9 Красняк О.А. Становление иранской регулярной армии в 1879-1921 гг. М., 2007. С. 80; Тер-Оганов Н.К. Персидская казачья бригада 1879-1921 гг. М., 2012. С. 65.
10 Рыбаченок И.С. Закат великой державы. Внешняя политика России на рубеже XIX-XX вв.: цели, задачи, методы. М., 2012. С. 452. Выделение ПКБ из остальной армии произошло лишь в 1896 г., с переподчинением ее первому министру - садразаму (РГВИА. Ф. 401. Оп. 5. Д. 515. Л. 58).
11 Кублицкий. Современная персидская артиллерия (1883) // Сборник географических, топографических и статистических материалов по Азии. 1884. Вып. 11. С. 71.
12 Алиханов-Аварский М. В гостях у шаха. Очерки Персии. Тифлис, 1898. С. 223.
13 Кублицкий. Современная персидская артиллерия (1883) // Сборник географических, топографических и статистических материалов по Азии. 1884. Вып. 11. С. 71.
14 Мисль-Рустем. Персия при Наср-Эдин-шахе с 1882 по 1888 г. Очерки в рассказах. СПб., 1897. C. 149.
15 Штатная численность кавалерийского полка в России.
16 Алиханов-Аварский М. В гостях у шаха. Очерки Персии. Тифлис, 1898. С. 222.
17 Мисль-Рустем. Персия при Наср-Эдин-шахе с 1882 по 1888 г. Очерки в рассказах. СПб., 1897. C. 149.
18 Алиханов-Аварский М. В гостях у шаха. Очерки Персии. Тифлис, 1898. С. 212-213.
19 Д.Н. Керзон неверно указал в своей работе количество «берданок», подаренных русским правительством, - 1000 штук (Кюр-зон Г. Персия и персидский вопрос // Сборник географических, топографических и статистических материалов по Азии. 1893. Вып. 52. С. 126; Curzon G.N. Persia and the Persian Question. London, 1966. Р. 588). За ним эту цифру повторили другие исследователи (Андреев А.И. Тибет в политике царской, советской и постсоветской России. СПб., 2006. С. 57; Зока Я. Армия Ирана в каджарскую эпоху // Родина. 2001. № 5. С. 68). На самом деле, в 1879 г. шах пожелал приобрести у России 1000 винтовок и 300 000 патронов к ним (Астрахань-Гилян в истории русско-иранских отношений. Астрахань, 2004. С. 39; Хидоятов Г.А. Из истории англо-русских отношений в Средней Азии в конце Х1Х (60-70-е гг.). Ташкент, 1969. С. 370). Однако для бригады русским императором в том же году было безвозмездно дано лишь 600 винтовок системы «Бердан № 2» (РГВИА. Ф. 401. Оп. 5. Д. 61. Л. 20).
20 Кублицкий. Современная персидская артиллерия (1883) // Сборник географических, топографических и статистических материалов по Азии. 1884. Вып. 11. С. 69.
21 Там же. С. 68.
22 РГВИА. Ф. 401. Оп. 5. Д. 61. Л. 38.
23 Алиханов-Аварский М. В гостях у шаха. Очерки Персии. Тифлис, 1898. С. 233.
24 Используя в данном случае европейскую терминологию параллельно с собственно иранской, следует отметить, что по сути они несколько отличались. Европейцы обозначали собственными терминами военные структуры Персии, пытаясь их приблизить в понимании к европейскому читателю. Даже используя местные названия, они объясняли их исходя из тогдашних европейских образцов. Однако реальность не всегда отвечала указанному толкованию. Из-за этого в трудах многих военных возникала путаница (что впоследствии влияло и на исследователей, которые «привязывались» к терминологии источников). Поскольку в европейских армиях не было соответствующей структурной единицы, название бралось по аналогии. Например, тумани именовали то дивизиями, то корпусами, фоуджи - то батальонами, то полками, эмир-пенджа определяли как генерал-майора, хотя это была должность начальника тумани (собственно - корпуса в составе пяти типов) и т.п. В персидской армии фоудж - это однобатальонный полк, который состоял из 8-10 рот. Однако реальная численность его постоянно и довольно значительно колебалась. Поэтому европейские наблюдатели часто именовали фоуджи батальонами.
25 Сборник новейших сведений о вооруженных силах европейских и азиатских государств. СПб., 1894. С. 797.
26 Сведения Н.П. Мамонтова (Мамонтов Н.П. Очерки современной Персии. СПб., 1909. С. 92), посетившего Иран в 1908 г. и писавшего, что производство в офицеры полностью зависело от Заведующего, имеют более поздний характер и к рассматриваемому периоду не применимы.
27 РГВИА. Ф. 401. Оп. 5. Д. 61. Л. 121.
28 Косоговский В.А. Очерк развития персидской казачьей бригады // Новый Восток. 1923. Кн. 4. С. 393.
29 Мисль-Рустем. Персия при Наср-Эдин-шахе с 1882 по 1888 г. Очерки в рассказах. СПб., 1897. C. 150.
30 Калугин С. Персидская казачья его величества шаха Персии дивизия // Русская армия в изгнании. М., 2003. С. 364; Рыбаченок И.С. Закат великой державы. Внешняя политика России на рубеже XIX-XX вв.: цели, задачи, методы. М., 2012. С. 451; Сергеев Е.Ю. Большая игра, 1856-1907: мифы и реалии российско-британских отношений в Центральной и Восточной Азии. М., 2012. С. 175; Стрелянов (Калабухов) П.Н. Казаки в Персии. 1909-1918 гг. М., 2007. С. 215; Шишов А.В. Персидский фронт (1909-1918): Незаслуженно забытые победы. М., 2010. С. 20.
