ИСТОЧНИКОВЕДЕНИЕ
ЯКОВ ГРИГОРЬЕВИЧ СОЛОДКИН
доктор исторических наук, профессор кафедры истории России Нижневартовского государственного университета (¡Нижневартовск) Тел.: 8 (922) 249-20-91; E-mail: hist2@yandex.ru
Этот документ, попавший в руки английского дипломата, юриста и богослова, позволяет сделать вывод об освобождении из заточения князя В.И. Шуйского и его братьев (кроме Андрея) | накануне, если не в пору пребывания Флетчера в российской столице, т.е. значительно раньше, чем считалось до сих пор. Боярский список, приведенный, хотя и с отдельными неточностями, в книге Флетчера, важен для изучения персонального состава Думы первых лет царствования | «освятованного» Федора Ивановича.
Ключевые слова. Дж. Флетчер, его трактат «О государстве Русском... », Дж. Горсей, Боярская (Царская) дума, «дело» Шуйских, освобождение из заточения В.И. Шуйского и большинства его братьев, боярский список 1588-1589 гг.
ОБ ОДНОМ ДОКУМЕНТАЛЬНОМ ИСТОЧНИКЕ ТРАКТАТА ДЖ. ФЛЕТЧЕРА «О ГОСУДАРСТВЕ РУССКОМ»
Трактат Дж. Флетчера «О государстве Русском, или Образ правления русского царя...», известный в отечественной науке со времен Г.Ф. Миллера и особенно Н.М. Карамзина, единодушно признается одним из самых ценных источников по истории России XVI в. Исследователи, в частности, подчеркивают значение этого трактата для изучения Боярской (Царской) думы1.
Повествуя о ее составе и функциях, англичанин, который в ноябре 1588 - апреле 1589 г. находился в Москве, будучи послом королевы Елизаветы I, различает (впрочем, не избежав сбивчивости2) «общий», или царский, тайный совет, насчитывающий тридцать одного боярина, и совет, членами которого являются шурин Федора Ивановича правитель Борис Годунов и пять-шесть лиц по его назначению. При этом в число думных бояр Флетчер включил четырех думных дьяков, названных им и ранее3.
О составе Думы «святоцаря» Федора автор трактата о «Московии», впервые полностью изданного в 1591 г., не исключено, знал по рассказам видного дипломата и предпринимателя Дж. Горсея, с которым провел несколько месяцев, возвращаясь на родину4. Однако маловероятно, чтобы тот мог довольно твердо помнить фамилии и имена, а зачастую и отчества, почти трех десятков русских «думцев».К тому же среди них Горсей не называет боярина Ф.Н. Романова, которого близко знал, а Василия Ивановича Шуйского нередко именует Василием Петровичем5. Скорее англичанин, отнюдь не безразличный к документам и письмам времени своих многочисленных «русских» миссий6, передал соотечественнику, тоже обращавшемуся к некоторым русским документам (38-40, 87), боярский список, который сумел раздобыть в Москве. Впрочем, Флетчер, располагавший, по словам С.Ф. Платонова, «официальными сведениями всей английской колонии в России»7, мог получить документ такого рода (либо выписку из него8) и иным путем. К осени 1588 г. относится боярский список, использовавшийся в Разрядном приказе до начала зимы следующего года9, обнаруживающий несомненное сходство с перечнем думных бояр в сочинении Флетчера. При сопоставлении двух списков10 бросается в глаза, что в книге, опубликованной в Лондоне вскоре после возвращения ее автора из Москвы, нет деления на бояр, окольничих и думных дворян, и вдобавок названы бояре Ф. Шереметев11, князья Д.И. Хворостинин и Ф.М. Троекуров, окольничие князь Ф.И. Хворостинин, И.М. Бутурлин12, А.П. Клешнин. По наблюдению С.М. Середонина, в этой книге Василий Федорович Скопин-Шуйский представлен Василием Ивановичем, Григорий Андреевич Куракин -Андреем Григорьевичем, Богдан Юрьевич Сабуров - Богданом Ивановичем, пропущены фамилии князей Федора Михайловича и Ивана Васильевича (Трубецкого и Сицкого соответственно)13. Сравниваемые списки открываются фамилией боярина князя Ф.И. Мстиславского, но в даль-
нейшем последовательность упоминаний «думных людей» не совпадает.У Флетчера и в боярском списке времени его пребывания в России Ф.М. Трубецкой указан 5-м и 2-м соответственно, Д.И. Годунов - 16-м и 3-м, Б.Ф. Годунов -17-м и 4-м, С.В. Годунов - 18-м и 5-м, Г.В. Годунов - 19-м и 6-м, И.В. Годунов - 20-м и 7-м, В.Ф. Скопин-Шуйский - 3-м и 8-м, Н.Р. Трубецкой - 6-м и 9-м, Т.Р. Трубецкой - 7-м и 10-м, И.М. Глинский - 2-м и 12-м, Б.Ю. Сабуров - 11-м и 13-м, Г.А. Куракин - 8-м и 14-м, И.В. Сицкий - 12-м и 15-м, Ф.Д. Шестунов - 13-м и 16-м. Примечательно, что, говоря об удельных князьях, Флетчер вначале указывает Мстиславского, Глинского, Шуйских и Трубецких (52). В таком же порядке они перечислены в интересующем нас списке думных бояр. Поэтому, возможно, Флетчер сам отвел упомянутым удельным князьям первые места, а не сообщил о них в той последовательности, которая была свойственна боярскому списку, вышедшему из стен Разрядного приказа. Кроме того, как отмечено С.М. Середониным, в первой части приведенного в трактате «О государстве Русском» списка «думцев»14 названы, за исключением Б.Ю. Сабурова, представители княжеских фамилий, а следом - нетитулованной знати.
