ГОСУДАРСТВО И ПРАВО, 2014, № 11, с. 18-26
О СОВРЕМЕННОМ ПОНИМАНИИ КОНСТИТУЦИИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ В КОНТЕКСТЕ ДОКТРИН КОНСТИТУЦИОНАЛИЗМА И СУДЕБНОЙ ПРАВОПРИМЕНИТЕЛЬНОЙ ПРАКТИКИ
© 2014 г. Ирина Анатольевна Умнова1
Краткая аннотация: автор исследует современное понимание Конституции РФ в контексте новых доктрин конституционализма, выдвигаемых в условиях глобализации и интернационализации конституционного права, и анализирует тенденцию расширительного восприятия конституционного пространства в судебной правоприменительной практике.
Annotation: the author investigates the modern understanding of the Constitution of the Russian Federation in the context of the new doctrines of constitutionalism, which is stipulated in the conditions of globalization and internationalization of constitutional law, and analyzes the trend of the expansion ofperception of the constitutional space of the judicial application practice.
Ключевые слова: современное понимание Конституции РФ, новые доктрины конституционализма, интернационализация конституционного права, судебная практика применения Конституции.
Key words: the modern understanding of the Constitution of the Russian Federation, new doctrines of constitutionalism, internationalization of the constitutional law, the judicial practice of the constitutional application.
Приспособление права к новым условиям развития на рубеже XX и XXI вв. обнаружило две взаимосвязанные тенденции правового развития: с одной стороны, глобализация, универсализация права, с другой - дифференциация права, усиление прикладной, прагматической роли права в регламентации так называемых технологий достижения успеха и как результат этого - принятие законов для решения актуальных проблем узкоцелевой направленности (например, законы о нанотехно-логиях, запрете монополизма, противодействии терроризму, миграции, клонировании и проч.).
Анализируя эти процессы, нельзя не заметить, что в своем современном развитии правовые системы проходят не просто очередной этап эволюции. В эпоху глобализации права происходит формирование новых доктрин конституционализма, изменяются представления о конституции и конституционном пространстве не только у теоретиков права, но и у правоприменителей, в особенности у судов, рассматривающих публично-правовые споры. Применяя конституцию, национальные суды расширительно воспринимают конституционное пространство и, не ограничиваясь лишь текстом самой конституции, используют в качестве основы конституционной мотивации общепризнанные принципы
1 Заведующая отделом конституционно-правовых исследований Российской академии правосудия, доктор юридических наук, профессор (E-mail: iaumnova@mail.ru; ikonyuk-hova@yandex.ru).
и нормы международного права, правовые позиции конституционных судов и других высших судов, осуществляющих толкование конституции, а в случаях признания государствами определенных конвенционных норм - также решения международных судов. Знаменитое высказывание судьи Верховного суда США Ч. Хьюга о том, что "Конституция - это то, что о ней скажут судьи", уже не воспринимается современными отечественными конституционалистами как отражение типично американской правовой культуры. Представители разных научных школ конституционного права в той или иной мере признают, что конституционное пространство современного государства не может обойтись без международно-правовых стандартов и судебного обоснования2. В свете сказанного представляется актуальным рассмотреть современное понимание Конституции РФ в контексте восприятия ею новых доктрин конституционализма и развития судебной правоприменительной практики.
Прежде всего важно отметить, что Конституция РФ своевременно отразила в своем тексте современные потребности конвергенции международного и национального права, определила общепризнанные принципы и нормы международного права составной частью национальной правовой системы (ст. 15).
2 cm.: Ku J., Yoo J. Globalization and the Constitution // Taming Globalization: International law, The U.S. Constitution, and the New World Order. Oxford, 2012. P. 4-11.
С позиции общемировой практики можно выделить несколько основных групп государств по этому критерию. Одна группа стран определяет в своих конституциях самый общий порядок соотношения норм международного и национального права, указывая на то, что общепризнанные принципы и нормы международного права являются частью национальной правовой системы (Греция, Австрия, Португалия, Венгрия, Эквадор). Другие страны наряду с общей формулировкой конкретизируют в своих конституциях, как соотносятся по юридической силе нормы международного и внутринационального права (Венесуэла, Германия, Грузия, Беларусь, Россия). Государства третьей группы в качестве элемента внутринациональной правовой системы признают в своих конституциях только нормы ратифицированных международных договоров и ничего не упоминают о так называемых общепризнанных принципах и нормах международного права.
