ИСТОРИЯ РОССИИ
СВЕТЛАНА ВЛАДИМИРОВНА ЕВТУШЕНКО
доктор философских наук, кандидат искусствоведения (Харьков),
профессор, заведующая кафедрой Международного славянского университета. Окончила отделение истории и теории искусства исторического факультета Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова, автор 5 монографий, а также свыше 200 статей по проблематике мировой и отечественной художественной культуры, член Национального союза художников Украины
О «царских днях» и «царских панихидах»
Отдельные явления в нашем историческом прошлом утвердились в качестве бесспорных. Тем не менее и до настоящего момента не получив твердо установленного хронологического «адреса» и воспринимаясь скорее своим результативным завершением, нежели в ипостаси достаточно долговременных процессов, обладающих неким временным началом и определенной эволюционной спецификой. К числу таких исторических феноменов должно отнести и традицию официально-публичного празднования так называемых царских дней и обязательного регулярно-публичного отправления так называемых царских панихид.
Трудно судить об объективной изученности или «обработанности» долговременной научно-исторической традицией проблемы зарождения и развития в условиях Российской державы церемониальной практики, сопряженной с царскими днями и царскими панихидами: ибо не исключаем, что и до нас этому вопросу уделялось исследовательское внимание, производным которого могли бы явиться соответствующие публикации. Нам о существовании таковых, однако, ничего не известно; меж тем реальная - что называется, не допускающая консервации и отлагательств, - потребность в упорядоченном представлении о данном предмете побуждает предпринять соответствующие изыскания самостоятельно, не уповая на выявление (в ходе глубокоэшелонированных историографическо-библиографических разысканий) вероятных предшественников.
Особо отметим: без преувеличения перенасыщенный интереснейшим и ценнейшим материалом многообъемлющий исследовательский труд И.Е. Забелина, воссоздающий «домашний быт русских царей в XVI и XVII ст.», содержит немало свидетельств об интересующем нас «ритуале» государственно освященного, официально-публичного воздаяния памяти усопших и величию здравствующих (на те далекие уже поры) монархов российских!. Но они характеризуют собственно явление скорее абстрактно, в целом, без ссылок на конкретные «хронологические рамки» и историческую подоплеку его генезиса. Иными словами, из замечательных забелинских трудов с однозначностью явствует, что памятные даты, соотнесенные с этапными событиями в жизни российских царей и членов их семей (то есть даты государевы и государские, - если следовать И.Е. Забелину2), несомненно, что называется, пользовались всенародным признанием, но при этом из означенного фундаментального источника не следует ничего вполне определенного по поводу того, в какие «легитимные» формы это признание облекалось, с какого, собственно, исторического момента и как в том же временном аспекте эволюционировало...
Существенно временем своего появления предваряющее забелинские сочинения о России эпохи Алексея Михайловича прямого ее современника «Григорья Котошихина» («составлением в Стокгольме своего труда», как ведомо, занимавшегося «в 1666-1667 гг.» - и в любом случае не позднее «своей казни, последовавшей по приговору уголовнаго
суда в конце 1667 года») добавляет к забелинским немногое3. Хотя и весьма примечательное (об этом скажем ниже).
Таким образом, вновь приходится констатировать: желанные источники нами пока не обнаружены. Фундаментальное энциклопедическое издание начала ХХ в. - в справочной статье, посвященной царским дням4, - содержит достаточно многообещающие библиографические отсылки, однако подразумевая публикации, в светских книжных собраниях в силу свойственной им специфики (речь идет о церковной литературе) попросту не представленные5 .
В результате же известная вероятность ошибочных или «не взвешенных» умозаключений и выводов применительно к избранному материалу вынужденным образом «заложена в проект» этой статьи... Тем не менее не отказываемся от попытки подойти к истине без помощи предшественников.
Итак, наша публикация своим «жанром» неизбежно претендует на известную оригинальность, ибо подразумевает не столько обобщение наработок, осуществленных иными исследователями, сколько попытку извлечения объективной информации из того, что - со всеми, к слову, основаниями - может квалифицироваться как полноправный исторический первоисточник. Но последний, разумеется, не обладает полномочиями гаранта «абсолютной» исторической истины, ибо в нашем случае остается почти единственным и, сверх того, являет собой фрагментарный, а не целостный и безукоризненно полный свод записей, «по горячим следам» фиксировавших события дворцовой эпопеи XVII столетия трудами тогдашних придворных «хронографистов» и в середине XIX в. опубликованных в 4 томах издания, известного под названием «Дворцовые разряды» (СПб., 1850-1855). Впрочем, даже если бы последние вместили все когда-либо составленные отчеты-«реляции» о «житье-бытье» российского царского двора интересующей нас эпохи, и тогда сомнения в информационной полноте и объективности оставались бы правомерны: привлекающий нас тематический аспект специфичен и, вполне естественно, мог пребывать на периферии внимания придворных хронографов.