В сопоставляемых боярских списках умалчивается о боярине князе А.П. Куракине, окольничих князе П.С. Лобанове-Ростовском, князе Б.П. Засекине, И.И. Сабурове, думных дворянах Ф.А. Писемском и Е.Л. Ржевском15. Далее Флетчер замечает, что С.В. Годунов занимал должность казначея, а Ф.А. и И.В. Годуновы были кравчими. В боярском списке конца 1580-х гг. из этих родственников всемогущего правителя названы, причем как носители высшего думного чина, только братья С.В. и И.В. Годуновы. Вопреки свидетельствам Флетчера, на протяжении целого десятилетия, вплоть до 1595 г., казначеями являлись И.В. Траханиотов и Д.И. Черемисинов, а в кравчих в течение 1586-1591 гг. нес службу А.Н. Романов-Юрьев16.
В главе «О дворянстве.» флетчеровского трактата читаем, что Андрей Иванович Шуйский удален от царя, а четверо братьев знатного князя (очевидно, Василий, Дмитрий, Александр и Иван) «все молодые люди и холостые» (51, 52)17. Шуйских, включая Дмитрия - свояка «изрядного правителя», сослали, когда соборное «челобитье» о разводе Федора Ивановича с царицей Ириной было решительно отклонено (поздней осенью 1586 г.), но, что кажется странным, недавно побывавший в России королевский посол об этом не пишет, лишь намекая на удаление из Москвы Андрея Ивановича18.
Перечисляя начальных бояр, автор трактата оценивает их способности. По его словам, В.И. Шуйский (названный 4-м)19 «почитается умнее своих прочих однофамильцев». Историки нередко цитировали это свидетельство20, не задаваясь вопросом о том, мог ли «первосоветник и предуказатель в соборе всего сиглита о земных вещех
Я.Г. Солодкин
15
управляемых всех»21 находиться в Москве в бытность там Флетчера. Считается, что В.И. Шуйский после значительного перерыва, когда являлся опальным, вернулся ко двору незадолго до угличского дела, которое ему поручили расследовать22. На основании боярского списка 1588-1589 гг. историки думали, что тогда будущего царя Василия, как и в 1586-1587 г., держали в заточении в Галиче23. Издатели данного боярского списка, в отличие от своих предшественников, прочли соответствующую помету у фамилии князя М.Д. Львова как «в Галич[е]», а не «в Галич». В датируемом глубокой осенью 1589 г. списке участников предполагаемого похода против шведов24 М.Д. Львов указан с пометой «Галич збирать»25, т.е. собирать местных детей боярских в этот поход. Можно думать, что галичский выборный дворянин являлся приставом у опальных Василия и Александра Шуйских лишь до последних недель осени 1589 г. В боярском списке периода посольства Флетчера в Россию дворянин московский А.В. Замыцкий упомянут с пометами «у Шуйских», «на Орле», а в «походном» списке - «на Орле», «в Ливнах пропус[кать] гон[цов] крым[ских]». В том же документе выборный дворянин по Владимиру Ф.П. Чудинов Акин-фов указан «у Шуйских. В Новгород» (где, в частности, собирались служилые люди, чтобы выступить против шведов), а вяземский выборный И.О. Вырубов - «у Шуйских. В бараш[ах]». (Последняя из этих помет вписана в боярский список и ранее по верхнему краю листа.)26 Итак, князь, который «перводержавнейшим сроден бе»27, и его братья, как и накануне, томились в заточении в 1588-1589 гг., но вскоре, за исключением Андрея, были освобождены и, видимо, получили возможность проживать в Москве, хотя, судя по книге Флетчера, Дмитрий в отличие от Василия перестал снова заседать в Боярской думе28. Вывод, что автор этой книги находился в русском «царствующем граде» «в самый разгар гонений на Шуйских»29, следует отклонить.
Как установлено Р.Г. Скрынниковым, 16 ноября 1588 г. в Кирилло-Белозерском монастыре был умерщвлен И.П. Шуйский30. Избавившись от влиятельного боярина, правитель, видимо, решил помиловать Василия Ивановича Шуйского и его братьев (кроме Андрея, следом погибшего в ссылке как один из наиболее деятельных участников антигодуновского «заговора»). «Лжусвиде-телный синглитик»31 (в недалеком будущем) не принял сколько-нибудь заметного участия в московских волнениях 1586 г., находясь на воеводстве в Смоленске32, и поэтому вскоре после возвращения из Галича в столицу вошел в число думных бояр33, тогда как остальные представители старшей ветви прославленного княжеского рода ко времени, когда Флетчер покинул Москву, не получили доступа ко двору.
Принято считать, что «кои мятеж творили о безчадии» царицы Ирины были амнистированы в 1592 г. по случаю рождения ее дочери Феодосии34. Свидетельства Флетчера позволяют заключить, что Шуйских освободили из-под стражи значительно ранее.
Итак, в число источников одного из самых значительных иностранных описаний России XVI в.35 есть основания включить боярский список конца 1580-х гг., который, возможно, попал в распоряжение Флетчера с помощью Горсея. Скорее всего англичанин, выполнявший там поручения королевы Елизаветы, использовал неисправную копию боярского списка (или выписки из него), содержащую ряд лакун. Этот редкий документ, имеющий немало аналогий с почти синхронным ему боярским списком, введенным в научный оборот С. П. Мордовиной и
A.Л. Станиславским, сохранил, в частности, уникальное свидетельство о принадлежности к начальным «думцам»
B.И. Шуйского, важное для осмысления
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.