ВОСТОК РОССИИ
ОТКРЫТИЕ КОНСУЛЬСТВ В ВОСТОЧНОЙ СИБИРИ (1860-1917)
© 2011 В. А. СЕМЁНОВ, В. В. СИНИЧЕНКО
Со времени начала освоения Сибири русскими казаками и служилыми людьми в XVII в. этот регион оставался закрытым для иностранных подданных. Английским, голландским и датским торговцам, неоднократно по своей инициативе или через представителей своих посольств обращавшимся к российскому правительству с просьбой о разрешении посещения Сибири, давался отказ. Власти, ссылаясь на опасность пути, невозможность обеспечить охрану торговцев, постоянно отклоняли такие просьбы. Более того, воеводам в Архангельске и Мангазеи (Обская губа) было предписано не допускать иностранных торговцев в Сибирский край. Причина такого поведения властей в XVII в. была экономической, так как из Сибири поступало экспортное сырье России того времени - пушнина.
Впоследствии к экономическим мотивам добавились и политические. Сибирь стала местом ссылки и сосредоточения политических преступников, а иностранные государства, прежде всего Англия и Франция, активизировали свою деятельность на Дальнем Востоке. В результате Николай I в 1841 г. в очередной раз подтвердил запрет иностранцам посещать Сибирь. Отметим, что в указанный период, с XVII в. до середины XIXв., иностранцы посещали Сибирь только в двух случаях. Во-первых, вступив на российскую государственную службу, во-вторых, в качестве военнопленных; как шведские солдаты времен Северной войны, сосланные в Западную Сибирь; или японские моряки, потерпевшие крушение у русских берегов, местом сосредоточения которых была Восточная Сибирь (Иркутск). Причем в последнем случае иностранцы пребывали в Сибири без возможности вернуться на родину.
Но вступление России на путь капитализма, втягивание страны в международную систему разделения труда, проникновение иностранного капитала в страну - все это поставило вопрос об отмене запретов.
Ключевые слова: Восточная Сибирь, консульства, Иркутск, Дальний Восток, Владивосток.
29 июня 1860 г. последовал императорский указ об отмене ограничений для иностранцев при посещении Восточной Сибири. В конце 1860 г. американские предприниматели предложили помимо купеческого дома бостонского купца Бордмана (он обслуживал счета военного губернатора Приморской области в залог от выделяемых российским казначейством денег) создать на русском Дальнем Востоке еще несколько американо-российских банковских домов. Открытие новых банков, утверждали они, привлекло бы депозитарный капитал и повысило деловую активность граждан СевероАмериканских Соединенных Штатов в Сибири [ГАИО, ф. 24, оп. 11/2, д. 65, л. 45-48].
Однако привлечение капиталов из-за рубежа и расширение торгового оборота России с САСШ было невозможно без введения правовых гарантий иностранным предпринимателям и прежде всего открытия консульств. Поэтому чрезвычайный посланник
САСШ в Петербурге Пиккенс обратился 23 июля 1860 г. в МИД России по делу об учреждении американского Генерального консульства в Амурской области. Предложение это было вежливо отклонено под благовидным предлогом "выяснения обстоятельств касающихся преобразований в крае" [ГАИО, ф. 24, оп. 11/1, д. 129, л. 5-8].
Вместе с тем А.М. Горчаков запросил Иркутск, бывший в то время административным центром Восточной Сибири и Дальнего Востока о возможности открытия в городе Николаевске прусского консульства и назначения на должность консула "негоцианта А. Людорфа". Кроме того, по соглашению с МИД министр финансов России предоставил германскому предпринимателю Штиглицу эксклюзивное право на обеспечение российских войск в Сибири рядом товаров.
Региональные власти выступили против открытия немецкого консульства на русском Дальнем Востоке. Они заявили, что до разрешения территориальных споров с Японией открытие европейского консульства создаст угрозу безопасности России в регионе. Помимо желания помешать усилению позиций иностранного капитала в крае здесь присутствовал и личностный момент. "Господин Людорф, - доносил 23 июня 1862 г. военный губернатор Приморской области П.В. Казакевич, - уже около пяти лет имеет в Николаевске торговые дела и пользуется двусмысленной репутацией. Общество здешних иностранцев считает его человеком недобросовестным". Конечно, никакое общественное мнение иностранцев Восточной Сибири Людорфа не осуждало. Напротив, он был назван немецкими представителями человеком, могущим "принести пользу в звании консула". "Недобросовестность" Людорфа, как видно из переписки губернатора П.В. Казакевича и генерал-губернатора Восточной Сибири Н.Н. Муравьева, выражалась в том, что этот "пронырливый и беспокойный" человек направил письма в министерство финансов России и прусскому посланнику в 1860 г., обвинив их в препятствиях немецкой хлебной торговле [ГАИО, ф. 24, оп. 11/1, д. 129, л. 11-12, 15-16, 19].
