ЗАГАДКИ ТЕКСТА
Ю. В. СОКОЛОВА
Рыбинск
Образные поля в повести Е. И. Замятина «Север»
При анализе лексико-семантической организации повести Е. Замятина «Север» используется понятие образного поля. В статье рассмотрены вариативность и обратимость средств, представляющих ключевые образные параллели.
Ключевые слова: орнаментальная проза; лейтмотив; образное поле; лексико-се-мантические средства языка.
сследователи относят произведения Е. И. Замятина к орнаментальной прозе, второе «рождение» которой состоялось в начале XX в. и было связано с творческими исканиями писателей-модернистов - А. Белого, Вс. Иванова, Б. Пильняка и др. [Новиков 1990: 181]1.
Заметим, что в современных исследованиях орнаментальная проза получает разные оценки - от «высшего проявления поэтической речи» [Лихачев 1987, 1: 385] до «"прозы с бубенчиками", где "бубенчики" формалистических хитросплетений должны были возместить отсутствие глубокого содержания» [см.: Новиков 1990: 30]. По мнению ряда ученых, орнаментальный стиль - это не просто набор «назойливых» изобразительно-выразительных приемов, а особый способ авторского познания мира. Н. С. Валгина [1998], Н. А. Кожевникова [1976], Л. А. Новиков [1990], В. Шмид [2003] справедливо связывают суперобразность орнаментальной прозы с особенностями авторского моде-
1 Появление орнаментализма на Руси датируют периодом «второго южнославянского влияния» (конец XIV - начало XV в.), в результате которого появился стиль, известный в литературе как «стиль плетения словес» [Лихачев 1985, 8: 463, 6: 205].
Соколова Юлия Владимировна, аспирант кафедры русского языка ЯГПУ им. К.Д. Ушин-ского. E-mail: demjulia@yandex.ru
лирования действительности и художественного мышления как такового. «Насыщенность и "теснота" изобразительного ряда, спиралеобразное развертывание системы образных средств в виде лейтмотивов, развитие музыкальной темы, многозначность (символичность) самих образов и богатство их ассоциативных связей» [Новиков 1990: 32] - все это присуще и повести Е. И. Замятина «Север» (1918 г.), которая создавалась как отражение личных впечатлений писателя от поездки в 1915 г. на север - в Кемь, Соловки, Сороку, в тот далекий край, где стоит «острый, нестерпимый запах птиц, трески, гниющих зеленых морских косм», где «косыми серыми парусами проносится дождь» и «баюкает», «сказывает старинки» река Тунежма. На этом колоритном фоне разворачиваются сложные человеческие взаимоотношения, раскрываются противоречия характера. «Какая поэма любви - на дивной северной ткани», - так охарактеризовал повесть А. И. Солженицын [Солженицын 1997: 189]. Образы героев произведения, среди которых - «младень-богатырь» Марей, его нареченная жена Пелька, торговец Кортома, создаются в соответствии с принципами мифологического мышления, которому свойственно одухотворение окружающего мира и восприятие человека как органичной составляющей природного начала. Этим объясняется и особый
S6
язык повести. В его основе лежат образные поля «Человек - животный мир» и «Человек - растительный мир». Самое обширное и функционально значимое образное поле «Человек - животный мир» обусловлено метафорическим переносом «животное - человек», который «играет в языке роль одного из самых сильных экспрессивных средств» [Скляревская 1993: 90]. И если «с помощью зооморфизмов язык изобретает самые разнообразные характеристики человека, в подавляющем большинстве случаев пейоративные» [Там же], то художник слова Замятин использует семантический потенциал животных наименований преимущественно для создания проникновенных лирических образов.
Названное поле объединяет тропы, основанные на расширении семантики лексем - гипонимов и гиперонимов из области зоонимов:
Берегом двое летят на лыжах... На далеком льдяно-солнечном поле упали, забарахтались, сцепились, как весенние звери; -Ты? Звереныш, не тронь нож!; [Пелька] ящеркой нырнула из рук; Лопские - чернявые, верткие, юркие - как рыбная молодь на мелководье2.
Образное поле содержит ядро, куда входят интенсивные и экстенсивые образные ряды (узкие тематические объединения), и периферию с единичными образами.
Интенсивные образы тесно связаны с концепцией произведения, они имеют «рефлексы» на всех уровнях художественного текста. Формируя лейтмотив-ные цепочки, эти образы могут замещать сюжет, который в этой повести, как и во многих других произведениях Замятина, намечен лишь «пунктиром». Так, образ Марея в тематическом и языковом плане соотнесен с местным промыслом - медвежьей охотой. Лексемы тематической группы «Медведь» входят в разнообразные контексты прямо- и косвенно-номинативного словоупотребления:
На голубом мху лайка нашла медвежьи следы: взбуровлен весь мох - медвежья
2 Здесь и далее цит. по изд.: Замятин Е. И. Избранные произведения: Повести, рассказы, сказки, роман, пьесы. - М., 1989.
свадьба; Издали хруст: медведь прет через трущобу; Близко Спаса пошли медвежьи свадьбы; Потянулись из становища промышлять медведей; Вскинул Марей ружье и по-медвежьи, тяжело-легко ступая на пятки - медленно поплелся домой; Белоголовый медведь [Марей] встал на дыбы и попер с ревом.