По-разному государства определяют и соотношение норм международного права и норм конституции.
Большинство стран признают верховенство норм конституции над нормами международного права и не допускают возможности изменения конституции нормами международных договоров. Некоторые специально обращают на это внимание в своих конституциях (Азербайджан, Албания, Беларусь, Грузия, Парагвай).
Другие государства стремятся подойти к этой проблеме более гибко и предусматривают механизмы внесения изменений в конституцию в результате подписания и ратификации международных договоров (Австрия, Армения, Венесуэла, Молдова). В частности, в ч. 3 ст. 50 Конституции Австрии устанавливается правило, согласно которому в данной стране могут приниматься договоры, которые изменяют или дополняют Конституцию, однако в таком случае они утверждаются в порядке принятия федерального конституционного закона, и их надлежит четко обозначать как "изменяющие Конституцию".
Конституции некоторых государств (особенно третьего и четвертого поколений) специально подчеркивают высокий авторитет международно-правовых актов в области прав человека. В этом вопросе применяется, как правило, доктрина международного права, согласно которой положения, определяющие права и свободы человека, относятся к общепризнанным императивным нормам. Отсюда во внутригосударственном праве устанавливается следующий принцип: внутреннее законодательство не может противоречить
зафиксированным в международных актах основным правам и свободам. Иначе говоря, действует принцип приоритета норм международного права над нормами внутригосударственного права в области прав и свобод.
В конституционно-правовой практике государств, признающих международно-правовые акты в области прав и свобод, в целом наблюдается приверженность данному принципу. Однако и здесь нельзя не обнаружить различие в подходах к его юридическому признанию.
С одной стороны, число государств, напрямую в своих конституциях подтверждающих приверженность принципу приоритета прав и свобод человека, неуклонно растет. Они непосредственно в своих конституциях признают, что полностью руководствуются положениями Всеобщей декларации прав человека ООН. В Европе немало стран упоминают Европейскую конвенцию о защите прав человека и основных свобод как составную часть национального права прав человека. Как правило, такие формулировки можно обнаружить в конституциях, принятых во второй половине 1990-х годов и в начале нынешнего столетия, но особенно они характерны для тех национальных конституций, которые были приняты с широким участием международной общественности. Например, согласно ч. 2 ст. 2 Конституции Боснии и Герцеговины права и свободы, закрепленные в Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод и протоколах к ней, имеют прямое действие в Боснии и Герцеговине. При этом они имеют преимущественную силу относительно всех других норм права.
С другой стороны, не все государства в абсолютной мере признают положения универсальных и региональных международно-правовых документов о правах человека, и в этом смысле наблюдается определенное противоречие между доктриной международного права и доктриной верховенства конституционных норм. Некоторые государства оговаривают, что положения международно-правовых актов в области прав человека действуют лишь в той мере, в какой они не противоречат национальным интересам либо связаны с определенной процедурой придания статуса национальных норм. Так, в Великобритании и Ирландии Европейская конвенция и другие международные договоры в области прав человека не действуют непосредственно, их нормы через специальные законодательные процедуры должны войти в национальное право.
Для Конституции РФ характерно тройное закрепление прямого действия принципов и норм
международного права. Во-первых, согласно ч. 4 ст. 15 общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Во-вторых, согласно ч. 1 ст. 17 в Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с настоящей Конституцией. В-третьих, ст. 18 определяет, что права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими. Они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием. Это означает, что прямое действие имеют как права и свободы, непосредственно закрепленные в Конституции РФ, так и те из них, которые являются нормами международного права и признаются частью правовой системы Российской Федерации.
Необходимо отметить, что конституционные положения о прямом действии прав и свобод человека еще ранее появились в конституциях ряда европейских государств. В частности, согласно ст. 18 Конституции Португальской Республики от 2 апреля 1976 г. конституционные положения о правах и свободах и их гарантиях являются нормами прямого действия и обязательны для государственных и частных
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.