Максим Валерьевич Кирчанов (Воронеж),
аспирант кафедры международных отношений и регионоведения Воронежского государственного университета.
Сфера интересов: история Латвии, проблемы наций и национализма, европейская идея.
Основные идейные концепции латышского национального движения в начале ХХ в.
Начало ХХ в. - принципиально важный и особый этап в истории латышского национального движения. Важнейшие идейные изменения совпали с политическими процессами - революционными событиями и образованием латышских политических партий. Под влиянием этих изменений в идеологии латышского национализма стали просматриваться новые веяния. Идеологическим переменам способствовало усиление латышской буржуазии в экономической, а интеллигенции - в политической сфере.
Первые годы столетия были ознаменованы важными процессами и изменениями в развитии региона в составе Российской империи. Латвия к 1900 г. была «сильно индустриализированной и социально расколотой». Латвия, как считает современный латышский историк Янис Тауренс, представляла собой «современную индустриальную территорию на уровне Запада, форпост индустриального развития и модернизации России». Политика Российской империи, проводимая на территории Латвии, была характерна для всех национальных районов империи. Имперская политика в данном регионе имела относительно прочные и устоявшиеся традиции. Она основывалась на сочетании двух различных подходов: с одной стороны, она несла в себе сохранение на местах некоторых элементов самостоятельности; с другой, ее неотъемлемая черта - централизация и унификация. Ориентируясь в первую очередь на местные реалии и национальные особенности, на обстоятельства времени и места, правительство стремилось гибко сочетать применение этих принципов. Начало XX в. было тем этапом, когда имела место активизация большинства национальных движений, которая отличалась общеевропейским характером. Активизация национальных движений прошла и по всей территории Российской империи, особенно по менее русифицированным регионам, население которых смогло сохранить свою национальную специфику. К ХХ в. история латышского национализма насчитывала уже по меньшей мере пять десятилетий, и латышские общественные деятели, «образованные слои недоминантных этнических групп», уже имели определенный опыт политической борьбы. К началу XX в. угроза национальному существованию латышей в форме русификации или германизации была уже не столь опасна, как за несколько десятилетий до этого. К 1900 г. положение латышей в значительной степени отличалась от их статуса 1860-х и тем более 1800-х гг. Латыши, несмотря на то что они оставались преимущественно крестьянской общностью, крестьянским народом (peasant people), были уже сложившейся,
по терминологии А. Ливена, «воображенной нацией». Как нация латыши к 1900 году уже обладали относительно сложившейся национальной культурой, творцами которой была латышская национальная интеллигенция. Обладая национальной культурой, латыши вели национально-интеллектуальную борьбу против балтийских немцев. Вторым врагом национального латышского движения были русские националисты. По мнению А. Ливена, русские националисты относились к латышскому движению с меньшим уважением, чем немцы1.
Именно эти события и особенности определяли идеологические изменения в рамках латышского национального движения, важнейшее из которых состояло в оформлении политического понятия «Латвия». При этом одними из первых, кто констатировал сложение данного термина, были балтийские немцы. Еще в последние годы XIX в. балтийский немецкий деятель, поэт и журналист Виктор фон Андреянов написал цикл статей «Картины из Латвии», где рассматривал Латвию как «маленькую страну, существующую пока еще в политическом идеале». «Из Латвии? Где лежит этот неизвестный остров? Так, возможно, спросят с удивлением многие читатели. Действительно, на уроках географии о Латвии не было и речи, да и в последующей жизни о ней вряд ли кто-нибудь слышал», - такими словами он открывал цикл своих статей. Рассматривая понятие «Латвия», фон Андреянов давал ответ, что территория Латвии в «представлениях латышских национальных политиков» простирается от «Куршской косы до северной оконечности Курляндии, от Даугавы до расположенной посередине Лифляндии небольшой реки Салацы и вдоль Даугавы далеко в глубь Витебской губернии»2.
В рамках культурного (равно как и политического) национализма оформляется понятие «Latvija» («Латвия»), которая начинает рассматриваться как политическая цель. Особый вклад в формирование понятия «Latvija» внес латышский языковед Янис Эндзелинс, который рассматривал проблему происхождения данного слова и этнонима «latviesi», связывая его возникновение с такими названиями, как Latazeris (название озера), Lata, Latuva, Latva (названия рек)3. Таким образом, латышский национализм поставил вопрос о создании если не независимого латышского государства Латвии, то хотя бы особой латышской административной единицы в составе Российской империи.