С учетом взаимоотношений региональных чиновников и иностранных предпринимателей, занимавшихся морской торговлей, становится понятным нежелание местной администрации предоставить зарубежным купцам (которые к тому же часто жаловались на действия региональных чиновников напрямую в Петербург) какие-либо особые права. Впоследствии новы военный губернатор Приморской области контр-адмирал Фуругельм и генерал-губернатор Восточной Сибири генерал-лейтенант М.С. Корсаков рекомендовали бороться с предоставлением иностранным предпринимателям каких либо юридических льгот, в том числе и в виде консульской поддержки. Предлагалось разрешить присутствие в Николаевске вместо консулов неофициальных коммерческих агентов [АВПРИ, д. 309, л. 12, 12 об.].
Проблема консульств была поднята в очередной раз в 1875 г. МИД Японии. Тогда, после заключения Санкт-Петербургского договора 1875 г., передавшего России южную часть Сахалина, а Японии Курильские острова, правительство запросило генерал-губернатора Восточной Сибири возможность допуска в край японского консульского агента или открытия даже официального консульского отделения. Одновременно с японской инициативой последовал запрос американского и германского правительств относительно открытия в Петропавловске и Владивостоке консульств [АВПРИ, д. 309, л. 6, 6 об, 9]. Министерство иностранных дел России уведомило в связи с этим МВД, что, учитывая портовый характер городов, оно не находит препятствий для появления в них иностранных консульств. После этого Азиатский департамент МИД связался с генерал-губернатором Восточной Сибири. Тот стоял на старой позиции региональных чиновников, которая заключалась в недопущении в регион иностранных дипломатических агентов. Учитывая позицию Иркутска, МИД России разрешил германскому правительству уполномочить гамбургского торговца Людорфа исполнять в регионе обязанности германского коммерческого агента. Людорф был допущен к должности, в которой он и пробыл до 1879 г., пока не покинул край. После допуска немецкого
коммерческого агента, 9 июля 1876 г., согласовав вопрос с новыми военными губернаторами, глава края разрешил открыть во Владивостоке японское и американское коммерческие агентства [АВПРИ, д. 309, л. 16, 20-20 об.].
В 1881 г., когда российский посланник Вебер обратился в китайский совет министров с просьбой о дозволении выезда в Россию рабочим из Чифу, Ли Хунчжан сообщил о своей готовности решить этот вопрос. Со своей стороны он предложил допустить во Владивосток китайского консула, с тем чтобы тот подчинялся не китайскому посланнику, а лично Ли Хунчжану [АВПРИ, д. 312, л. 3]. Однако, по мнению генерал-губернатора Восточной Сибири, высказанному в телеграмме в МИД от 9 сентября 1881 г., назначение китайского консула противоречило государственным интересам России, поскольку в условиях наплыва в край китайских мигрантов это поставило бы власти Восточной Сибири в "невозможное положение" [АВПРИ, д. 312, л. 4 об.].
12 февраля 1882 г. Азиатский департамент МИД уведомил генерал-губернатора Восточной Сибири Д.Г. Анучина, что китайский посланник ходатайствует об открытии консульства. 22 февраля 1882 г. генерал-губернатор ответил согласием только на допуск китайского коммерческого агента [АВПРИ, д. 312, л. 8, 9, 10]. 20 октября 1896 г. российское правительство решило допустить Павла Мейера к исполнению обязанностей коммерческого агента Германии на Дальнем Востоке. Мейер сменил Адольфа Даттана [АВПРИ, д. 309, л. 116, 132]. 27 декабря 1895 г. по инициативе французского посольства в Санкт-Петербурге был решен вопрос об учреждении во Владивостоке французского коммерческого агентства [АВПРИ, д. 309, л. 102-104].
В 1879 г. японская дипломатия добилась существенного успеха. Япония поддержала в русско-китайском конфликте российскую сторону. Поэтому Александр II (вопреки мнению Приморского военного губернатора) указом от 2 июля 1879 г. соизволил "признать Кобаяси Тан Иги японским вице-консулом в порту Корсаков, на острове Сахалин". Впоследствии этого человека, впервые признанного официальным представителем зарубежной страны, действовавшим на территории русского Дальнего Востока, сменил Кузе Гуен. С 17 июня 1883 г. он возглавил вице-консульство в Корсаковском порту. 18 января 1894 г. вице-консулом в Корсакове стал Сузуки. В начале ХХ в. Япония постаралось открыть консульство на материке. 24 декабря 1900 г. вместо Футацубаси был назначен агентом во Владивостоке 3-й секретарь миссии Каваками, а Номура Мотоно-бу сменил на посту вице-консула в Корсаковском порту Сузуки [АВПРИ, д. 309., л. 136, 152]. 6 октября 1901 г. МИД России уведомил Приамурского генерал-губернатора, что японский посланник в Петербурге ходатайствует об открытии во Владивостоке консульства. Свою просьбу он мотивировал тем, что в городе проживает 5 тыс. японцев.
С 18 января по 1 февраля 1902 г. во Владивостоке работало особое совещание под председательством военного губернатора Приморкской области Чичагова [АВПРИ, д. 309, л. 170-171 об.]. Совещание признало нежелательным учреждение во Владивостоке японского консульства по следующим причинам: 1. Предоставление Японии права иметь во Владивостоке консула повлечет за собой требования других держав, что особенно нежелательно по отношению к Китаю, так как китайское население, численность
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.