31 Красняк О.А. Становление иранской регулярной армии в 1879-1921 гг. М., 2007. С. 57; Франкини. Записка о персидской армии генерал-майора Франкини от 20 сентября 1877 г. // Сборник географических, топографических и статистических материалов по Азии. 1883. Вып. 4. С. 20-21.
32 Исключение составлял «Кадам», ликвидированный в 1889 г. (Косоговский В.А. Очерк развития персидской казачьей бригады // Новый Восток. 1923. Кн. 4. С. 393).
ВАЛЕРИЙ НИКОЛАЕВИЧ СУРЯЕВ
кандидат исторических наук, доцент, докторант ИРИ РАН; ведущий научный сотрудник государственного учреждения «<НИИ Вооруженных сил Республики Беларусь» (Минск, Беларусь) Тел.: 8 (1037523) 254-55-76; Е-mail: sverbihin7@mail.ru В статье рассматривается организация подготовки офицеров в период, предшествовавший Русско-японской войне. Отмечаются недостатки подготовки офицерского корпуса, вскрывшиеся в ходе военных действий. Анализируются меры, предпринятые для повышения уровня боевой подготовки всех категорий офицеров, дается общая оценка их готовности к ведению войны.
Ключевые слова: обучение юнкеров, занятия с офицерами, уровень подготовки обер-офицеров, старшего и высшего командного состава, характеристика командиров и начальников различных степеней.
ОРГАНИЗАЦИЯ И УРОВЕНЬ БОЕВОЙ ПОДГОТОВКИ ОФИЦЕРОВ РУССКОЙ АРМИИ В НАЧАЛЕ ХХ в.
Поражение России в Русско-японской войне 19041905 гг. вызвало широкий резонанс в обществе и вооруженных силах. При этом вал критики, обрушившийся на армию, во многом сводился к обвинениям офицерства в слабой профессиональной подготовке. Так, главными недостатками, присущими обер-офицерам, на-
зывались «недостаточность знаний в сфере тактической подготовки, современного оружия, неготовность взаимодействовать с разными родами оружия...»1.
Отмечалось также неумение молодых офицеров обучать нижних чинов. «.Наших юнкеров обыкновенно учат прекрасно делать ружейные приемы, великолепно
маршировать <...> заставляют их старательно изучать обязанности часового, дежурного по роте, дневальных и т.д., то есть готовят из юнкеров хороших рядовых <...>, совершенно забывая, что из них должны выйти <...> офицеры.». Юнкеров практически не готовили как наставников, которые должны обучать нижних чинов, поэтому, выйдя из училища, молодые офицеры не имели «ни малейшего представления о том, как и чему надо учить молодых солдат»2.
Подобное действительно имело место и в решающей мере обусловливалось недооценкой роли современной военной науки и военного искусства со стороны военно-политического руководства государства. Безусловно, сложившаяся ситуация не могла не сказаться на системе военного образования.
Например, до войны с Японией в юнкерских училищах строевой подготовке уделялось до восьми часов в день, в то время как практическим занятиям по военным наукам посвящалось времени несравненно меньше. В результате юнкера слабо знали съемки, подрывное дело, средства связи, обращение с артиллерийскими орудиями3 и были вынуждены многому учиться, находясь уже в войсках.
Что касается занятий с обер-офицерами, то, например, тактическая учеба проводилась в соответствии с устаревшей, выпущенной еще в 1882 г. «Инструкцией для занятий с офицерами». Нередко такая учеба сводилась к тому, что «.в полках из года в год велись снотворные занятия по чтению планов и карт»4.
Даже в Офицерской стрелковой школе, предназначенной для подготовки армейских капитанов к командованию батальоном, на теоретические и практические занятия по тактике в аудитории и поле отводилось совершенно недостаточное время. Как отмечал один из современников, значительная часть времени уходила на изучение устройства винтовки и револьвера, что офицеры с многолетним служебным стажем и так знали прекрасно. В то же время «на теорию тактики - этот в высшей степени интересно читаемый предмет, не хватает у преподавателя времени»5.
Однако, несмотря на недостатки в системе подготовки военных кадров, русские офицеры, до ротного и батарейного звена включительно, не уступали японским офицерам, и «в столкновениях с японцами наблюдалась общая характерная черта: наша рота или батарея <...> не уступали неприятелю, и даже часто брали верх.»6.
Происходило это за счет того, что русские обер-офицеры были преданы делу, сметливы, храбры и, как писал офицер Генерального штаба германской армии майор фон Теттау, «.ревностно и с воодушевлением относились к своим обязанностям, неся службу с интересом и осмысленно.»7.
Фон Теттау, бывший в наших войсках в 1903 г. по приглашению командования Киевского военного округа, подготовил специальный доклад, с которым он по возвращении из России выступил в Берлине. Отметим, что оценки русского офицерского корпуса, сделанные фон Теттау, совпали с оценками, которые сделали после Русско-японской войны отечественные авторы.
В то же время, характеризуя штаб-офицеров и генералов Русской армии, немецкий генштабист писал: «.Среди штаб-офицеров и генералов военная <.> подготовка не стоит в уровень с занимаемым ими ответственным по-ложением.»8.
Следует отметить, что в конце XIX - первые годы ХХ в. немногие штаб-офицеры имели за плечами военные училища, дававшие среднее образование (речь идет об офицерах армейской пехоты и кавалерии, составлявших наибольшую часть офиц
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.