Далее напомним, что подразумевалось под царскими днями - по крайней мере к началу XX столетия. Компетентное справочное издание, увидевшее свет, по всем приметам, в 1910-х6, комментирует: «Царские дни - дни празднования торжественных событий Царствующей Императорской фамилии, таковы высокоторжественные дни рождения, коронования, восшествия на престол и тезоименитства Государя Императора, Его Матери, Августейшей Супруги, наследника Цесаревича и торжественные дни рожд[ения] и тезоим[енитства] проч[их] членов Царской фамилии. В эти дни обыкновенно служ[ится] особый молеб[ен] после литургии. Кроме того в день рождения совершается общий благодарственный молебен, в день тезоименитств поется молебен соименному с виновником торжества святому, в день восшествия на престол и коронования Государя Императора служатся молебны по особому чину»7.
Несмотря на то, что в России император появился лишь в 1721 г., царские дни отмечались, несомненно, и много ранее того. Так, в грамоте новгородского митрополита Корнилия архимандриту Иверского монастыря, датированной мартом 1692 г. и содержащей указания касательно, в частности, «совершения по воскресным и праздничным дням всенощных бдений», в одном ряду с «воскресными днями» и «Господскими праздниками» фигурируют и «тезоименитства Государских ангелов»8. Но задолго до этого - в конце 1670-х - крамольному монаху Даниилу, обретавшемуся в богом оставленном Тобольском уезде, инкриминировалось меж иным, что в обустроенной им самочинно пустыни «пели вечерни, заутрени и часы, [а] государя, царский дом (выделено нами. - С.Е.), патриарха и Сибирскаго митрополита не поминали»9. Впрочем, уже Котошихин «в 1666-1667 гг.» писал об обыденности в Российском государстве «празновати поодиножды в году день рождения царского, или царицына, или царевичей и царевен» при участии патриарха и «властей», при том что, согласно Григорию Карповичу,
«в те ж дни, как празнуют их государские имянины... На Москве и в городех, всякого чину люди работы никакие не работают, и в рядех не сидят, и свадеб не играют, и мертвым погребения не бывает»10.
О том, что ко временам мятежного пустынника Даниила всенародно-церковное почитание монаршей особы стало реалией не только «великороссийской», но и малороссийской жизни, свидетельствует эпизод, о котором упоминает С.М. Соловьев. В 1676 г., пишет знаменитый историк, «стародубский полковник Петр Рославец» в поданной им в Малороссийский приказ жалобе, взывая к царю (Федору Алексеевичу), с пафосом обличал, что вследствие учиненного черниговским владыкою (Лазарем Барановичем) «запрещения, чтоб священники в церквах не служили и никаких треб не исправляли: за твое государское здоровье молитв нет (выделено нами. - С.Е.)»11.
Коснемся «поминальной типологии»12. Судя по цитированному определению царских дней, таковые были своего рода «заздравными» (а не «заупокойными») празднествами, ибо это дни рождения, коронования, восшествия на престол и тезоименитства наиавгустейшего лица, а равно однотипные события, имеющие отношение к родительнице и супруге последнего (в российской истории случались, впрочем, и самодержицы), к наследнику престола, дни рождения и тезоименитства «проч[их] членов Царской фамилии», отчего отмечать все подобные «события» надлежало, конечно, молебнами, а отнюдь не панихидами. Однако под «тезоименитствами Государских ангелов», поминаемыми митрополичьей грамотой 1692 г., можно подразумевать и бульшее: не лишь таковые дни, соотнесенные непосредственно с правившими в ту пору братьями-царями Иоанном и Петром Алексеевичами, но и подобные же, связанные с предшественниками братьев-соправителей, а также с их родственниками, на момент составления грамоты уже усопшими. Но применительно к последним всякая дата, разумеется, обращается в заупокойную...
Столичное издание середины XIX столетия (1848 г.) содержит так называемую «Роспись царских панихид», концентрирующую даты именно подобных де-факто заупокойных «тезоименитств», «преставлений» и - гораздо реже, впрочем, встречающихся - «рождений»13 [17, отд. 2, с. 46-53]. Среди дат последней категории (фиксирующих рождения усопших представителей царской фамилии), наиболее ранняя - 27 августа 1666 г. - связана со старшим из царственных соправителей - Иоанном Алексеевичем, ближайшие к ней по времени - с Петром Великим (1672), его племянницами - дочерьми Иоанна царевнами Екатериной (1691) и Прасковьей (1695) и собственными дочерьми Петра цесаревнами Анной (1708) и Елизаветой (1709), впоследствии императрицей14.
При этом абсолютно «древнейшими» из персонажей росписи 1848 г. оказываются Иван Грозный (царь Иван Васильевич) и его сын, также царствовавший Феодор Иоаннович15. Поскольку первым браком Иван Грозный был женат на
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.