ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ И СОВРЕМЕННОСТЬ
2008 • < 5
КУЛЬТУРА
А.В.ШИПИЛОВ
О бедности и богатстве
(Некоторые факты из истории русской литературы)
В советской школе, согласно идеологической традиции, любой русский писатель должен был предстать "выходцем из народа", писавшим о народе, для народа и во имя народа, причем этот самый "народ" понимался более в социальном, нежели в этническом смысле. А. Кантемир, даром что был сыном молдавского господаря, бичевал своими сатирами знатных бездельников; крестьянин М. Ломоносов, добравшись с обозом до Москвы и получив образование, отстаивал честь российского народа в нелицеприятной борьбе с вельможами; А. Сумароков высмеивал ленивых фанфаронов-дворян; Г. Державин неоднократно претерпевал за правду; А. Пушкин пел свободу, страдая и от светской черни, и от царя. Наконец, декабристы "разбудили А. Герцена", тот развернул революционную агитацию, и писательскую ниву стали возделывать литераторы, уже несомненно народные и по происхождению, и по "направлению", и по "значению творчества".
Сегодня мы живем в другой стране, и дети в школе "проходят" литературу уже иначе. На месте заброшенного плаца классовой теории раскинулся пестрый рынок конкурирующих идеологий, на котором каждый может выбрать товар по вкусу - от либерального консьюмеризма до православного патриотизма. Но вместе с тем кое-что остается неизменным. Я в этом убедился, почитав недавно изданный школьный учебник по русской литературе XIX в. А именно - вне зависимости от идеологических координат данного текста, писатели выглядят все так же "страшно близкими" к народу. Чуть ли не каждый представитель отечественной классики, оказывается, происходил из пусть и дворянской, но бедноты. Например, Н. Карамзин родился в "культурной и родовитой, но небогатой дворянской семье"; В. Жуковский, мало того, что незаконнорожденный, "был усыновлен бедным дворянином"; отец И. Крылова - "бедный армейский офицер"; А. Грибоедов появился на свет "в родовитой, но обедневшей дворянской семье"; А. Пушкин, как и следовало предполагать, тоже "родился в небогатой, но родовитой дворянской семье", и "далеко не богатым и не знатным Пушкиным" приходилось, вообще говоря, довольно туго; Н. Гоголь родился "в семье небогатого украинского помещика", и т.д., и т.п. [Лебедев, 2003, с. 9, 33, 50, 65, 97, 101, 201]. Словом, "вышли мы все из народа" (одному А. Кольцову повезло родиться "в зажиточной мещанской семье": сочинителю-недворянину, видимо, не обязательно быть бедным, хотя "пострадать" все равно придется). Таким образом, писатель на Руси должен быть бедным или, по крайней мере, иметь трудное детство, иначе он не станет народным/национальным и национальным/народным, а значит, не попадет в учебник. Почему так?
Ш ипи л о в Андрей Васильевич — доктор культурологии, профессор кафедры философии Воронежского государственного педагогического университета.
6* 163
Чтобы ответить на этот вопрос, для начала стоит разобраться, в самом ли деле русские классики были, как на подбор, бедными страдальцами. Если, не мудрствуя лукаво, "бедностью" считать материальное положение, обеспечиваемое уровнем дохода ниже, чем средняя зарплата в промышленности, то картина получится весьма отличной от того, что можно себе представить, читая как старые, так и новые учебники. Тот же Кантемир - сын молдавского господаря Дмитрия Кантемира (вассала турецкого султана, заключившего с Петром I во время Прутского похода 1711 г. договор о переходе в русское подданство) и Кассандры Кантакузен, род которой восходил к византийской императорской династии, был князем и едва не стал владетельным князем1. В качестве российского подданного князь Кантемир тоже не бедствовал: он дослужился до сенатора и тайного советника (чин III-го класса Табели о рангах), был резидентом в Лондоне и послом в Париже, а за свое участие в событиях 1730 г. (он - автор тех самых "Кондиций", которые разорвала Анна Иоанновна) получил более тысячи душ. (Это несколько скрасило тот факт, что отцовские 10 тыс. душ унаследовал его брат Константин.) Будучи князем, Кантемир мог говорить о природном равенстве людей; будучи помещиком, мог сочувствовать тяжелому положению крестьян; имея генеральский чин, мог сочинять сатиры. Конечно, высмеивая вельмож, он сам оставался настоящим вельможей; собственно, именно поэтому он и не опасался это делать - при тогдашнем чинопочитании смех нижестоящих над вышестоящими быстро заканчивался слезами.
В этом на собственном опыте убедился В. Тредиаковский - попович, состоявший при дворе в качестве "придворного поэта", когда неудачно пошутил в адрес кабинет-министра А. Волынского, за что тот собственноручно отлупил незадачливого стихотворца тростью. (В ходе последовавшего разбирательства данное действие было квалифицировано как "бесчестье", однако не для Тредиаковского, а для герцога Курлянд-ского, в доме которого произошло это прилюдное избиение: бесчестье тогда могло быть нанесено только "низшим" - "высшему", но никак не наоборот.) Вот это был "настоящий писатель" - то есть, по понятиям XVIII в., плебей, живущий, за неимением какого-либо "имения", собственным трудом. Профессиональные литераторы типа Тредиаковского или Е. Кострова, действительно, не относились к элите, хотя и особенно бедными назвать их нельзя - Тредиаковский с 1733 г. числился адъюнктом Академии наук и получал 360 руб. годовых, а в 1745 г. был пожалован Елизаветой Петровной профессором с жалованьем 660 руб.; переводчик "Илиады" бакалавр Костров получил от Екатерины II звание "университетского стихотворца" и 1500 руб. жалованья.