По «опорным точкам» таких вербальных средств автор «ведет» читателя к финалу повести, где описывается встреча героев с настоящим медведем.
У возлюбленной героя лопской девушки Пельки есть персонаж-двойник - ее олень. Автор выстраивает языковые параллели между образами в виде атрибутивного тождества: и Пелька, и олень характеризуются прилагательными рыжий, золотой, быстрый. Кроме того, в повести создается интенсивный образный ряд «Пелька -олень». Его наполняют метафоры, выражающие ласковое отношение Марея к своей избраннице: олень моя золотая, олень моя лесная. Заметим, что существительное мужского рода олень коррелирует в русском языке с лексемой женского рода оле-ниха. Однако автор использует иную, окказиональную, сочетаемость: моя олень.
Отмеченные закономерности позволяют говорить об экстрамотивировке интенсивных образных рядов: образ рождается за пределами поля, в ирреальном текстовом пространстве, где существует объект с прямо-номинативным именем, которое сначала становится термином сравнения для другого объекта, а затем -вспомогательным субъектом метафоры. Мы наблюдаем полный цикл семантической трансформации слова в пределах одного текста. В отдельных случаях эта последовательность обратима [Кожевникова 1992].
Экстенсивным (линейным) образным рядам также присуща образная трансформация, но первый член парадигмы (прямо-номинативное имя) в тексте часто отсутствует. Среди таких образов наиболее значима параллель «Степка -зуек». Ср.:
Белоголовый мальчик-зуек перегнулся через борт; белоголовый зуек (Степка) испуганно вынырнул из дяденькиных сапог; Степка-зуек в чану заснул; - Когда я ступил
57
сюда первой ногой - кто я был? Так -паршь, зуек, вроде Степки, а теперь - да-да; Голова - белая, глаза изумленные, синие ... -Степка, зуек.
Интересна интерпретация этого образа, связанная с диалектной инструментовкой произведения и семантикой лексемы зуек. Ее основная словарная дефиниция - «небольшая птица семейства ржанковых, обитающая по берегам водоемов», однако в северных говорах зуйком называют еще и маленького ребенка. Чтобы понять, считать ли использование лексемы зуек при характеристике человека уникальным авторским словоупотреблением или исходить из обыденного «народного» представления, обратимся к словам самого Замятина: «Первоначальный источник и творец языка - народ. Фольклор. Надо прислушиваться к народному говору; тут можно услышать такие неожиданные образы, такие метафоры и полные юмора эпитеты, такие выразительные слова, каких городским людям <...> никогда не придумать. Все эти жемчужины нужно откапывать не в больших городах, а в коренной, истовой, кондовой Руси - в провинции <...> на севере России - в краях Олонецких и Архангельских» [Замятин 1988: 83]. Значит, данное словоупотребление есть не что иное, как вполне осознанная интеллектуальная игра с читателем.
Отметим образные переносы, которые развиваются по линиям «Человек - нерпа» и «Человек - гага», заполняя периферийную зону поля:
Тутошние девки из угла глазели - тяжелые, медленные. Встанет на цыпочки какая, покажет белобрысую голову - что нерпа из моря выстала; - А ты что же? - на лету крикнул Кортома хозяйке. - Сидишь одна: гага на яйцах!; - Ты-ты-ты! - только одно слово; как на заре одно и то же слово без конца выкрикивает гага в каменном гнезде.
В образном поле «Человек - растительный мир» изобразительный ряд «Пелька -былка» основан на приращении смысла лексемы, входящей в тематическую группу «Травянистые растения». Существительное былка - лексико-словообразова-тельный диалектизм от былинка, т.е. «стебель, травинка». Вначале идентификация
Пелька - былка вводится в текст с союзом как в виде сравнения (Перед прилавком закинула рыжую голову прямая, как из земли зеленая былка), но затем она теряет эту реалистическую «подсказку», становясь «орнаментальной» характеристикой девушки (Рыжие Пелькины волосы перепутаны, в рыжем - зеленый венок: вот только встала из земли весенняя упругая былка и еще несет на острие влажную землю и кусочек зеленого мха). Сюда же можно отнести и интенсивный образный рад «Пелька - морошка». Слово морошка +(тематическая группа «Части и плоды растения») развивает переносное значение, мотивированное семами розовый, небольшой, в контексте, связанном с описанием чувственных отношений героев:
Скатываются капли с грудей, с нежных, розовых, как морошка, кончиков - должно быть холодных. Нет силы стерпеть. И тут же, на теплых красных камнях, Марей греет губами прохладную бледно-розовую морошку.
Ср. в близких фрагментах:
На зеленом бархатном мху - розовые прохладные кораллы морошки, матово-синий голубень; Но ведь оттает же, вернется весна, зеленый мох, розовая прохладная морошка, теплый шорох дождя?
На периферии поля «Человек - растительный мир» отметим такие характеристики, как белые корни - босые ноги -крепко в земле; увидеть улыбку, осветленную слезами, как лист - дождем; голова льняная; на голове - пушок белый: дунь - облетит, как одуванчик.
Рас
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.