вторых, вряд ли участник контрреволюционного восстания мог сразу после него оказаться на руководящем посту в советском военном флоте.
Свет на события в Селигеро-Волжской флотилии проливают воспоминания гардемарина (на 1918 г., позднее -мичмана) П.В. Репина «Селигеро-Волжская флотилия. Кампания 1918 года. Записки белого моряка», которые в рукописном виде хранятся в Государственном архиве Российской Федерации и которые их автор готовил к изданию, но так и не опубликовал. Воспоминания были написаны в 1919-1920 гг. вскоре после бегства Репина из Советской России в Финляндию, а в 1935 г. частично отредактированы самим мемуаристом в Чехословакии7.
Сам Репин происходил из района Селигера (село Кра-вотынь), причем по его описанию в августе 1918 г. Селигер представлял собой «тихое озеро, темные леса, серые
домики, зеленые колоколенки - тихий край»8. По свидетельству Репина, появление на Селигере летом 1918 г. моряков было полной неожиданностью как для него, так и для других местных жителей. Быстро распространились слухи, что приехали не матросы, а переодетые офицеры из тайной организации бывшего Генштаба генерал-лейтенанта Д.П. Парского9.
Будучи военным руководителем Северного участка и Петроградского района завесы, Парский действительно разработал план обороны Северо-Запада России от немцев, в котором играли роль и речные флотилии. В конце июня - начале июля 1918 г. им были составлены весьма секретные «Соображения на случай немецкого наступления». Парский считал, что из-за крайней слабости советских войск столкновения с немцами они не выдержат. Стратегическое положение красных частей было крайне невыгодным. Балтийский флот был дезорганизован, хотя и представлял некоторую боевую силу, но был рассредоточен в районе Кронштадта, на Неве и в Ладожском озере. Красная армия была не в состоянии упорно обороняться против регулярных германских частей. Поэтому Парский считал необходимым, не принимая боя, всемерно замедлять продвижение противника, например, партизанскими действиями. В этом плане особое значение придавалось речным и озерным флотилиям. Предлагалось занять линию обороны по рекам Волхов и Свирь10. Парскому удалось за два месяца организовать оборону района между Ладожским и Онежским озерами, районов Олонца и Петрозаводска. Кроме того, совместно с флотом он организовал оборону Невы и Ладожского озера и положил начало освещения Онежского озера разведкой. Впрочем, весомых доказательств того, что Парский имел какое-либо отношение к антибольшевистскому подполью, пока не обнаружено.
Гардемарин Репин вспоминал о своих умонастроениях лета 1918 г.: «Отвращение к "новому режиму", жажда избавления от "власти народа" были так велики, что тянуло к опасностям и риску. Все равно рано или поздно я должен был переходить в лагерь "своих", на сторону "белых" и в описываемое время я уже не раз с Васей (бывший прапорщик В. Верзин. - А.Г) поговаривал, как бы удрать к чехословакам, которые в ту пору были где-то на Волге. Таким образом, сейчас мне мог представляться случай, когда, не совершая долгого путешествия к чехословакам, можно было принять участие в борьбе с большевиками здесь на месте»11. Подобных взглядов придерживались тогда многие флотские офицеры.
Решив узнать, что за моряки приехали на Селигер, Репин отправился на остров Городомля, где первоначально базировалась флотилия, и убедился в обоснованности слухов о том, что на острове расположились не матросы, а переодетые офицеры. Более того, Репин встретил здесь целую группу своих однокашников по последнему ускоренному выпуску Морского корпуса 1918 г. (А. Балабанов, В. Бобровский, А. Муравьев, В. Юшко).
Однокашники предложили Репину служить вместе с ними. Балабанов поведал о флотилии следующее: «Публику нашу ты видел <...> Все мы сначала были на отряде быстроходных катеров в Петрограде. Собирались на них "драпать" к англичанам. Но потом получались какие-то инструкции свыше, и нас всех послали сюда. Какие цели -никому из нас неизвестно. Но наш комиссар - парень с головой и ему доверяться можно. Бывший студент, кажется. Он всем и заправляет. Начальником отряда старший лейтенант Билибин. Тоже очень
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.