Реально сближались с образом "бедного писателя" представители тогдашней массовой литературы, такие как М. Чулков - автор романа "Пригожая повариха, или похождения развратной женщины", или М. Комаров - создатель бестселлеров "Описание жизни славного российского мошенника Ваньки Каина" и "Повесть о приключении англинскаго милорда Георга". Однако "милорда глупого" и "Ваньку Каина" сегодня в школе не проходят (да и никогда не проходили), низкожанровый китч "классикой" не является (и никогда не являлся), и в школьных (а часто и в университетских) учебниках имена такого рода авторов отсутствуют.
Зато в любом учебнике присутствуют имена Ломоносова и Сумарокова, причем, как правило, именно в образе народолюбцев и вельможеборцев. Начну с первого: отец Ломоносова действительно был черносошным (то есть лично свободным) крестьянином, однако сословная принадлежность в России не была тождественной профессиональной и, тем более, не влияла на уровень имущественного благосостояния.
1 В 1739 г., во время новой Русско-турецкой войны, когда Б. Миних в Бессарабии при местечке Ставу-чаны наголову разбил турок, явившаяся к фельдмаршалу депутация местной знати изъявила желание присягнуть на верность императрице Анне Иоанновне при том, что новым господарем должен был стать Кантемир; предприятие сорвалось из-за позиции союзной Австрии, поспешившей заключить сепаратный мир с Портой.
В. Ломоносов владел землей и судами (причем и "новоманирными" кораблями европейского типа), он занимался рыбным промыслом, грузовыми и пассажирскими перевозками, был женат на дочери дьякона и, в общем, не бедствовал (например, пожертвовал 10 руб. на строительство церкви в своей родной Денисовке: эта сумма равнялась тогдашнему годовому заработку неквалифицированного рабочего или бурлака). Сам Ломоносов, вернувшись после обучения в Германии, был в 1742 г. назначен адъюнктом Академии со стандартным жалованьем 360 руб., а в 1745 г., став профессором, получал уже 660 руб. В 1748 г. за сотрудничество в "Петербургских ведомостях" жалованье Ломоносова было увеличено на 200 руб.; в том же году за посвященную Елизавете Петровне оду профессор-стихотворец получил от императрицы 2 тыс. руб. В 1751 г. монархиня пожаловала Ломоносову чин коллежского советника (VI класс; напомню, что в гражданской службе чины ХГУ-ГХ классов давали личное, а с VIII класса -потомственное дворянство), а его жалованье выросло до 1200 руб. В 1752 г. он обратился в Сенат с прошением о ссуде в 4 тыс. руб. на строительство стекольной фабрики с приписанными к ней землями, лесами и крепостными крестьянами; на следующий год прошение было удовлетворено, и профессор-фабрикант получил в вечное владение пять деревень с 211 душами, организовал производство и, перейдя через некоторое время на выпуск мозаик по казенным заказам, стал получать за эти работы по 13,5 тыс. руб. в год. В 1756 г. Ломоносов получил земельный участок в Петербурге, где выстроил дом, при котором оборудовал собственную лабораторию; в 1763 г. его произвели в статские советники (V класс, титул "ваше высокородие") с жалованьем 1900 руб. в год [Ломоносов, 1986, с. 329-332; Львович-Кострица].
Сумароков происходил из известного с XVI в. дворянского рода. Его отец был человеком и родовитым, и чиновным, и состоятельным: начав служить по военной части, он затем перешел на статскую службу, был главным судьей Канцелярии конфискации и завершил карьеру действительным тайным советником (II класс, "ваше высокопревосходительство"); ему принадлежали (на 1737 г.) шесть имений с 1,7 тыс. крепостными душами. В свою очередь, сын, окончив Шляхетский корпус, в полк служить не пошел, а определился адъютантом в военную канцелярию графа Миниха, затем в том же качестве продолжал службу у вице-канцлера графа Г. Головкина и известного фаворита Елизаветы Петровны графа А. Разумовского (обер-егермейстера, генерал-фельдмаршала и т.д.; согласно мнению историков, в 1744 г. императрица вступила в морганатический брак с этим сыном казака, начавшим карьеру певчим придворной капеллы). Адъютант Сумароков дослужился до бригадирского чина (V класс) и в 1756 г. был назначен директором "Русского для представления трагедий и комедий театра" с должностным окладом 1 тыс. руб. (при том, что весь бюджет театра был утвержден в размере 5 тыс. руб.) [Берков, 1957, с. 9-40; Рябцев, 1998, с. 100]. В отставку Сумароков вышел в генеральском чине действительного статского советника (IV класс, "ваше превосходительство"; чины первых пяти классов именовались генеральскими).
Все эти чины
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.