Формирование политического понятия «Латвия» в рамках латышского общества имело самые различные формы: выходила газета с одноименным названием, слово часто использовалось в работах латышских политических деятелей, к нему неоднократно обращались латышские поэты и писатели. Видимо, именно последние и сыграли решающую роль, так как в начале ХХ в. они были подлинными властителями дум в Латвии. К числу таких авторов принадлежал Карлис Скалбе. Для поэта «Латвия» ассоциировалась с родной землей, латышской природой, латышскими национальными особенностями, развитой песенной традицией, верностью латышей своей нации и ее культуре, прошлым, тяжелым трудом латышских крестьян, угнетаемых немецкими
помещиками. Для поэта Латвия - это Отечество, «родной дом» всех латышей .
Настойчивость, с которой латышские националисты конца XIX - начала XX в. формировали само понятие «Ьа11ууа», говорит, по словам М. Хлинома-за, об «объективных потребностях национального развития». В связи с этим отечественный исследователь проблематики, связанной с историей национальных движений, С.А. Арутюнов подчеркивает, что нация в том случае, если она сложилась, то совершенно закономерно и то, что она тяготеет к созданию своего собственного государства. В целом по мере упрочения этносоциальной базы латышского национального движения все настойчивее заявляла о себе идея необходимости административного объединения всех латышских земель в составе Российской империи с приданием им особого статуса, наподобие того, которым обладало Великое княжество Финляндское5.
Совершенно четко в начале ХХ в. наметилась тенденция к росту в идеологии собственно националистических элементов на этнической латышской основе. Этому способствовало то, что на территории Латвии, наряду с латышами, проживали и немцы: «...в самой природе любого многонационального государства объективно заложена возможность межнациональных конфликтов». Латышские «национально-политические идеалы и требования», как их определила Х. Допкевич, вышли на новый этап своего развития. В начале ХХ
в. латышское национальное движение начинает проявлять все больше посто-
6
янно «растущих агрессивных черт» .
Такая тенденция стала очевидной уже в первые годы ХХ в. В 1902 г. в Санкт-Петербурге в газетах, выходящих на латышском языке, появился цикл статей латышского пастора лютеранской церкви Андриевса Ниедры (18711942). Их автор утверждал, что немецкая нация постепенно деградирует и вырождается, он считал, что все немцы вскоре вовсе вымрут. По этой причине А. Ниедра призывал латышских политиков отказаться от всяких контактов с немецкими деятелями. С критикой немцев параллельно выступил и консерватор-националист Ф. Вейнбергс, по словам П.Я. Крупникова, «реакционный политик, известный своими монархическими убеждениями», «латышский реакционный буржуазный идеолог, который не уступал в своей реакционности немецким баронам». В 1903 г. он писал: «.когда надежды, вызванные движением за реформы, оказались тщетными, взгляды латышей на их отношения с немцами начали меняться - возобладало убеждение, что они не согласятся признать нас в качестве равноправных партнеров, латыши были вынуждены переориентироваться на независимое политическое развитие, и теперь тезис о руководящей роли немцев все чаще отвергается, пришло убеждение, что их место рядом с латышами, а не над ними, и теперь вопрос об отношениях немцев с латышами - это основной пункт нашей политической программы»7.
В начале XX в. латышская буржуазия начала принимать активное участие в политической жизни. Особенно возросла роль латышей в городах, где они вели борьбу против немецкого засилья. Для пропаганды националистических идей в первые годы XX в. латышские националисты стали широко использовать газеты и журналы, большинство из которых выходило на ла-
тышском языке и было ориентировано на латышскочитающую публику, для которой латышский язык был родным. Именно в начале ХХ в. латышская буржуазия почувствовала и осознала свое единство. Именно буржуазия стала силой, ставшей во главе националистического движения в Латвии8.
При рассмотрении идеологических изменений латвийского консерватизма в начале ХХ в. следует учитывать и подход, который проявился в исследованиях по проблематике национализма, принадлежащих Э. Хобсбауму. Английский историк пишет, что «как только Европа достигает известного рубежа, ее лингвистические и культурные сообщества, незаметно созревавшие в течение веков, покидают глубину прежнего пассивного бытия». Кроме того, на данном этапе национализм начинает отличаться тем, что его приверженцы выдвигают требование на самоопределение, более важное внимание начинает уделяться языку и этносу, и в целом во всей политической практике националистов совершенно отчетливо начинает проявляться сдвиг вправо в рамках всей политической идеологии и практики9. Этот процесс в Латвии имел место в начале ХХ в. - все громче начинают звучать голоса о создании особой латышской единицы в рамках Российской империи, все сильнее проявляется самоидентификация латышей по языку, они поддерживают связи с российскими правыми и ме
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.